Чёрное солнце

– А… а… а я… – попытался Жуляк перемолоть окаменевший разум, чтобы чем-то оспорить хлёсткое утверждение неизвестного, но толковые мысли пленника разлетались сбрендившими мухами. – Я в церкви пожертвования делал… – зачем-то бросил набожный поклонник Христа в своё оправдание, не понимая, что такого сказать ещё.

– О-о-о, я тоже этим увлекаюсь, когда нечаянно прикончу кого-нибудь, по неосторожности или в запале, – радостно возвестил Кало, благостно перекрестившись, и Жуляк едва не обмочился. – Веришь ли, попы все огрехи отпускают, особенно за хорошие деньги!!! – пояснил цыган лукаво усмехнувшись и сводя Семёна Эдуардовича с ума.

– Отпустите меня… что хотите для вас сделаю… – исступлённо заблеял он, сгорбившись гадкой тварью.

– Это просто замечательно, приятель, мне как раз нужна твоя помощь. Здесь в соседнем помещении прибраться надо, – провещал черноволосый красавец.

– Что пожелаете, всё исполню!!! – расплевался несокрушимыми клятвами узник, по-собачьи завиляв хвостом пресмыкательства.

– Ну тогда пошли, – изрёк Кало оторвавшись от пола и направившись к своему гостю. В этот миг Семёну Эдуардовичу померещилось, что цыган собирается его убить и торговец залязгал дрожащими зубами, но Кало всего лишь отворил дверь. Жуткая клетка неохотно раскрыла свою железную челюсть и, пытаясь набраться смелости, Семён Эдуардович трусливо затоптался на месте, но затем, согнувшись, выбрел из темницы в никуда. Застеленный подвальным мраком коридор потянулся безобразной пещерой, изрытой запертыми решётками. Озираясь оторопелой крысой, Жуляк в ужасе различал, как за этими оковами, молчат и глазеют на него, безразличными, измученными глазами такие же заключённые, как он сам. Правда эти люди уже напоминали теней и казались иллюзией.

– А э-это кто? – прощебетал тогда Семён Эдуардович, оглянувшись на своего необыкновенного провожатого.

– Ожидающие смерти, – беспечно ответил Кало, дружески подмигнув какому-то призраку и темень позади цыгана радостно оскалилась в адской улыбке. В эту минуту, боязнь разорвала наркоторговца, уставившись в мертвящие глазища ухмыляющегося сумрака, Жуляк стало мерещиться, что его ведут на казнь. – Вот и пришли, – между тем произнёс Кало, остановившись перед пустой клетью.

– А-а-а-а… – завыл впечатлительный Семён Эдуардович, вытаращившись на громадную и свежую лужу крови с размотанными по ней клубками внутренностей. – Боже, что это? – одурело завизжал Жуляк, отскочив вспять.

– Я же говорю, зарезал троих по горячности, – небрежно разъяснил потрошитель, с ласковой улыбкой глядя на умопомрачительный свой нож и праведному торговцу захотелось проломить лбом стену, только чтобы немедленно вырваться на свободу. – Да ладно, ничего исключительного тут нет. Обычное дело, прибирайся, – возвестил Кало, указав гостю на кособокое, мятое ведро, корчившееся в углу вместе с половой тряпкой. Тогда, рассыпаясь от ужаса, Жуляк каракатицей сполз на колени, рубищем тряпки завозюкав по кровавому киселю. Выжимая липкие, багряные ручьи в ведро, Семён Эдуардович рыдал, подвывал и стонал, покуда всё же не очистил комнату.

– Ы-ы-ы-ы… – промычал бедный невольник, с брезгливым омерзением оглядывая трясущиеся, вымазанные кровью руки.

– Ты славно поработал, теперь можно и отдохнуть. Ну оторвёмся? – благодарно проронил Кало, неожиданно выудив из кармана шприц с какой-то скверной, неприятного вида жидкостью.

– Что это? – огорошено квакнул Семён Эдуардович, попятившись.

– Любимая игрушка смерти. Очень расслабляет, – произнёс черноглазый красавец, добросердечно оправив бесчувственную иглу. Однако нипочём не желая умирать, узник отскочил в сторону, попытавшись ускользнуть от кошмарного отравителя.

