Черноглазая Марьяна

Всё это бабушка не уставала ей повторять с детства. Поэтому девочка страшно боялась забеременеть. Будучи маленькой, ещё в детсаду, да и начальной школе, думала, дети рождаются от поцелуев в губы. Когда какой-то мальчишка во дворе поцеловал её так однажды, зажав в объятья, Марьяна в ужасе стала ждать ребёнка. Перестала даже носить платья, чтобы не обнаружить в подоле дитя, по ночам тихонько ревела в подушку.

Успокоилась лишь, услышав из разговора соседок по лестничной площадке, что детей у девочек до тринадцати лет не бывает, прежде должны прийти какие-то кровяные месячные, а они приходят только в шестом или седьмом классе, не раньше.

Глава III

Несмотря на постоянные намёки бабушки на её привлекательную внешность, Марьяна сомневалась, что может считаться красавицей в истинном смысле этого слова. Разумеется, иногда она ощущала на себе заинтересованные взгляды мужчин, особенно после того, как по настоянию мужа через месяц после свадьбы, сделала лазерную коррекцию зрения в клинике МНТК «Микрохирургия глаза» и перестала носить очки. Эти взоры девушку лишь смущали, но отнюдь не придавали уверенности в себе. Просто слишком часто в детстве её дразнили цыганкой.

Впрочем, сверстники черноглазой Марьяны Паверман, те, кто знал её, не сомневались, что она могла бы быть красавицей, причём писаной, если бы держалась соответственно. А так как девушка по всем своим поступкам была простушкой без каких-либо амбиций, то наивное её простодушие затмевало все прелести и достоинства красивой внешности.

Мало того, в детстве сама она твёрдо была уверена, что, несмотря на большие глаза, которые многие хвалили, относится к категории неисправимых дурнушек. Как же иначе, ведь ещё в начальной школе Сергей Голубев – а он ещё тот знаток девичьей красоты, поскольку от него в школе всегда были без ума все девчонки - с уверенностью заявил, что Марьяне с её «черномазостностью» попасть в красавицы не грозит.

– Ты что цыганка или чеченка?
– сразу спросил он у неё при первом знакомстве, когда их только посадили вместе за одну парту в первом классе. – Или просто не моешься? Если грязная такая, то уходи с моего стола!

Огорошенная нападками, Марьяна не кинулась от обиды в слёзы и не побежала жаловаться учительнице, как сделала бы на её месте любая другая девочка, а просто похлопала огромными чёрными, как вспаханный чернозём, глазищами и невинно поправила зарвавшегося мальчишку:

– Нет, я не цыганка и не грязная, моюсь каждый день, а чёрная я в маму. Она у меня русская, а папа – еврей. Бабушка говорит, что дедушка мой, мамин папа, был с одной стороны греком. Из-за него я и смуглая такая.

– Это что кавказец или китаец? – мальчик презрительно поморщил тонкий хорошенький носик.

Марьяна определённо не знала, относятся еврей и грек к кавказцам или китайцам, поэтому недоумённо пожала худенькими плечами. А сидеть с Голубевым за одной партой она всё же осталась до седьмого класса, пока классная руководительница не разрешила всем сесть, с кем они захотят. И сразу мальчишки уселись друг с другом, а к Марьяне пересела Нина Чернова, с которой они жили в соседних подъездах и часто играли вместе во дворе.

Несмотря на явное презрение к ней Голубева, Марьяне почему-то нравился этот светловолосый мальчишка-проказник. Сколько раз он донимал её на уроках и переменах: мог толкнуть, привязать косу к спинке стула, начиркать в её тетради, обозвать и высмеять перед всеми. Девочка не жаловалась, терпела и, как ни странно, радовалась, что их не рассаживают. Её завораживали его ярко-голубые глаза. В старших классах вдруг поняла, что влюблена в Сергея. К сожалению, об этом догадались и все в классе, и её любовь стала своеобразной притчей во языцех у одноклассников.

Сам же Голубев не обращал на неё внимания, относился скептически, а чаще равнодушно. Он бегал за другими девчонками и, как болтали в школе, менял их словно перчатки. В одиннадцатом классе стал дружить с девушкой из параллельного класса, активисткой молодёжного объединения, боровшегося за дикого лосося, куда записался и Сергей. Марьяна тоже была бы не прочь выступать против запуска в океан искусственных рыб и увлечься ещё какими-либо общественными делами, но, увы, на это у неё не хватало времени: с шестнадцати лет подрабатывала в больнице санитаркой в ночную смену, чтобы поддерживать бабушку деньгами. Та настаивала, чтобы внучка работала, не росла белоручкой и знала бы, почём фунт лиха.

Ей не очень-то нравилась медицина, она мечтала, как и Нина Чернова, стать историком: копаться в прошлом, искать интересные факты и писать научные статьи. Но при одной мысли лишь, что окажется далеко от Серёжи Голубева и не будет у неё на историческом факультете возможности видеть его, её охватывал ужас.

Поэтому, вопреки мечте, принялась готовиться к поступлению в медицинский университет, потому что именно там намеривался учиться Голубев после школы. Отец у него был главным врачом одной из городских больниц, а дед по матери в своё время считался одним из лучших в крае хирургом, мама работала участковым терапевтом. Серёжка мечтал превзойти своих предков. Все в классе об этом знали. И Марьяна поступила вместе с ним в медицинский на бюджетные места.

Впрочем, это не сблизило их. Голубев по-прежнему не замечал девушку, даже, можно сказать, открыто игнорировал: не подходил, не разговаривал, здоровался пренебрежительным кивком. К тому же увлёкся однокурсницей Сашей Комаровой, которая была не столько красива, сколько эффектна – ухоженная, элегантная, самоуверенная. А главное, по мнению Марьяны, светловолосая, хотя она догадывалась, что цвет, скорее всего, не природный, а от краски, но он прекрасно вписывался в пленительный облик Саши и добавлял ей очарования.

На лекциях Сергей со своей девушкой сидел обычно несколькими рядами кресел сзади неё, наискосок. По обыкновению, повернув голову в бок, она могла краем глаза видеть его тонкий профиль и любоваться им.

Удивительно, но о Марьяниной любви к Голубеву быстро узнали все на курсе. Как и в школе, она стала нескончаемой темой для разговоров и беззлобных подшучиваний. Вообще-то к Марьяне однокурсники относились дружелюбно, поскольку та ничем не кичилась, не задавалась, хотя училась лучше всех, не сплетничала ни о ком, была добродушной и приветливой, любой мог рассчитывать на её помощь.

На третий год обучения к ним на курс пришёл новенький – красивый высокий парень с тёмными волосами и глазами цвета лазури, голубее, чем у самого Голубева, как высказалась одна из однокурсниц. Именно такое редкое контрастное сочетание – чёрное с голубым - обычно притягивает к себе и очаровывает. Поэтому в первый же момент своего появления в аудитории Павел Орлов привлёк к себе всеобщее внимание. Впрочем, Марьяна была среди немногих, кто взор свой уставил не на незнакомца, замешкавшегося перед подъёмом рядов, а в другую сторону. Она с упоением читала монографию историка Николая Павленко о Петре Первом на своём планшете, скаченную из интернета.