Черные бароны или мы служили при Чепичке

Когда пан Чабела со вздохом сообщил мне, что мог бы издать книгу пять или шесть раз, мы могли только вздохнуть. Если бы выпуск не задержался, я бы вступил в эпоху нормализации куда более состоятельным.

Успех «Чёрных баронов» был необычайным. Дарек Востржел тут же начал готовить постановку, и чтобы играть её в театре «Рококо». Особенно он полагался на кулака Вату, которого должен был играть мой старый приятель Милан Недела. Он мне уже демонстрировал, как видит роль, и угрожающе хрюкал на меня. Шашек должен был выступить в роли Таперичи, а Востржел – лейтенанта Гамачека. Но это всё были лишь благие намерения. Готовились не только постановки, но и запреты.

Также со мной связались Шимек и Гроссман [58] , и предложили мне читать у них в «Днях посещений [59] » отрывки из второй части «Чёрных баронов». Я принял предложение, и, как оказалось, очень предусмотрительно. Публичная деятельность впоследствии уберегла меня от обвинений в подстрекательстве. Но до этого было ещё далеко. А пока я сделался полуактёром, и мне это было вполне по душе.

Хоть меня, вопреки предсказаниям, и не повесили, но зато я никуда не мог устроиться. Шеф–редактор «Дикобраза [60] » договорился о том, чтобы меня печатали, но гонорары всё равно были крайне низкими. Это было трудное время. Мы с моей женой ездили на дачу, потому что там можно было прожить дёшево. Тем не менее, нормализацию я пережил с долгами, к счастью, я мог одалживать у Непракты, у него работы было полно.

58

Милослав Шимек (1940 — 2004) и Иржи Гроссман (1941 — 1971) – популярный в 1960–х годах чешский комический дуэт.

59

«Дни посещений» — театрализованное шоу Шимека и Гроссмана.

60

«Дикобраз» — еженедельный юмористический журнал, выходивший в 1945 – 1989 годах.

Не то, чтобы Непракта из нас двоих был политически более благонадёжным, но он функционерам нравился. Его рисунки своим стилем напоминали работы Йозефа Лады [61] , потому что он тоже рисовал толстыми линиями. К тому же он умел продвигать себя гораздо лучше, чем я. Его не утруждало ходить по редакциям. И он неохотно брал меня с собой, потому я там чаще всего засыпал. К тому же он умел выходить из ситуаций. Например, нас пригласил главный редактор журнала «Кветы [62] » с идеей, что мы будем писать для него противоимпериалистические шутки. Непракта с восторгом согласился, но больше нас там уже никогда не видели.

61

Йозеф Лада (1887 — 1957) – чешский художник, автор наиболее известных иллюстраций к «Похождениям бравого солдата Швейка».

62

«Кветы» — чешский литературный и общеобразовательный журнал.

Мне было ясно, что близится провал. Вторая часть «Чёрных баронов» массово перепечатывалась и размножалась всевозможными способами. За мной постоянно ходили люди с просьбой об автографе. Вдобавок книжка вышла в Швейцарии с иллюстрациями Яна Кристофори [63] . Так что я даже не удивился, когда меня вызвали на допрос в Рузине. Само собой, я об этом молчать не стал, и посоветовался с друзьями, как лучше всего выкрутиться. Юрист Мирко Кратохвил предположил, что товарищи из спецслужб прежде всего будут искать источники. Их будет интересовать, кому я передавал рукописи. Так что я пошёл на допрос с заранее подготовленным планом. Замысел был в том, чтобы навести их на ложный след.

63

Ян Кристофори (1931 — 2004) – чешский художник, с 1961 года проживавший в эмиграции.

В Рузине я оказался впервые в жизни, и меня это место совершенно не впечатлило. Меня допрашивали два офицера – один в звании подполковника, другой же дослужился только до лейтенанта. Подполковник глядел на меня отечески и сразу ознакомил меня с проблемой. Он отвёл меня в большую соседнюю комнату, где удивлению моему не было предела. На двух длинных столах лежали горы «Чёрных баронов». Машинописные копии и самодельные книги. В некоторых были цветные картинки, понятное дело, не от Непракты, а некоторые выделялись великолепными переплётами.

