Чернозимье

— Мне говорили, но я не вполне поверил, — ответил я, перекатывая шарик между пальцами. — Значит, я могу в любой момент попасть домой?

— Тут боюсь тебя огорчить, — сказал Андерс. — Из нашего мира ты был вырван очень грубо. Ты потерял свое место в нем, и не сможешь так просто его найти.

— А если я здесь умру? — спросил я. Сердце при этом вопрос предательски дрогнуло. Каждый егерь втайне надеется, что смерть вернет его домой. Эта мысль придает сил, не дает совсем расклеиться и погрузиться в депрессию. Это что-то вроде того, как истинно верующие люди воспринимают перспективу загробной жизни.

Андерс покачал головой.

— Боюсь, само по себе это не вернет тебя назад, — ответил он. — С тобой может случиться что-то вроде того, что было с твоей знакомой. Зависнешь где-то посредине, и не факт, что сможешь вернуться хотя бы сюда. А уж домой… нет, скорее всего, не выйдет. Если только…

— Что? — спросил я, навострив уши.

— Какой-нибудь мощный всплеск, который все перебаламутит, — произнес он задумчиво. — Но нет, лучше бы такого не было. Ты ведь знаешь, как вся эта нежить попала сюда? Как возникло Чернолесье?

— Мне говорили — это из-за множества смертей в нашем мире, — ответил я, вспомнив встречу с Грановским в башне. — Вторая мировая, лагеря смерти…

— Ага, — подтвердил Андерс. — И ты понимаешь, какой самый простой способ попасть обратно? Организовать здесь нечто подобное. И кажется, это и собирается сделать твой друг… ну или недруг… или тот, кто им управляет. Понимаешь, да? Он устроит здесь гекатомбу, убьет и замучает многие тысячи людей — и прорвет завесу. И у нас, в нашем мире будет свое Чернолесье. Возможно, прямо в Москве. Даже скорее всего, с учетом того, откуда географически вы все сюда попали.

Я вздрогнул.

— Это действительно возможно? — спросил я.

Андерс кивнул.

— А править этим Чернолесьем будет та сущность, что сидит сейчас в пирамиде, — прибавил он. — Теперь ты понимаешь, с какими ставками идет игра?

— Понимаю, — кивнул я.

— Во-от, — Андерс вздохнул. — А даже если и не будет там Чернолесья, даже если не сможет эта тварь целиком вылезти — все равно, какая-нибудь дрянь начнется. Эпидемия какая-нибудь. Или война, не знаю.

Я смотрел на него, не в силах пошевелиться.

— Друг твой уже ждет, — произнес Андрес с грустью, кивнув в сторону Макса, таращившегося на меня, словно на психа. — Тебе еще все ему объяснять, а время к вечеру. Если у тебя нет больше вопросов…

Я покачал головой.

— Может быть, и есть, — ответил я. — Но, пожалуй, на них я найду ответы сам.

— Очень правильный подход, — одобрил Андерс. — Ну, будь здоров. Глядишь, когда-нибудь еще свидимся. И ты, красавица, тоже бывай. Ты вообще везучая. Я, вот, всегда хотел уметь летать.

Он по-доброму усмехнулся, и Ксай ответила ему неуверенной улыбкой.

До самого перекрестка мы с ней не сказали почти ни слова, несмотря на настойчивые расспросы Макса, которого распирало от любопытства.

Глава 9

После того, как мы миновали «Туманную заводь», потянулись земли уже почти совершенно заброшенные. Людей мы здесь встретили лишь однажды: семья оборванных беженцев с совершенно безумными глазами повалилась нам в ноги, умоляя спасти от этого ужаса и взять с собой. Я попросил одного из людей Макса сопроводить их на юг, к ближайшему городу.

То тут, то там в канавах виднелись мертвые тела. Некоторые из этих людей, видимо, умерли в пути от голода, болезней и усталости, но у других виднелись страшные рваные раны, которые едва ли могло оставить человеческое оружие. Здесь уже орудовала нежить, и нужно было держать ухо востро.

На ночлег мы остановились прямо в лесу, в сторону от дороги, в ложбине между холмами. Огонь здесь разжигать было уже нельзя, так что люди, за исключением дозорных, просто сгрудились на поляне, переговариваясь вполголоса и устраиваясь на расстеленных на земле плащах.

Макс отправился проверять караулы. Ксай почти мгновенно уснула, завернувшись в теплый плащ и привалившись к стволу дерева. Мы остались рядом с Кирой, которая сидела на кожаном тюке, сложив пальцы замок, и то и дело сомнамбулически закатывая глаза: не то тоже проваливалась в сон, не то пребывала мысленно где-то далеко отсюда.

— Все в порядке? — спросил я ее. — Никого поблизости?

— Кажется, нет… — неуверенно проговорила она, не открывая глаз. — Что-то словно клубится на самом краю поля зрения, что-то темное. Но я не могу рассмотреть. Вроде бы, можно не опасаться.

Мы помолчали еще несколько минут. Всхрапывали в темноте лошади, то и дело вздыхал и чесался кто-нибудь из Максовых людей. Наконец, Кира открыла глаза и устала потерла лоб тонкими пальцами.

— Почему Ксай скрывает, что может обращаться в дракона? — спросила она. — То, что среди нас есть такой человек, могло бы сильно воодушевить войска.

— Лучше не воодушевлять их таким образом, — ответил я. — Мы с Ксай это обсуждали. Видишь ли, ее способности могут быть блокированы Ником. Как и мои. Мы не сможем рассчитывать на это в главной битве. И если солдаты будут верить в то, что их спасет дракон, а он при этом не появится…

— Да, пожалуй, ты прав, — протянула Кира. — Вера — очень сильная штука. Но очень хрупкая.

Снова повисло молчание.

— Знаешь, Рома, мне очень жаль, что все так вышло, — сказала вдруг Кира шепотом, протянув руку и накрыв мои пальцы своими, отчего я вздрогнул. — Все, наверное, могло быть иначе, а мы были бы вместе.

— Все было бы иначе, не появись кто-то получше меня? — спросил я.

— Не говори так, — ответила Кира. Ее голос мгновенно утратил мягкость.— –Тебя не возвращали с того света, и ты не знаешь, что это такое. И ты не видел перед собой человека, который точно будет спасителем для тебя и для всех. Так, чтобы ты знал об этом заранее.

— Не видел, — ответил я, вздохнув. — По-моему, вообще приятнее жить, когда не знаешь точно, что будет.

— Ты не представляешь, насколько, — Кира вздохнула.

Мы снова замолчали.

— Иди ко мне, — сказала она вдруг негромко, чуть приоткрыв полы мехового плаща. — Ты ведь хотел бы узнать, как все могло бы быть при других обстоятельствах. И… я тоже хотела бы.

Я сглотнул, почувствовав дрожь в руках.

— Давай лучше спать, — произнес я с трудом, каким-то не своим, словно охрипшим голосом. — Я не виню тебя, если тебе есть до этого дело. Просто когда-то мне показалось, что тебе нужен именно я. Нужен также сильно, как ты нужна мне. А потом оказалось, что тебе нужен был спаситель, и теперь это его светлость, а когда-то был я, а до меня еще какой-то Антон, сгинувший на Чернолесском тракте…