Черное Золото

Сержант усмехнулся.

– Может и отпуск дадут… – ответил он. – Только куда сейчас уедешь с передовой. Вон бои какие. Немец в Баку рвется. Приказ «Ни шагу назад!» не просто так издали.

Ефрейтор и сержант замолчали. Когда ползущий человек оказался метрах в двадцати от окопа, сержант негромко крикнул:

– Стой! Кто идет?…

Человек замер на месте. Затем задыхающимся голосом ответил:

– Не стреляйте! Свои! Я партизан…

Ефрейтор и сержант переглянулись.

– По голосу, похоже, свой… – сказал сержант.

Ефрейтор согласно кивнул.

– Давай ползи! – приказал человеку сержант. – Только смотри… Если что мы тебя из двух автоматов враз порешим.

Человек почти беззвучно заскользил по земле между воронками от снарядов. Когда он спустился в окоп, сержант спросил его:

– Как тебя звать?

– Казбек Дагашев… – прижимая к груди толстую полевую сумку, ответил тот. – У меня важное сообщение для вашего командования.

БЕРЛИН. ШТАБ-КВАРТИРА «АБВЕР» 20 сентября 1942 года

Старинное четырехэтажное здание на улице Тирпицуфер в Берлине всегда было заполнено людьми в военной форме, деловито снующими по его лестницам, коридорам и кабинетам. Здесь находилась штаб-квартира военной разведки нацистской Германии «Абвер» – центр плетущихся по всему миру заговоров, интриг и провокаций. Кабинет главы «Абвера» адмирала Вильгельма Канариса размещался на третьем этаже здания в просторной светлой комнате, окнами выходящей во двор. Стены кабинета украшали множество карт, а письменный стол был всегда завален документами, имеющими гриф «Совершенно секретно. Только для командования!» На столе стояла известная китайская статуэтка с тремя обезьянками. Одна из которых, закрывала ладонью глаза, другая затыкала уши, а третья прикладывала указательный палец к губам. Статуэтка означала древнюю философскую мудрость: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу!» По просьбе владельца кабинета статуэтку немного изменили, и теперь одна обезьянка, прикрыв глаза от солнца, зорко всматривалась вдаль, другая чутко прислушивалась, приложив ладонь к уху, и, только третья обезьянка, осталась прежней, прижимая указательный палец к губам. Новая статуэтка означала: «Все вижу, все слышу, но ничего никому не скажу!»

В дождливый сентябрьский вечер в кабинете главы «Абвера» собралось несколько людей. Кроме его владельца – адмирала Канариса, за столом сидели: заместитель руководителя второго управления «Абвера», отвечающего за организацию диверсий и саботажа в тылу противника, полковник Штольце, руководитель отдела разведки при штабе группы армий «А» майор Крамер и командир «Балтийской роты» полка «Бранденбург – 800» новоиспеченный гауптман Адриан фон Фелькерзам. На его мундире красовался новенький «Железный крест» первой степени. Обстановка, царившая в кабинете, соответствовала непогоде, разыгравшейся за его окнами. Адмирал Канарис обвел недовольным взглядом, сидящих за столом, и сказал:

– Господа, я пригласил вас, чтобы обсудить положение на Кавказе. Операция «Эдельвейс» вступает в свою завершающую фазу. Наши доблестные войска стоят на перевалах Кавказских гор, захвачена главная база советского Черноморского флота – порт Новороссийск и не сегодня, завтра падет Грозный. Конечная цель операции – Баку с его несметными запасами нефти близка как никогда.

Канарис умолк и, скривив уголки губ, чуть заметно усмехнулся.

– Так я пишу в докладах, которые каждый день кладу на стол фюреру! – понизив голос, сказал он. – И только мы с вами знаем истинное положение в нашей доблестной армии, которая вот уже три месяца ведет тяжелые кровопролитные сражения с бесчисленными ордами большевиков. – сидящие за столом в знак согласия закивали головами. Канарис продолжил: – Горючее и боеприпасы в войсках на исходе. В нашем тылу бесчинствуют партизаны, с которыми не могут справиться, не наша тайная полевая полиция, не служба безопасности «рейха». Поэтому снабжение войск фактически отсутствует. Захваченные нами предприятия в большинстве своем разрушены. Чтобы восстановить их работу потребуется много времени. Да и кто будет на них работать, если население оккупированной нами территории относится к нам враждебно. Наши войска дерутся с большевиками из последних сил. Но об истинном положении дел на фронте нельзя даже заикнуться перед фюрером… – Канарис сделал паузу и тяжело вздохнул. – И, тем не менее… – повысив голос, продолжил он. – Мы должны честно выполнять свой долг перед Германией и верить в ее окончательную победу!

– Именно это мы и делаем, господин адмирал! – привстав с кресла, с патетикой в голосе воскликнул полковник Штольце. – Все сотрудники «Абвера» готовы пожертвовать ради этого собственной жизнью!

Канарис снисходительно усмехнулся.

– Я думаю наши жизни, господин полковник, для победы Германии пока не нужны. – ответил он. – Достаточно тех, кто погиб, находясь на передовых позициях.

Сидящие за столом в знак согласия также улыбнулись.

– Ну а теперь, господа, о деле!.. – продолжил Канарис. – В ближайшие дни войска генерал-фельдмаршала Листа нанесут сокрушительный удар по большевикам и возьмут город Грозный. Фюрер поручил «Абверу» захватить, расположенные вокруг него нефтяные месторождения, до того, как они будут разрушены большевиками. Фюрер категорически потребовал, чтобы неудача Майкопа, больше не повторилась. Нам необходимо сделать серьезные выводы из своих ошибок.

