Черному коту повезло

— Что будем делать, амиго? — Диего положил ладонь на рукоять шпаги, левая рука потянулась за револьвером в кобуре.

— Это какой-то бред.

К тому времени мы уже были окружены. Ордой морских звёзд, щупальцами, торчащими из песка, и нашими сумасшедшими скакунами. Росинант с каждой сожраной лопатой песка становился всё больше. Набухал как воздушный шарик. А Тенегрив превратился в кипящую лужу.

— Невозможно. Такого дерьма на Изнанке я ещё не видал! — Диего выхватил револьвер и три раза быстро ударил по курку.

Пули прошли через извивающиеся щупальца навылет. Из отверстий обильно хлынула красная жидкость. Вскоре они рухнули наземь.

Он их убил? Это ведь кровь. Кровь же, да? Не варенье или вино. Я протёр глаза. Вместо щупалец, лежали человеческие тела… и не абы чьи! Санура с простреленным лбом, лежит в обнимку с такой же застреленной Елизаветой. А рядышком мой старый дворецкий, Альберт, с застывшей гримасой полной безумия.

Это уже просто за гранью. Я окончательно перестал верить в происходящее.

— Какого хрена?! Я их убил! Амиго, я застрелил их! — у Диего началась истерика, он выронил револьвер, mia familia!

— Фамилия. то есть семья? Ты видишь свою семью? Значит это все иллюзия! Слышишь? А ну пушку подними, и сопли тоже.

Потому что это всё не по-настоящему. Какой-то дешевый спектакль, чтобы нас напугать.

— Я ничего уже не понимаю! — мотал головой мой товарищ.

«Иллюзия? Даже если так, я уже купаюсь! Терпеть не могу воду, она ещё и холодная!» — верещал Нуар.

— Диего, кто-то пытается нас одурачить, и этот «кто-то», перестарался. Сильно перестарался…

— А?! — поднял он голову.

В округе эхом раздался коварный смешок. Нечто стрёмное двигалось вокруг нас с необычайной скоростью.

Я заметил лишь холодный блеск лезвия ножа.

Раздор

Стрелка на напольных часах подползла к полудню. Долго. Как же долго тянется время, когда чего-то ждешь. И как же оно скоротечно, когда куда-то спешишь.

Алексей Булгаков не любил ждать и не любил спешки. Он предпочитал решать проблемы здесь и сейчас. Так было меньше головняка и нервов.

Так его воспитал отец.

Железной рукой. Метафорически конечно. Отец Алексея не носил железных перчаток и не был одноруким. Он нормальным был. Почти.

Но не подумайте, что он лупил маленького Алексея. Напротив! Он всячески поощрял его стремления. Если Леша кому-то прописывал по морде, то батя вместо того, чтобы всыпать ремня сыну, протягивал ему ремень с улыбкой, приговаривая: бей их бляхой, Лёша, так будет больнее!

Сейчас Алексею очень не хватало крепкой руки отца. И ремня с бляхой под руку.

— Контракт белый, не переживайте так Алексей, — Афанасий Клещев улыбался своей паскудной ухмылочкой, подвигая документ ближе к Булгакову, — земли Горелово будут ваши.

— А как же Чернокотов? — сложил руки на груди Алексей.

— А что Чернокотов? — непонимающе вылупил глаза Клещёв, — всё на мази. Я же говорю, переживать совершенно не о чем.

Когда говорят, что переживать не о чем, это повод начать переживать.

— Так дело не пойдет, — решительно отодвинул контракт Булгаков, — я ожидал на сделке присутствия всех сторон. А передо мной лишь посредник.

Не смотря на натянутую улыбку, Клещев сжал кулаки так, что костяшки побелели.

— Кхм, Тимофей не очень здоров на данный момент. Я бы даже сказал, что ему осталось жить не более суток. Мы, конечно, можем привезти его сюда, чтобы ваше благородие удостоверилось. Только много ли вы сможете обсудить с человеком, который не дышит?

— По сути вы продаете мне земли, что по факту принадлежат трупу? — с каждым тиком стрелки на напольных часах, сделка нравилась Булгакову всё меньше и меньше.

— Скорее отчаявшегося изгоя, который не выдержал давления, не справился со стрессом и скоропостижно наложил на себя руки. Такая досада, представляете?

Алексей представлял, как паренька, который едва не подвёл под монастырь свои родовые земли, поломали где-то в подвалах Петербурга. Заставили подписать дарственную в обмен на n-сумму денег. Деньги, конечно же, себе в карман, а пацана в Мойку по частям.

— Представляю. А не окажется, вдруг, что есть ещё живые наследники или претенденты на земли? — Булгаков наклонился вперёд и взял пальцами перо.

— Нет, — облизнул нижнюю губу Клещев, — все сгинули. Котятки решили поймать не ту мышку. Если вы понимаете о чем я.

Ох уж эти совсем не завуалированные метафоры. И кем он хочет показаться? Умным человеком? Прозаиком?

Пока Клещёв казался Алексею Булгакову обычным скучным бандитом, которому свезло быть ручной шлюшкой более могущественных людей.

Таких людей Булгаков очень любил. Особенно он любил им дробить кости и закапывать в грязь по горло. В воспитательных целях. Все ж батя Алексея воспитывал в нем порядочного человека.

Потому Алексей будучи таковым, подписал соглашение и надеялся, что доставать офицерский ремень для Клещёва ему не придется. Ведь все свои проблемы он решил здесь и сейчас. Что могло пойти не так?

* * *

Всё. Вообще все пошло не так.

Алексей лежал на пляже, а над головой у него проплывали рыбы. Красивые такие, пестрые, полосатые. Была даже пятнистая, похожая на лысого леопарда. Кто… кто вообще сравнивает рыб с хищными кошками? Только человек, который крепко приложился о что-то головой.

Ведь у нормального человека над ней рыбы не плавают. Только если он не на самом дне моря в колодках.

Булгаков осторожно встал, опираясь на цветистый коралл. Да где он, первопредок раздери?

Над ним, вместо синего неба — лазурная гладь моря. Солнечные лучи осторожно прокладывались через неё, бликуя на поверхности воды. И отбрасывая яркие тени от остовов погибших кораблей. Просоленные галеоны и фрегаты, каравеллы и шхуны, покоились на морском дне, зарастая илом и ракушками.

— Я кажется сильно приложился… — изо рта вырвались пузырьки, но дышалось при этом нормально, будто кислород существовал независимо от воды.