Черноземье 3

А если сокровища на месте, то хватит на все сразу же и надолго.

Так что это очень важный вопрос — нашли ли те же гильдейцы мои тайники или все нет.

Ехали долго и медленно, ибо никуда торопиться арестанты не хотят, понимая, что ничего хорошего в том направлении их точно не ждет. Но явно, что еще не знают, чем им грозит уже сегодня к вечеру переход через Протву.

Всем конвоирам сказано строго-настрого язык про конечную цель путешествия держать за зубами, иначе сопротивление арестантов увеличится в разы, они просто начнут кидаться на конвоиров и пытаться отнять оружие.

Что такое работать под надзором степняков — примерно все понимают.

Конвоиры из гвардейцев понятно, что так себе, сильно хлестать и торопить уже сплотившуюся массу арестантов они просто не умеют. Позади всех отдельной кучкой идут местные жители, которые стали делиться компроматом о стражниках, а перед ними как раз те, которых разговорить не удалось. Поэтому я и хочу побыстрее снять с шеи Гвардии такую обузу, к которой они изначально не готовы.

— Останови караван, — скомандовал я командиру полусотни, когда по моим подсчетам пришло время что-то менять.

До моста еще двенадцать километров и до Сторожки оттуда примерно три с половиной, с такой скоростью три километра в час нам туда топать шесть часов, а стемнеет уже через пять.

Он поскакал вперед и вскоре колонна недовольно вертящих головами по сторонам арестантов встала.

— Значит так, если не успеем дойти до бывшей охотничьей Сторожки, то ночевать будем прямо на этой мокрой дороге! Или еще на такой же мокрой поляне! Там вас ждет еда и укрытие от холода и дождя, а здесь ничего такого нет. Кормить будут только там! Я тепло одет, как мои люди и как все гвардейцы! Тем более мы будем жечь костры вокруг лагеря! Как будете вы спать на голой земле холодной ночью — это ваше дело! Нянек у вас больше нет, если вы все замерзнете, нам станет только проще, — привираю я на всякий случай, пусть думают, что мы просто куда-то изгоняем криминал из города.

На какие-то лесозаготовки или новый рудник.

Даже таким способом чистим город, пусть пока надеются вернуться, как только окажутся на свободе. Наивно, конечно, надеются.

— Или шевелите ногами, или утром окажетесь больными, начнете кашлять и быстро помрете, ведь лечить вас больше некому!

— А там точно есть тепло и еда? — крикнул кто-то из среднего ряда.

— Там есть все! И бывшие казармы Гильдии, и готовый ужин!

Да, сейчас я даже не вру, все это в Сторожке есть, но как себя станут вести степняки с новоприбывшими — даже не представляю. Могут и не кормить пару дней и ночевать оставить на улице, это уже их личное дело.

Да чего я себе вру? Очень даже представляю, но лично видеть и слышать не хочу.

После недолгих переговоров между собой арестанты прибавили ходу и стали выдавать раза в полтора больше по расстоянию каждый час. Деваться им тоже некуда, если в тесноте закрытого двора Караулки они могли еще как-то погреться друг об друга, то на открытой местности замерзнут сразу в одних рубахах и блузах, да еще сидя просто на сырой земле.

Так что до моста мы добрались через три часа, быстро перешли его, потом зажгли факелы и через час добрались до бывшей Сторожки.

Там горят костры во дворе и масляные лампы над уже восстановленными воротами, теперь леса выросло вокруг видимо-невидимо, а древесина часто попадающейся здесь сосны-ели прекрасно и жарко горит, причем еще очень долго.

Просто какое-то уникальное дерево по своим характеристикам.

Колонна залетает с ходу во двор через открывающиеся ворота, и я вижу, как степняки радостно обступают новую рабочую силу. Как раздаются первые пораженные крики попавших в западню арестантов, теперь понявших, кому они понадобились в этих глухих местах так срочно. Не знаю, что все они подумали про меня и не хочу знать, теперь у них курс реального выживания в полный рост предстоит впереди. Пусть лучше не тратят последние силы на бесполезное в этих обстоятельствах возмущение. И очень сурово наказуемое сопротивление.

Я спешиваюсь и смотрю, как следом заезжают две подводы с одеждой и пайками, посудой и прочими вещами, необходимыми всем арестантам, у которых ничего нет с собой. Третью телегу оставляем при себе, там наши вещи, а эти две остаются при строителях, чтобы возить инструмент и все нужное остальное.

Вскоре уже знакомый начальник фолы выходит ко мне, мы здороваемся по южному и я объясняю ему, что сейчас пусть принимают народ под свою опеку.

— Списки завтра сверим, тогда и поговорим нормально. Там еда вам и работникам на телегах. Еще со мной остался один десяток арестантов, они пошли на сотрудничество с властью. Поэтому я попрошу устроить их в теплые места и особо не обижать. Чтобы помогали вам управлять остальными работниками.

Бей фолы степенно кивает головой и командует закрывать ворота. Негодующий вой из двора не смолкает, уже слышен свист степных плеток, поэтому я побыстрее ухожу от Сторожки.

— Где вставать будем, Мастер? — спрашивает старший полусотни.

— Давайте обратно к трактиру! Там хоть колодец есть, даже два, — я не хочу всю ночь слушать крики наказанных степняками за непослушание арестантов.

Пока они вобьют им правильное понимание новой реальности — не одна спина покраснеет от плетки. Да и другие крайне суровые методы воспитания возможны, а я хочу спокойно спать сегодня.

— Не отравлен он? Вдруг туда трупы побросали степняки? — старший правильно подозревает ордынцев в особом коварстве, когда мы добрались ускоренным маршем до обгорелых развалин трактира.

— Не должны были, сами же там пили. Но я проверю обязательно, — у меня как раз с собой артефакт для проверки ядов.

После недалекой поездки уже в полной темноте охранники быстро ставят палатки себе и мне.

Гвардейцы рубят деревья на дрова, сами ночевать будут не так прекрасно, но вполне привычно для своей жизни.

Мне приносят ведро воды из колодца, совсем не сгоревшего в этом море пламени.

— Да вроде чистая! Мастер Ольг! Я принюхался, если бы что было, то это чувствуется, — понятно, что это кто-то из гвардейской разведки с нами сегодня отправлен.

Я включаю камень-светильник, при его тусклом свете проверяю артефактом воду.

Загорается зеленый свет, и я сам для пробы отпиваю из ведерка.

— Чистая!

Все, теперь только ужин из котла с кулешом и потом спать, завтра очень много дел.

Глава 22

Встали все очень рано, потому что уснули тоже часов в семь вечера, делать-то больше все равно нечего, поели готового кулеша вволю, а усталость от долгого пути уже тихонько пролезла и угнездилась в членах.

Не хватает в такой момент интернета, конечно, чтобы при уютном свете экрана смартфона скоротать время и почитать мировые новости.

Главное сейчас, что почти всех арестантов из города спихнули наконец степнякам и можно немного расслабиться.

Очень я круто и решительно разобрался с явно лишними людьми, зато загрузил какими ни есть работниками рудники и степнякам выдал требуемую рабочую силу.