Черное воскресенье (др. перевод)

Ячейка «Черного сентября», находящаяся здесь, сейчас, конечно, замкнется даже от своего руководства в Бейруте. Понадобится чертова уйма работы, чтобы ее разыскать. Фоторобот этой бабы, опубликованный в газетах, загонит их в норы поглубже. Они должны быть где-то совсем рядом: их реакция после взрыва оказалась слишком быстрой. Черт бы побрал этого Корли — не мог устроить слежку за больницей! Черт бы его побрал, этого сукина сына с трубкой!

Какой план утвердили руководители «Черного сентября» в Бейруте, и кто участвовал в его составлении? Наджир? Наджира больше нет. Эта женщина? Она скрывается. Абу Али? Абу Али убит. Нельзя быть уверенным, что он участвовал в заговоре, но это весьма вероятно, потому что Абу Али — один из немногих людей во всем мире, кому доверял Наджир. Али был психологом. Но и не только. Зачем им понадобился психолог? Али уже никому ничего не скажет. Кто этот американец? Кто тот ливанец, который доставил взрывчатку? Кто разнес в клочки Музи? А женщина, которую он видел в Бейруте, та ли самая, что явилась его убить?

Таксист гнал просторную машину на пределе скорости, допустимой на мокром асфальте. «Чеккер» подпрыгивал на крышках люков и зарывался носом, когда водитель резко тормозил перед светофором. Мошевский, всей своей физиономией излучая покорность судьбе, вылез из машины и перешел на сиденье рядом с шофером.

— Давай помедленней, — сказал он. — Не дергай. Не хлопай.

— Да ты что, браток? Зачем? Время — деньги, — сказал водитель.

— Зачем? Чтоб я не свернул тебе твою застебанную шею, вот зачем, — наклонившись к нему поближе, доверительным шепотом объяснил Мошевский.

Кабаков рассеянно смотрел в окно, на толпы людей, торопливо шагавших по тротуарам. Еще только середина дня, а уже темнеет. Что за город! Город, в котором больше евреев, чем в Тель-Авиве. Он думал о том, как могли чувствовать себя иммигранты-евреи на переполненных судах, на пропускном пункте Эллис-Айленда, где многие из них даже утрачивали свои имена, когда полуграмотные чиновники иммигрантской службы как курица лапой выводили «Смит» или «Джонс» на их въездных документах. Они толпой вываливались из пропускного пункта в промозглый нью-йоркский день, ступали на холодный камень этого города, где никто ничего и никогда не давал им без денег, кроме того, что они сами могли дать друг другу. Разбитые семьи. Одинокие мужчины.

Что случалось на этой земле с тем из них, кто умирал здесь, не успев создать дома и вызвать сюда семью? С одиноким мужчиной? Кто сидел тогда шиву? [36] Соседи?

Пластмассовая фигурка Мадонны перед ветровым стеклом машины привлекла внимание Кабакова, и он, испытывая чувство вины, вернулся мыслями к мучившей его проблеме. Закрыв глаза, чтобы не видеть промозглых нью-йоркских сумерек, он снова начал с самого начала: с его бейрутского задания, которое в конечном счете и привело его сюда.

36

Шива — траурный обряд в иудаизме, когда оплакивающий несколько дней сидит на полу или на земле.

Перед рейдом в Бейрут Кабаков был тщательно проинструктирован. В израильской разведке точно знали, что Наджир и Абу Али обязательно будут в этом доме, а возможно, там появятся и другие руководители «Черного сентября». Кабаков изучил досье всех руководителей Движения, находившихся в Ливане. Он вчитывался в эти досье до тех пор, пока не убедился, что знает их наизусть. Он как сейчас видел эти папки, сложенные в алфавитном порядке у него на столе.

Первый — Абу Али. Абу Али, убитый во время бейрутского рейда. У него не было родных, не было семьи — только жена. Она тоже погибла. Он — одинокий мужчина! Прежде чем эта мысль до конца сформировалась в его мозгу, Кабаков уже барабанил пальцами по стеклу, отделявшему его от кабины водителя. Мошевский опустил стекло.