Мне сообщили, что «Чёрные бароны» — безо всякого сомнения, идеологическая диверсия, и на это у них есть профессиональная оценка уважаемого литературного критика. Мне прочли пасквиль, который написал доктор Кристек, известный пражский алкоголик и директор Театрального Управления. Когда я возразил, что существуют и другие мнения, например, от заслуженного художника Вацлава Лацины, лауреата Государственной премии, они лишь пренебрежительно махнули рукой. Мои приятели и дружки их не интересуют. Собственно, им и дела не было до содержания рецензий, их занимало то, как эта упадочная литература могла так распространиться. Вначале должны были быть какие-то рукописи, и кто, кто ими завладел, становились злоумышленниками. То есть я должен был сказать, кому я свои работы, скажем так, по доверчивости, передал.

Поскольку я заранее подготовился, я назвал несколько имён обладателей рукописей, которых на этом свете уже не было, чем только разозлил офицеров, но никаких положительных результатов они не получили. А когда я сказал, что зачитывал рукописи в «Семафоре», допрос закончился.

На следующий день они приехали в Ходов. Жена налила им коньяка, чтобы немного их успокоить, но обязанности есть обязанности. Их по–прежнему интересовали рукописи, и они не намеревались уезжать с пустыми руками. Они говорили, что им страшно не хотелось бы устраивать в квартире обыск, но при определённых обстоятельствах её не удастся избежать. Мне всё это сильно не нравилось, так что я не упирался, а выловил со дна книжного шкафа две последние машинописные копии второй части «Чёрных баронов». Они их приняли, как ценный трофей, и ещё порадовали меня сообщением, что я могу прийти на выставку контрреволюции, которая с большим вкусом проводится в музее Службы Народной Безопасности в Карлове. Для меня там отведено заслуженное место, и, несомненно, мне там станет стыдно.

Также и Непракту не обошли вниманием, и, похоже, он мне несколько помог. От него хотели объяснений, почему Швандрлик нападает на наш строй. Что привело его к идеологической диверсии? Чего он этим добился? Непракта снисходительно улыбнулся. «Представьте себе», — сказал он, — «Что Дубчек продержался на пару месяцев дольше, а дружеские войска немного задержались! В таком случае «Чёрные бароны» печатались бы, как на конвейере, а гонорары были бы очень привлекательными. Разве это не достаточная причина?»

Подполковник покивал головой, поскольку такие аргументы ему были понятны. «Значит, он, собственно, не имел противосоциалистической мотивации, и его интересовали только деньги! Это я вполне понимаю!»

Спецслужбисты приезжали к нам и на дачу. Мы, в общем, даже и не поняли, зачем. Они почти ничего не спрашивали, только удивились, что я не осилил более помпезную постройку. Также мы узнали, что они навещали председателя местного отделения партии, и интересовались, не распространяю ли я по деревне антинародную литературу. Председатель сказал, что никакой литературой не интересуется, потому что у него катаракта, и он уже не может даже стрелять фазанов. Со мной он не разговаривает, потому что я с этой своей Эвинкой не вылезаю из дома. Так что никакой переворот мы не готовим.

Всё это закончилось инструктажем в Рузине. Речь шла не столько обо мне, сколько о тех, кто злоупотребляет множительной техникой, находящейся в социалистической собственности. Их было изрядно, и в основном это были начальники разных уровней. Некоторые раскаивались и проводили показательную самокритику. Меня отпустили со следующим заключением:

«Ввиду истечения срока давности преступления подстрекательства, Главное Управление Государственной безопасности обязуется возвратить писателю Милославу Швандрлику важную улику, а именно две машинописные копии второй части романа «Чёрные бароны». Этот возврат будет осуществлён уничтожением».

Это очень понравилось моим друзья–медикам, которые говорили «Нам опять удалось вылечить тяжёлого пациента его смертью».

Однажды кто-то вручил мне третью часть «Чёрных баронов», о существовании которой я и не подозревал. В Швейцарии кто-то на мне поживился. Цюрихское издательство «Конфронтация» [64] выпустило две части, написанные мной, и, по–видимому, они хорошо расходились. Так что кто-то решил заработать на популярности книги и написал продолжение под псевдонимом Рудольф Кефалин. Книжка начиналась уходом Кефалина на гражданку. Прямо на вокзале он встречается со стройбатовцами из других частей, они вместе идут в пивную, и там рассказывают друг другу разные истории о своей службе. Я был категорически недоволен, и не только из-за уровня той книги. Меня сразу же посетил знакомый следователь с вопросом, являюсь ли я автором и какими каналами я переправил третью часть в Швейцарию.

64

Чешское диссидентское издательство.