– Зря ты глупишь, дружище, я этого не люблю! – злорадно посетовал убийца, вцепившись своей жертве в мягкое горло.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а… – погибающе взвизгнул Семён Эдуардович и изнеженное тело его бездыханно плюхнулось на пол.

Глава 10. Откровение Суры

Задёрнувшись полинялым бурьяном облаков, небо тосковало, необъяснимой, осенистой грустью, распростёршись над мглистой рекой. Безголовый труп осклизлой тухлятиной плюхнулся на каменное бедро набережной.

– О-о-ой… – с отвращением на пухлом лице выдохнул капитан Самарин, брезгливо оглядывая жуткий улов. – Ну вот, пожалуйста, вытащили сокровище! – угрюмо пробормотал он, позади которого чиркнула зелёная вспышка фотокамеры.

– Федя Грязный, собственной персоной и во всей красе, – сумрачно пробаял толстяк, почесав чёрную поросячью щетину на первом подбородке, хмуро оглядывая посинелую, искромсанную лезвием шею мертвеца, его раскисшие лапшой брюки и красную майку. – Наркоторговец… достопримечательная личность в общем! – пояснил Самарин, утомлённо отирая короткий, жирный загривок и пасмурным взором обведя бетонный обод набережной.

– Как же вы опознали его без головы? – осведомился долговязый и худой, как швабра, младший лейтенант Пыстин, не отрывая глаз от убитого.

– А вон, смотри, на предплечье наколочка у него, в виде карманных часов, такая только у Грязного была, – сказал капитан, всмотревшись в мутные, как сама печаль, волны Суры. – Вот и допрыгался, Грязный, так что лучше б мы его не вылавливали, – огорчённо провещал слуга закона, оправляя громадное брюхо, стогом пузырившееся под полицейской рубашкой.

– Ну и, как думаете, кто его притопил? – полюбопытствовал Пыстин.

– Да кто угодно, Жора! – брякнул в ответ Самарин, развернув к подчинённому мелкие, выпученные пуговицы глаз. – Бандюги, с которыми у него разногласия были, родители наркош, которые его ненавидели… Список подозреваемых широк и нескончаем, как запросы моей жены! – рассудительно возвестил офицер, уныло потирая ладони. Заслышав шаги за спиной он обернулся. В то же мгновение, сверлящий насквозь взгляд патологоанатома рассёк Юрия чудовищной секирой. Лишённое всяческой мягкости, продолговатое лицо эксперта затянутое сумрачной худобой, окоченело в циничной, пренебрежительной мине.

– Неживых… – озлоблено проскрипел Самарин, раздувая ноздри.

– На тебя тоже смотреть не радость, где труп? – отозвался знаток смерти, брезгливо скривив тонкие скребки губ.

– Там… – объявил Самарин, указав на гниль мертвеца.

– Великолепно, – напыщенно бросил тот, и задрав к верху длинный крюк носа, направился к раскиселившемуся телу. – Расчленёночка! – неожиданно радостно проворковал Неживых, рассматривая кошмарные кратеры язв, отслоения раскисшей кожи и проказу тухляти гниющего мертвеца. – Головы, как видите, нет, на шее рваная рана, предположительно нанесённая ручной пилой, – задумчиво промурлыкал он, поглаживая острый подбородок. – Смерть была невыразимо мучительной, – меж тем продолжал монолог рассуждений эксперт, трепеща и млея от какого-то необыкновенного наслаждения. – Что ж, теперь, по крайней мере, головные боли и насморк утопленнику не страшны, – умозаключил завзятый исследователь смерти. – Судя по гниению тканей, умер товарищ примерно неделю назад, – возвестил Неживых, кривя мёрзлую улыбку.

– Товарищ капитан, разрешите доложить? – тем часом обратился Пыстин.

– Давай Жора, соверши подвиг, скажи, что всё распутал! – воодушевлённо ахнул Самарин.

– Ну, тут всё плохо, товарищ капитан. Следов нет… – объявил младший лейтенант Пыстин, виновато понуряя взор.

– Замечательно, Жора! – немедленно и почему-то весело, прокомментировал этот досадный факт Самарин.

– Свидетелей нет… – продолжил Георгий горький перечень неудач, конфузливо потирая рукав своей формы.