Черное солнце Афганистана

— Сколько?

— Пять, — ответил Беляк, чувствуя нутром что-то не доброе.

— Неправильно, курсант. Семь!

— Семь, — автоматически повторил Беляк.

— Теперь правильно! — и другим, приказным тоном произнес: — Семь суток ареста, товарищ курсант! Надеясь, пояснять, за что, не надо?

— Нет, — уныло произнес Беляк.

— Оружие и ремень сдать! И — в камеру!

К концу своего ареста Александр Беляк, как ветеран гауптвахты, стал старшим в своей камере. А накануне окончания его срока в камеру водворили Витюню. Рослый, плечистый. Кулаки, как гири. Александр о нем слышал самое разное, а так близко встретился впервые.

— Кто старшой? — развязно спросил Витюня.

— Ну, я! — поднялся навстречу Беляк.

— Где твой лежак?

Александр указал свое место на нарах.

— Его занимаю я, — сказал Витюня, — ты будь рядом. А остальные раздвинься!

Александр не стал перечить. Все равно завтра он уходит, кончается срок пребывания на «губе».

— Ты свой парень, — сказал Витюня миролюбиво и протянул широкую, как лопата, ладонь. — Будем знакомы, Жиган!

— Саня! — ответил Беляк, пожимая ему руку.

Жиган тихо постучал в дверь, о чем-то переговорил с охранником и вскоре ему передали пачку «Казбека». Беляк да и другие сокамерники молча удивлялись. Такие дорогие папиросы даже офицеры не всегда курили.

Но не успел Жиган выкурить папиросу, как лязгнул засов, дверь распахнулась и на пороге выросла длинная фигура Зануды. Капитан повел носом.

— Кто курил?

В ответ молчание.

— Повторяю, кто курил?

Снова гробовая тишина.

Начальник гауптвахты хитро улыбнулся уголками губ.

— Кто старший по камере?

— Я! — шагнул вперед Беляк.

— Кто это — я? — повысил голос капитан Стеганов.

— Курсант Беляк! — отрапортовал Александр.

— Десять суток ареста!

— Есть, десять суток ареста, — растерянно ответил Беляк.

Начальник гауптвахты повернулся и вышел. Лязгнул засов. В камере повисла тягучая тишина.

Все арестанты с жалостью и сожалением смотрели на Беляка. Погорел ни за что. Из-за ерунды. Не выдал курильщика. И на тебе! Десять суток — высшая мера наказания!

— Спасибо, Саня! Ты меня прикрыл и спас, — Витюня положил руку Александру на плечо. — Я твой должник. За мной не пропадет!

Беляку было, конечно, приятно слышать такие слова от Жигана, но от них все равно легче не стало.

Жигана через день выпустили. А Беляка свозили под охраной в училище, в баню. Там он помылся, переоделся в чистое белье. И снова — на «губу».

Так Александр стал «лидером» среди нарушителей воинской дисциплины.

3

Еще десять суток ареста Беляк заработал, увеличивая свой рекорд по пребыванию на «губе», ни за что. Просто так. А точнее из-за субботнего вечера, проведенного… с Лидой! Она, сама того не ведая, стала виновницей столь сурового наказания.

А началось все банально просто.

Александр долго не видел девушку. Больше двух недель. На танцах она не появлялась.

Возвращаясь с курсантами после уборки территории, Беляк заглянул на проходную. На контрольно-пропускном пункте дежурил земляк с Уфы. Александр помнил, что у него в записной книжке есть номер домашнего телефона Лиды.

— Можно позвонить? — спросил земляка.

— Только по-быстрому, пока никого нет, — ответил тот.

— Хорошо!

Беляк заглянул в свою записную книжку, набрал нужный номер, в трубке послышались длинные гудки. А потом раздался властный мужской голос:

— Полковник Золоторев слушает!

У Беляка от неожиданности трубка выпала из рук. Полковник Золоторев был начальником политического отдела училища. Александр подхватил трубку и осторожно положил ее на рычажки.

— Спасибо, земляк! — выпалил Александр.

И побежал догонять своих ребят. А в голове вертелись вопросы. Надо же! Кто бы мог подумать? Кем же она, Лида, ему, полковнику Золотореву, грозному начальнику политотдела, доводится? Дочь его? Сестра младшая? Родственница? Все эти вопросы он решил задать ей при первой же встрече.

Через неделю в клубе училища был вечер танцев. Молодежи собралось много. Лида появилась в зале в самом конце вечера. Увидев ее, Беляк поспешил навстречу.

— Привет!

— Привет, Саня, — ответила она с приветливой улыбкой. У Александра стало тепло на душе, он почувствовал, что и Лида рада его видеть, что, может быть, и пришла она на танцы ради короткой встречи с ним…

Оркестр заиграл вальс, и они закружились в танце, ни на кого не обращая внимания, словно только они одни и были в зале.

— Ты мою Зинку здесь не видел?

— А она кто такая? — спросил Александр.

— Сестра старшая! Она тут должна быть со своим Юриком. Он на четвертом курсе.

— Ни ее, ни его не знаю, — признался Александр.

— Познакомлю тебя с ними обязательно, — сказала Лида.

— Потанцуем танго? — предложил Александр, когда оркестр снова заиграл.

— Нет, Саня! Я долго не могу быть, вырвалась всего на полчасика, — пояснила Лида.

— Тогда давай потихоньку сматываться.

— Давай!

А когда вышли и направились к проходной, она спросила:

— Ты мне звонил?

— Нет, — выпалил Александр.

И тут же, устыдившись, признался, что сказал неправду и задал давно вертевшийся на кончике языка вопрос:

— Кем тебе приходится Золоторев?

— Это мой отец, — спокойно ответила Лида и тут же рассмеялась: — Ты, Саня, наверное, растерялся, когда услышал в трубке его голос?