– Но, господин адмирал! – неуверенно сказал, привстав со своего места, гауптман Фелькерзам. – В м-майкопской операции ошибок д-допущено не было. Н-нефтяные в-вышки Майкопа достались бы нам ц-целыми, если бы не фатальное с-стечение обстоятельств.

Канарис, не скрывая раздражения, поморщился.

– Садитесь гауптман! – приказал он. – Такое же мнение и у фюрера. Именно поэтому он присвоил вам чин капитана и наградил «Железным крестом». Хотя я предлагал сделать иначе… Разжаловать вас в рядовые и послать на фронт. Я не верю в неблагоприятные стечения обстоятельств, я верю в профессионализм и ответственность исполнителей операции. Вы оставили в живых, начальника русского караула на нефтеперегонном заводе и тем самым дали ему возможность взорвать завод. Его обгоревший труп нашли на развалинах склада горючего. И вашего заместителя Сабониса русские, как ребенка обвели вокруг пальца на нефтяных промыслах. Но фюрер решил иначе. Он считает, что в провале операции, а по-другому ее результаты назвать нельзя, виноваты звезды!.. – Канарис сделал паузу и озадаченно пожал плечами. – Оказывается, по гороскопу мы не должны были ее начинать девятого августа. – продолжил он растерянным голосом. – В этот день расположение звезд Ориона и созвездия Близнецов противостоят друг другу, что, по мнению фюрера, неминуемо должно было привести нас к неудаче. Он целый час рассказывал мне про это на личной аудиенции. При планировании следующей операции он настоятельно рекомендовал мне обратиться к лучшему в Берлине прорицателю и магу доктору Брайту… – пряча на губах усмешку, Канарис обменялся взглядами с полковником Штольце. – Теперь мы так и будем всегда делать. А сейчас полковник Штольце введет вас господа в курс дела. Второе управление «Абвера» подготовило план захвата грозненских месторождений. Начинайте полковник…

Полковник Штольце встал и подошел к висящей на стене кабинета большой карте Кавказа.

– Суть нашего плана, господа, заключается в следующем… – сказал он. – Мы постарались учесть наши ошибки в Майкопе и… – Штольце сделал паузу и обвел взглядом всех присутствующих в кабинете. – …конечно же проконсультировались у доктора Брайта. Не раскрывая ему при этом детали будущей операции. Наиболее подходящим днем ее начала доктор назвал… тридцатое сентября. В отличие от операции в Майкопе в ней будут задействованы не только наши диверсионные подразделения, но и местные боевики. По нашим данным в районе Терского и Сунженского хребтов сейчас действует несколько отрядов националистов. Их численность – до двух тысяч человек. С такой силой охране нефтепромыслов будет справиться сложнее и у нас есть реальный шанс захватить их и удержать до подхода наших войск. Самый крупный отряд, который возглавляет наш давний, еще с двадцатых годов, агент Ренат Сабитов, действует около города Гудермес. В отряде насчитывается четыреста человек. Гауптману Фелькерзаму предстоит возглавить отряд Сабитова и захватить находящиеся в районе Гудермеса нефтяные источники. На майора Крамера возлагается общее руководство операцией. Детали операции мы уточним в рабочем порядке.

– И учтите гауптман… – добавил к словам Штольце адмирал Канарис. – Дата начала операции определена свыше… – адмирал поднял глаза к потолку. – И в случае ее неудачи вас теперь не спасет и сам фюрер!

ГРОЗНЫЙ 25 сентября 1942 года

Майор Бакерия приехал в штаб северной группы войск Закавказского фронта поздно вечером, когда уже стемнело. Штаб находился в пригороде Грозного в двухэтажном здании ремесленного училища и, несмотря на поздний час, продолжал работать в таком же напряженном ритме, как и днем. Показав часовым документы, Бакерия вошел в штаб и обратился к первому встретившемуся ему офицеру:

– Товарищ лейтенант, где мне найти генерал-лейтенанта Масленникова?

– Я адъютант генерал-лейтенанта Масленникова… – ответил ему офицер. – А вы, по какому вопросу, товарищ майор?

Бакерия вытащил из кармана сложенный листок бумаги и протянул его лейтенанту.

– Получил предписание командования Северо-Кавказского фронта явиться в его распоряжение! – ответил он.

Лейтенант взял предписание и повел Бакерию за собой по коридорам.

– Он сейчас проводит совещание с командирами частей, но как только освободится, примет вас. – сказал лейтенант, останавливаясь перед дверью на которой висела табличка «Токарный цех». Лейтенант распахнул дверь и Бакерия вошел в просторную комнату, в середине которой, стояли заваленный документами стол и несколько стульев. – Подождите, пожалуйста, здесь, товарищ майор! – предложил лейтенант.

Бакерия сел на один из стульев и положил у своих ног вещевой мешок. Ждать ему пришлось недолго. Спустя полчаса дверь распахнулась, и в комнату вошел генерал-лейтенант Масленников. Увидев Бакерию, он радостно улыбнулся и протянул ему руку.

– С приездом, товарищ майор! – сказал он Бакерия, крепко пожимая ему ладонь. – Жду тебя с нетерпением.

Масленников сел за стол и снял трубку телефона.

– Соедините меня с начальником особого отдела… – приказал он адъютанту. Затем добавил. – Товарищ полковник, пришлите ко мне нашего гостя!