Чёрные крылья зиккурата

Маркус протянул руку, желая и боясь коснуться застарелой раны.

— Это они сделали?

Риана сглотнула, силясь совладать с голосом, но всё же Маркус понял, что незаживающая рана осталась не только на теле, но и в её душе.

— У валькирий хорошо заживают раны, если им не мешать. Но много косточек было сломано, их нужно было сложить вместе, а я не могла… Руки стягивала цепь. Крыло срослось, но не так, как должно. Я больше не смогу летать.

— Мне жаль. Если б не это, ты была бы совершенна.

Риана резко подняла глаза, обжигая даэва привычной сталью взгляда.

— Зачем ты говоришь это? — спросила она.

Маркус потёр веки свободной рукой.

— Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь.

Ни в этот, ни на следующий день, Маркус так и не решился отойти от постели Рианы. Не мог избавиться от чувства, что стоит ему покинуть комнату, как она снова исчезнет. Мысли о том, что целые сутки его валькирия находилась в руках людей, которые не понимали, насколько бережного отношения она заслуживает, заставляли руки дрожать.

Никогда, за всю жизнь, патриция не посещали подобные мысли. Он привык к жестокости как к единственно возможному сопровождению римской жизни. Его не интересовали кровь и боль тех, кого он едва знал. Тем более тех — кого видел изо дня в день.

С тех самых пор, как погибли его братья и отец, Маркус был один и твёрдо привык считать, что никто вокруг не стоит его волнений. Никто, кроме одного существа, которое теперь медленно приходило в себя в его постели.

Маркус больше не решался прикоснуться к Риане. Только подавая еду нет-нет да проводил рукой над белой кожей плеч. Рубцы постепенно начинали заживать. Риана сказала правду — раны на её теле стягивались так быстро, как никогда бы не зажили на теле энтари или тем более человека.

Они больше не говорили. Маркус почти физически ощущал, что Риана сторониться его точно так же, как в самые первые дни. Отчаянье подкатывало к горлу при мысли о том, что он потерял всё то немногое, чего успел достичь. Риана не поддавалась ни на подарки, ни на слова. Теперь Маркус понимал почему, но собственное желание, неумолимое притяжение, которое влекло его к валькирии, от этого не становилось слабей.

Риана слабо улыбалась, принимая еду из его рук.

— Я тебя задерживаю, — сказала она утром на следующий день.

— Нет, — отрезал Маркус.

В самом деле, Клемента и Дариус то и дело спрашивали, почему они ничего не делают.

Маркус не отвечал. Он спрятал кольца, которые в итоге достались ему, и никого не пускал в спальню.

Риана много спала. Маркус видел, что тело её исцеляется, но девушку охватила апатия, с которой он ничего не мог поделать. Только сидеть, смотреть, и ждать.

На четвёртый день он приказал Шиане принести грейпфруты. Маркус так и не узнал, какие фрукты понравились Риане больше остальных, но выбрал эти, потому что именно за них услышал от Рианы короткое «спасибо».

В ожидании, когда девушка очнётся, он медленно чистил один из них и сам не заметил, как Риана открыла глаза.

— Ты всё ещё не ушёл… — тихо сказала она.

Риана не знала, как это понимать. В то время, как близость любого энтари вызывала у неё страх и ненависть, Цебитар по-прежнему оставался с ней. И больше всего на свете Риане хотелось свернуться клубочком и прижаться к его ноге.

— Будешь? — Маркус проигнорировал скрытый в её словах вопрос и протянул девушке грейпфрут.

Риана на мгновение замерла. В одно мгновение в памяти всплыл тот вечер, когда они сидели с Маркусом в саду. Когда патриций принялся чистить для неё такой же фрукт.

Слёзы навернулись на глаза и Риана сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

— Спасибо, — выдавила она и взяв дольку из его рук поднесла к губам.

Маркус внимательно следил за каждым её движением, пока долька не оказалась прожёвана до конца.

— Хочешь ещё чего-нибудь? — спросил он.

Риана покачала головой. Почти не заметив её ответа, Маркус без перехода продолжал:

— Прости. Я не должен был тебя отпускать.

Риана опустила взгляд и покачала головой.

— Это ты… — она кашлянула… — Прости. Прости, что получил совсем не то, чего ожидал.

Поднимая взгляд, она успела заметить, как в глазах патриция промелькнула боль.

— Я пока ещё ничего не получил, — тихо ответил он, не переставая смотреть пленнице в глаза. Потом опустил веки и тоже глубоко вздохнул. — Риана, не нужно ничего усложнять. В данный момент я здесь и просто хочу сделать для тебя что-нибудь. Мне трудно… Потому что ты не говоришь, чем я могу тебе помочь.

— Ты не должен мне помогать, — Риана с удивление посмотрела на него. — Спасибо… — она снова прокашлялась, силясь справитсья с непослушным голосом. — Спасибо, что спас меня. Я… Почти не надеялась…

— Почему? — перебил её Маркус и в глазах патриция сверкнула злость. — Почему нет?

— Потому что ты энтари, — тиха сказала она.

— И только поэтому ты никогда не поверишь мне?

Риана не ответила. Отвела взгляд, и в комнате надолго воцарилась тишина.

— Я благодарна тебе, — проговорила она медленно. — Я отплачу тебе жизнью за каждый раз, когда ты был добр ко мне. Я дала бы больше… Но… — она снова кашлянула, — у меня ничего нет. Абсолютно ничего.

Маркус молчал, продолжая вглядываться в её лицо, но так и не сумел рассмотреть на нём ничего.

— Я, наверное, уже могу встать, — наконец первой проговорила Риана и снова подняла на него взгляд. Беззащитность испарилась без следа. — Если ты хочешь, мы можем отправляться в путь.

— Если я хочу, — медленно повторил Маркус. — Да, — произнёс он твёрже. — Если так, то нечего тянуть.

Ему стало душно, и несколько бесконечно долгих мгновений он разрывался между желанием сбежать и страхом оставить Риану одну. Потом всё-таки встал.

— Купальня в твоём распоряжении. Когда будешь готова — спускайся вниз. Я соберу всех.

Все взгляды были устремлены на Маркуса. Он понимал, что должен сказать хоть что-то.

— Стало быть, Скандинавия. По слухам, там ещё могут быть непокорённые племена.

Ни Сант, ни Клемента не интересовали его в этот момент. И когда Риана подняла глаза, она встретилась с пристальным взглядом командора.

— Прошло больше десяти лет. Я не знаю.

— Я могу показать дорогу, — вмешался Сант, но ему никто не ответил.

— Я была в Скандинавии два года назад, меня пригласил … Один патриций. Так вот, там вполне благоустроенные города и тихая природа…