Черное танго

Не смея отказаться, Леа вошла в книжный магазин.

— Адриенна, разрешите вам представить мою юную приятельницу Леа Дельмас. Леа, это Адриенна Моннье и Сильвия Бич — владелицы магазина, госпожа Симона де Бовуар и господин Жан-Поль Сартр. Господа Андре Жид и Андре Мальро… Жизель Френд, она была со мной в Аргентине, а сейчас проездом в Париже, — сказала Виктория Окампо.

Поприветствовав ее, Сартр и Мальро продолжили беседу, а Андре Жид откланялся.

— Пойдем, — тихо сказал Франсуа.

Они ушли, пообещав Виктории Окампо прийти завтра к ней на чашку чая.

— Ты ужинала?

Леа отрицательно покачала головой.

— Тебе надо поесть, пойдем, — сказал он, взяв ее за руку.

Они молча дошли до Сен-Жермен-де-Пре и вошли в пивную «Лип».

Их встретил сын хозяина Роже Каз.

— Добрый вечер, месье Тавернье. Вы сядете за тот же столик, что и вчера?

Он усадил их рядом с кассой. Метрдотель принес меню.

— Вам подать аперитив?

Не спросив Леа, Франсуа заказал:

— Два бокала шампанского, пожалуйста.

За соседним столиком ужинали Жан Кокто и Мари Белл. Немного поодаль сидели Жорж Бидо и Морис Шуман. Леа узнала их. Они кивнули молодым людям.

— Ну а теперь рассказывай.

Леа выпила немного шампанского.

— Мне нечего тебе рассказать. Твоя жена тебе уже обо всем сообщила.

— Прекрати, пожалуйста, нам не следует разговаривать в таком тоне. Я говорил тебе, что мы собирались пожениться. Теперь это произошло, вот и все.

— Вот и все! — вскричала Леа так громко, что все присутствующие обернулись в ее сторону. — Это уж слишком, — продолжала она, понизив голос. — Я думала, что ты откажешься от этого безумного проекта. Обо мне ты подумал?

— Дорогая моя, я только о тебе и думаю. Позже я разведусь и женюсь на тебе…

— Конечно, ты уверен, что я буду покорно ждать, когда ты решишь развестись! Но ты не единственный мужчина на Земле!

— Да, это так, но я единственный мужчина, которого ты любишь.

Да, дерзости ему не занимать!.. Однако он говорил правду: она действительно любила его, этого негодяя, и мысль о том, что его может интересовать другая женщина, причиняла ей боль…

— Между, мной и Сарой ничего нет, и никогда не будет. Но я должен защитить ее и помочь ей…

— А меня ты сегодня защитил?

С какой болью он на нее при этом посмотрел!

— Я отдал бы все, чтобы к тебе это не имело бы отношения…

— Ты немного опоздал. Поскольку я тебя не застала, мне пришлось встретиться с другом Сары.

— С пышными рыжими усами?

— Да, он мне сказал, что охота может начаться раньше, чем предполагалось…

— А, он так сказал… — произнес он, задумавшись.

— Это значит, что они нашли тех ужасных женщин, о которых мне говорила Сара?

— Я об этом ничего не знаю. Может быть.

— Если они их поймают, что они с ними сделают?

— Нетрудно догадаться.

Все это напоминало плохой роман: эта беседа в парижской пивной, ярко освещенной, где было много политиков, кинозвезд, писателей, красивых женщин… Леа казалось, что она видела какой-то бессмысленный сон: сидевший напротив нее мужчина, которого она любила и который любил ее, женился на другой; та же не думала ни о чем, кроме своей мести, у нее были какие-то сомнительные друзья, в нее стреляли на улице; она сообщила Леа некий секретный код. При этом самой Леа угрожал некто с усами, напавший на нее прямо на улице. Все это было настолько дико, что она расхохоталась.

Определенно эта девчонка не переставала удивлять Франсуа Тавернье. Он нашел ее подавленной, молчаливой, агрессивной, язвительной — и вот теперь она смеялась. Какая все же непредсказуемая девушка! С ней не соскучишься. В то же время за этим смехом он чувствовал ее смятение, страх, печаль и укорял себя за то, что был всему этому причиной. «Я должен был защитить ее, сделать счастливой. Вместо этого я помимо воли вовлекаю ее в опаснейшую игру, и она рискует жизнью. Какой же я мерзавец после этого!» Он чувствовал себя очень старым и безмерно усталым… Его охватило желание бежать с ней в первую попавшуюся страну, оставить Сару с ее гибельными проектами, пост при правительстве, имущество… Уехать с ней подальше от опасностей, которые их окружали, увидеть, как она будет наслаждаться жизнью, любить ее, иметь с ней детей…

— Тавернье, наконец-то я вас нашел! — воскликнул Самюэль Зедерман, подойдя к их столику. — Я обошел все бистро в округе, прежде чем нашел вас. Поторапливайтесь, вы Должны пойти на площадь Вогезов… Не стоит брать с собой мадемуазель.

Они быстро закончили ужин, не проронив при этом ни слова.

Франсуа проводил ее на улицу Грегуар-де-Тур. Лаура так и не возвращалась.

16

Леа никак не удавалось уснуть. Часы на одной из ближайших церквей пробили полночь. Она встала, порылась в гардеробе сестры. Чуть позже она ушла с улицы Грегуар-де-Тур, надев длинную черную юбку и облегающий пуловер того же цвета. Волосы она собрала в конский хвост. По плохо освещенным улицам Леа направилась на улицу Дофин, разыскивая погребок «Ле Табу», о котором говорила Лаура.

На пересечении улиц Кристин и Дофин она увидела компанию молодых людей, которые болтали и курили, облокотившись на странную машину с откидным верхом и черными с желтым шашечками. Подойдя к одному из них, Леа спросила:

— Вы не знаете, где находится «Ле Табу»?

— О, да это, пожалуй, самая миленькая служащая налогового управления из всех, кого я здесь видел. Что ты об этом думаешь, Тутун?

Очень молоденькая девушка с большим носом и длинными темными волосами, в обтягивающих вельветовых брюках и пуловере, связанном крупной резинкой, посмотрела на Леа сверху вниз.

— Угу, ничего. А ты, Анн-Мари, как ты ее находишь?

— Симпатичная, — ответила тоненькая рыжеволосая девушка.

Леа уже начала выходить из себя от того, что ее так бесцеремонно разглядывали.

— Я ищу «Ле Табу».

— Он перед вами, мадемуазель.

Так вот он какой, этот модный погребок, о котором Лаура, будучи в Монтийяке, прожужжала ей все уши!

— Похоже, вы удивлены? — обратился к ней нескладный парень в фуражке, обшитой галуном. — Вас удивляет жалкий вид этого заведения? Что поделаешь, моя дорогая, оно вполне в духе нашей эпохи: грязное и прогнившее, здесь встречаются неприкаянные, богатые и бедные, все вперемешку, приверженцы коммунистических идеалов, экзистенциалисты…

— Кто-кто?

— О Боже! Так вы зайдете или намеренно смеетесь надо мной?.. Ну конечно, вы хотите меня провести, я понял… Вы так одеты… О, извините меня, я не представился: Франсуа де Ларошфуко, швейцар, к вашим услугам. Фредерик, иди сюда… Ты только посмотри на это чудо, что снизошло на нас в поисках «Ле Табу»… Разве не наделена она всем необходимым для того, чтобы быть принятой в этот храм, часто посещаемый лучшими умами нашего времени?..

Красивый парень со светлыми кавалерийскими усами подошел к ней со словами: