Чёрное пламя

Я с нежностью развернула ткань и подняла корону, расплываясь в торжествующей улыбке. Подойдя к чаше, я аккуратно погрузила её в воду. Жидкость забурлила, принимая мой дар, а затем пошла рябью и начала стремительно темнеть, пока не стала полностью чёрной. Но темнота столь же быстро начала меняться, и в воде появились яркие алые разводы. Они поднимались со дна сложными завихрениями и окутывали корону, словно тонкие красные нити. Вода совсем заалела и стала густой, словно кровь, но почти в мгновение просто исчезла, словно чаша всё это время была пуста. А на её дне лежала корона, еле заметно бликуя кровавыми капельками. Вынув её из чаши, я поставила её на хрустальный пьедестал и накрыла крышкой. По стенкам прошла рябь и, засияв, хранилище запечаталось, открыть его могла только я.

Теперь я была довольна. Не сдерживая лёгкую улыбку, я окинула взглядом в упор смотрящих на меня присутствующих, молча развернулась и вышла из комнаты, громко стуча по мраморному полу каблуками. Ошарашенная Ния побежала следом.

— Амелия, что за… — начала она, но я подняла руку, велев ей замолчать.

Подойдя к ступенькам, я остановилась как вкопанная, так и застыв с поднятой рукой. Посреди дорожки тёмной высокой фигурой, озаряемой голубым светом из витражного окна, стоял Маркус и не моргая на меня смотрел. Внутри всё затрепетало. Я окинула его бархатным взглядом, и в голове тут же вспыхнули воспоминания прошлой ночи, его прикосновения, поцелуи… Меня тут же затопила волна тепла, и я ощутила отголоски связи. Маленькие искорки разгорались, светились всё сильнее, а потом меня заполнило обжигающее пламя, которому я не могла противиться. Будто под принуждением я медленно двинулась к нему, заворожённая взглядом прекрасных алых глаз. Кроме нас не осталось никого, и ни одна душа не могла встать между нами, я убила бы любого на своём пути. Шаг за шагом я преодолела разделяющее нас расстояние, а остановившись около вампира, подняла голову и завороженно посмотрела ему в глаза. Никогда не замечала раньше, как они прекрасны, как прекрасна его кожа, волосы, тело, запах… Я положила руки ему на грудь, почувствовав под пальцами твёрдые мышцы.

— Я хочу тебя… здесь и сейчас, — промурлыкала я и убрала прядку чёрных волос с лица.

Сделав ещё шаг я прижалась к нему и провела по лицу рукой. Расплываясь в коварной улыбке, я потянулась к пуговицам рубашки, но Маркус посерьёзнел и перехватил меня за запястье, посмотрев поверх моей головы куда-то за спину. Что не так? Что я сделала? Я не понимала, почему он отвергал меня.

Чья-то фигура встала рядом, слишком близко к вампиру, чтобы я могла это стерпеть. Повернув голову я оскалилась и издала в сторону мгновенно отскочившей Нии глухой рык. Так-то лучше.

— Сотри им память, — приказал кому-то Маркус.

Почему я стояла тут, а говорил он не со мной? Внутри нарастало возмущение, но бархатный голос заворожил меня. Хотелось слушать его вечно. Почему он замолчал? Я склонила голову и потянулась к его лицу второй рукой, но он перехватил и её, сильно сжав запястье. Я нахмурилась, не понимая, почему меня снова отвергали.

— Пошли отсюда, — тихо сказал он, и я подчинилась.

Я была обижена и оскорблена. Меня отвергли, будто ненужную незнакомку. Злость и уязвлённое самолюбие захватили разум, и я демонстративно вырвала свои руки из его и звонко цокая каблуками поспешила удалиться.

Карета мерно катилась по каменной дороге, погружая в сонное оцепенение, но сознание начало проясняться, и у меня закралась мысль, что что-то было не так. В голове словно сошла плотная пелена, забрав с собой и затуманенный разум. Я рассеянно осмотрелась, пытаясь понять, что произошло. Алистер молча смотрел в окно, Ния пялилась во все глаза, крепко сжимая ручки сумки, а Маркус задумчиво изучал меня и держал за руку. И от него струилась непонятная мне энергия.

— Что произошло? — промямлила я, а пробудившееся сознание подкидывало воспоминания того, что я наговорила и наделала в соборе.

