Черное белое

Наконец в сопровождении медсестры появилась Соня. Она казалась полусонной и вела себя спокойно. Никакого всплеска эмоций при виде старшей сестры не последовало.

— Здравствуй, Сонечка, — ласково улыбнулась Валерия. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Я сяду?

— Конечно, конечно, — засуетилась Валерия и схватилась за стул. Словно хотела посадить сестру там же, у порога.

— Или лягу на кушетку? — спросила Соня. — Как хотите.

— Вам уже лучше? — подошел к ней молодой врач.

— А этот? Опять здесь? Зачем? — покосилась Соня на оперуполномоченного.

— У Валентина Сергеевича есть какая-то важная информация, — сладким голоском протянула Валерия.

Соня на это сообщение никак не отреагировала, только обвела глазами присутствующих и наморщила лоб:

— Кого-то не хватает.

Анатолий Борисович сегодня занят.

— Ах, да! Этот старый зануда! — Соня впервые позволила себе хоть какую-то эмоцию. Но потом равнодушно переспросила: — Ну так что? Мне лечь на кушетку?

— Как вам удобнее, — сказал начинающий психотерапевт. — Ну что, приступим?

Соня расположилась на кушетке.

— Задавайте ваши вопросы.

— Начнем, пожалуй, с детства. Соня, с каких лет вы себя помните?

— Пожалуй, лет с пяти. В детском саду я была влюблена в мальчика, которому родители подарили новенький двухколесный велосипед. Мальчику было девять, он жил в нашем дворе. Я любила его целых три года. Но я не уверена. Может быть, мне все это приснилось? Последнее время все воспоминания словно в какой-то дымке. Туман в голове. Я ведь употребляла наркотики. Несколько лет. И то, что происходило между яркими вспышками образов, которые невозможно передать словами… Все это смутно. Я не умею объяснить.

— Валерия Алексеевна?…

— Соня росла болезненной девочкой. Из-за этого она не ходила в детский сад. Вернее, поначалу ее туда отдали. Но потом начались проблемы. Бесконечные болезни, болезни… Я сама ее пару раз водила, прекрасно это помню. Я ведь была уже взрослая. А насчет того мальчика… Да, было. Она из-за этого и не хотела ходить в сад. Он ездил по двору на новеньком двухколесном велосипеде, и вытащить Соню со двора было невозможно.

— Ты помнишь мальчика на велосипеде? — удивилась Соня. — Значит, ты была в моей жизни раньше? Это не сон?

— Милая, помнишь, как ты полезла на дерево и упала? Как раз из-за этого мальчишки. Хотела доказать ему, какая ты храбрая. У тебя на плече остался шрам. На левом плече. Тебе наложили шов.

— Соня! Что с вами? — заволновался врач, увидев реакцию Сони.

— У меня, действительно, есть шрам на левом плече, — успокаиваясь, сказала она. — Но я не лазила ни на какое дерево. Упала с качелей. В детстве я любила прыгать с качелей. Раскачивалась чуть ли не до «солнышка» и спрыгивала. Упала неудачно. На какую-то железку. Слишком далеко улетела. Распорола плечо. Но это было… Да, из-за него. Из-за мальчишки на велосипеде. Но… Какое еще дерево?

— Валерия Алексеевна?

— Соня вообще-то была жуткой трусихой. Не могу себе представить, чтобы любимым ее развлечением было прыгать с качелей, раскрутившись до «солнышка».

— Я была трусихой? Да я никогда ничего не боялась!

— Соня, вы опять волнуетесь.

— Я просто не могу понять, как так выходит. Все мои слова она словно выворачивает наизнанку!

— Ну хорошо. Оставим детские воспоминания. По-вашему, почему вы стали употреблять наркотики?