— Скажи ему — пусть нажмет на газ.

— Теперь вам надо, чтоб я нажимал! — проворчал водитель через плечо.

Мошевский обнажил зубы в ухмылке.

— Уже нажимаю, — сказал водитель.

Консульство Израиля и израильская делегация в ООН помещаются в белокаменном здании — доме номер 800 по Второй авеню Манхэттена. Система обеспечения безопасности очень тщательно продумана и надежна. Некоторое время Кабаков кипел и бурлил, заточенный в «отстойнике», затем поспешил в центр связи.

Шифрованная телеграмма в Тель-Авив по поводу Абу Али прошла в одну минуту — подтверждение было получено сразу же. В результате тонкий и хорошо отлаженный механизм пришел в действие. Ровно через пятнадцать минут коренастый молодой человек покинул штаб-квартиру МОССАДа и направился в аэропорт Лод. Он вылетит на Кипр, в Никосию, сменит паспорт и ближайшим самолетом отправится в Бейрут. Первым его делом в Бейруте будет выпить чашечку кофе в прелестном маленьком кафе с замечательным видом на городское управление полиции, где, по всей вероятности, ждет в кладовой окончания установленного срока коробка с вещами Абу Али. Теперь отыскался человек, который захочет их востребовать.

По телефону, снабженному шифратором, Кабаков беседовал с Теллом целых полчаса. Посол не выказал ни малейшего удивления по поводу просьбы Кабакова об обходном маневре для получения помощи от русских. У Кабакова вообще создалось впечатление, что Телл никогда ничему не удивлялся. Правда, ему показалось, что, когда они прощались, в тоне посла было несколько больше тепла, чем обычно. Что это — приязнь? Сочувствие? Кабаков покраснел и широкими шагами направился к выходу. В углу центра связи застрекотал телекс, и служащий окликнул Кабакова, когда тот был уже в дверях. Пришел ответ на его запрос по поводу взрыва в Сирии в 1971 году.

Взрыв имел место 15 августа 1971 года, сообщалось в телеграмме. Он произошел в период массового набора в «Аль-Фатах», проходившего в тот год в Дамаске. Известно, что в Дамаске в это время находились три организатора «Аль-Фатаха»:

Фахри эль-Амари, вожак группы, совершившей покушение на премьер-министра Иордании Васфи эль-Теля. Тот самый, что пил кровь убитого. Предполагается, что в настоящее время он в Алжире. Данные проверяются.

Абдель Кадыр, тот, кто расстрелял из базуки израильский школьный автобус. Погиб во время взрыва его собственной фабрики бомб и снарядов близ Шейх-Саада в 1973 году. В телеграмме говорилось также, что Кабакову вряд ли нужно напоминать детали кончины Кадыра, поскольку он лично присутствовал при этом.

Мухаммад Фазиль, он же — Юсуф Халеф, он же — Самар Туфик. Предполагаемый создатель плана мюнхенского злодеяния. Один из тех, кого с особым тщанием разыскивает МОССАД. В последнее время действовал в Сирии. Полагали, что был в Дамаске во время бейрутского рейда Кабакова, однако более поздние, пока не подтвердившиеся сведения говорят, что последние три недели он находился в Бейруте. Израильская разведка активизировала своих агентов в Бейруте и других местах, чтобы выяснить его настоящее местонахождение.

Фотографии эль-Амари и Фазиля передаются по спутниковой связи в Вашингтон для передачи Кабакову. Негативы высылаются.

Кабаков поморщился. Если негативы высылаются, значит, отпечатки плохие, слишком плохие, чтобы их можно было с толком использовать. Особенно после электронной их передачи. И все-таки — хоть что-то. Жаль, он не подождал, чтобы спросить про русских.

— Мухаммад Фазиль, — бормотал он. — Да, пожалуй, это спектакль в твоем духе. Надеюсь, тут-то ты объявишься собственной персоной.