— Ты была сама не своя, холодная и надменная. И от тебя тянуло чем-то странным, — выпалила Ния, — а еще тот фокус с короной, а потом ты оскалилась на меня!

Она хотела добавить что-то ещё, но Алистер ткнул её локтем, и подруга смутилась и замолчала.

— Ты схватила слишком много тьмы, — мягко ответил Маркус, — и это плохо.

Я непонимающе уставилась на него, и попыталась вспомнить в деталях все события. Пересказав произошедшее и ощущения со свой стороны, я послушала и рассказ Нии. Она ещё и успела проследить за реакцией остальных.

— Понятно, — откинулся Маркус на спинку сидения, но руку мою не выпустил, — ты слишком сильно разозлилась и притянула некротику. Легче всего из эмоций это происходит именно через злость. Я почувствовал, что что-то произошло, потому и пришёл в собор. Сама бы ты не справилась.

— Но… что это?

— Твоя энергетика так и не установилась, и неизвестно, сколько это займёт времени. Когда тебя захватывают эмоции, то притягивают некротику, усиливая и без того нестабильное возбуждённое состояние. Ты взяла на себя больше, чем сама могла бы снять. Сейчас я убрал лишнее, но без моего вмешательства были бы проблемы.

— Это было… так странно, — призналась я, — совсем не похоже на состояние, когда я была духом, и меня захватывали эмоции. Ощущения были сильнее и… глубже? Они будто искажали и усиливали мои желания до предела. Я себя вообще не контролировала.

Маркус не смог сдержать усмешку.

— Вампиры так чувствуют. Ты ощутила примерно десятую часть наших эмоций. Можешь примерно оценить, как сложно нам контролировать любые чувства, и особенно злость. Ну и понять, почему я так остро реагирую. Но самой тебе преодолеть подобное было бы крайне сложно, нужно к ним привыкнуть и учиться контролировать.

— А что будет, если не снять такое состояние?

— Можешь начать убивать, — сказал молчащий до этого Алистер, — ты же сама сказала, что хотела убить жрицу, вот вполне могла именно это и сделать.

Ния нахмурилась и откинулась на сидение, обняв сумку. А я задумалась, что помимо злости было кое-что ещё. Я так и не смогла выкинуть из головы то очарование и последующее возбуждение от одного лишь взгляда на избранника.

— Почему я чувствовала тебя… по-другому? — спросила я позже в комнате, смотря на огоньки свечей на комоде и валяясь на кровати, раз за разом обдумывая произошедшее. — Мне хотелось слышать твой голос, трогать тебя, ощущать прикосновения, хотелось, чтобы ты… — смущение окрасило мои щёки румянцем, и я закусила губу.

Я разглядывала глаза Маркуса и думала об ощущениях из собора. Наверное, я начала понимать, что он чувствует, когда до меня дотрагиваются посторонние. Если бы в тот момент кто-то прикоснулся к моему избраннику, я накинулась бы на этого человека, не отдавая себе отчёта в том, что делаю. Даже на Нию.

И это желание… оно было таким странным, оно будто само толкало меня к нему, и даже сейчас, чувствуя его отголоски, я ощущала, как от одного взгляда избранника дыхание перехватывает, а тело жаждет прикосновений и ласки.

Маркус нагнулся и упёрся рукой около моей головы, второй он провёл кончиками пальцев по шее, опускаясь к ключице и дальше вниз, когда он провёл рукой по животу, я инстинктивно выгнула спину. Его обжигающий взгляд ласкал кожу, а когда коснулся моих губ, я не смогла сдержаться и облизала их.

— Ты ощутила то, как чувствуют друг друга вампиры после связи. Мне постоянно хочется находиться рядом, трогать тебя и не выпускать из рук, ощущать твою тёплую нежную кожу под кончиками пальцев, целовать эти губы, — он склонился ещё ниже, облокотившись на локоть, второй рукой он провёл по губам, заставляя их раскрыться, а грудь тяжело вздыматься. В одежде стало слишком тесно. — И конечно, я бы не выпускал тебя из кровати, потому что никакой секс с прошлыми женщинами не может даже примерно приблизиться по ощущениям к близости с избранницей. Это ни с чем не сравнимо. А твоя кровь… До венчания я про такое только слышал, но не мог предположить, насколько сильными и глубокими могут быть чувства и ощущения.