— Почему? Да они же сослали меня за границу! С глаз долой! Когда я стала им мешать! Мама бросила отца, чтобы выйти замуж за богатого. То есть, сначала мы жили хорошо. У меня было все. Отец работал на стройке, мама официанткой в ресторане. Она приносила продукты. Дефицитные продукты. Как раз были времена страшного дефицита. В магазинах выстраивались огромные очереди. За всем. Отец доставал дефицитные стройматериалы, потом продавал их, и были деньги. Мы жили в маминой квартире. То есть… Моя бабушка рано умерла, а она воспитывала маму одна. Сначала мы жили вчетвером: бабушка, папа, мама и я. В двухкомнатной квартире, в старом доме. Во дворе которого катался на двухколесном велосипеде тот самый мальчик. В которого я была влюблена. Меня водила гулять бабушка. Мама работала, папа работал, а бабушка водила меня в садик и во двор гулять. Ну, вот видите! Видите! Я же прекрасно все помню!

— Продолжайте. — Врач переглянулся с оперуполномоченным.

— Старый двор, старый дом. Двухкомнатная квартира на третьем этаже. Бабушка умерла, и мы остались втроем. Да, я ведь помню, как она была против отца! Я прекрасно это запомнила. Она сказала что-то вроде: «Не могла найти себе москвича». И еще: «Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. Слава богу, у меня хватило ума развестись». Я так поняла, что она все время подталкивала маму к разводу. Хотя они с отцом очень любили друг друга. Но все равно в итоге разошлись. Строить стали меньше, было такое время. У отца возникли сложности с работой. А тут подвернулся этот вдовец. Да-да! Меня тогда больше всего поразило то, что он вдовец. Я не могла простить своему отчиму, что он вдовец. Мама работала официанткой в ресторане, где он обычно обедал. Они столько лет встречались почти ежедневно и ни разу не заговорили о чем-нибудь, кроме меню и чаевых! И вдруг… Правда, мама была красавицей. Возможно, что все эти годы он просто не решался. К тому же был женат. А когда овдовел, пришел в ресторан и первому же человеку, который посмотрел на него сочувственно, начал изливать душу. Роман крупного бизнесмена и официантки. Смешно!

— Соня, можно задать вопрос? — осторожно перебил ее врач.

— Да, конечно.

— Какую сказку вы больше всего любили слушать в детстве?

— Сказку? Конечно сказку о Золушке! Какую же еще? И причем здесь это?

— Продолжайте.

— На чем я остановилась? Ах, да! На том, что мать бросила отца, которого любила, и вышла замуж за богатого вдовца. Который был старше ее лет на двадцать. Уж этого я пережить не могла! Кстати, у отчима не было детей, и он отчего-то возомнил, что должен относиться ко мне как к родной дочери. То есть, воспитывать. Старый зануда! Я его сразу же возненавидела!

— А сколько вам было лет?

— Пятнадцать. Когда они поженились. Отец уехал в тот город, где родился, от алиментов мать, естественно, отказалась, как и от всякого общения с ним. И мне было категорически запрещено с ним общаться. У меня же теперь был папа Толя! А он все время норовил залезть ко мне под юбку. Это становилось невыносимо. Денег в доме было полно. Эта сволочь тоже занималась строительством. Он брал подряды на строительство, скупал участки под застройку, возводил огромные дома, а потом продавал квартиры. Послушайте, это смешно! Мама сменяла одного строителя на другого! Выходит, она всю жизнь специализировалась на строителях! Ха-ха!

— Соня, с вами все в порядке? Может быть, мы прервемся?

— Нет, зачем же? Помню, как я их всех ненавидела! За время, что принимаешь наркотики, можно и позабыть. Короче, я стала грубить, скандалить, приходить домой пьяной. Потом… Да зачем об этом? Они решили от меня избавиться. Сослать. За границу, изучать язык и современное искусство. Так это называлось. «Сонечка едет изучать современное искусство…» Чего его изучать? Это же полный бред! Ненавижу!

— Соня…

— Они отправили меня одну. В чужую страну. Из первого колледжа я просто-напросто сбежала. Потом был второй. Третий. К восемнадцати я поняла, что они от меня не отстанут. И на родину не пустят. Хотя прописана я была по-прежнему в бабушкиной квартире. Эта двухкомнатная квартира теперь моя. Оформлена на меня, чтобы он ни говорил…