Черные молнии. Повелитель Ижоры

Он усмехнулся. Прислонил кочергу к стене и прошелся по комнате.

– А потом мы жили в этой убогой Изваре, у родственников матери. Это было скучное место и скучное время. Двадцать первый век может быть таким тоскливым, если ты в нем – никто… да. От нечего делать я читал книжки, мечтал и фантазировал. У меня даже подружек не было. Мне хотелось быть супергероем, смелым и безжалостным, а меня все считали никому не нужным ботаником. Знаешь, кто такой ботаник? Это такой скромняга и девственник, вроде нашего малыша Ники, только еще хуже… Мой единственный приятель – и тот надо мной смеялся… Настал день, – или, точнее, ночь, – когда я совсем было решил, что я не нужен никому. И я уже хотел взять и разом покончить со всем этим. Но тут кое-что случилось, и вся моя жизнь перевернулась... как бы сказать... заиграла новыми красками. А всего-то и надо было – однажды взять и забрать чужое… – тут Ингвар усмехнулся снова. – Это как ритуальное убийство, Филипп. Первая кровь должна быть чужой. Тебе понравилось быть сильным и беспощадным? Ты хочешь еще? Скажи честно.

Я вспомнил, как «узи» пляшет в руках и плюется свинцом. Ненавидящий взгляд шведского кормчего, Роальда, и то, как он захлебнулся кровью за этот свой взгляд. Почему-то здесь же – Динку и ее сдавленный крик в подушку. Да, мне все это нравилось. Нравилось играть первым номером. Ведущим в Distant Gaze. Ведомыми пусть будут все остальные.

– Да, я хочу еще, – сказал я негромко.

– Вот этого я и ждал, – сказал мой отец, конунг Ингвар. – Ты быстро растешь. Я уже говорил тебе это? Теперь смотри сюда…

Он вернулся за стол и включил свой ноутбук. Немного поколдовал над ним, затем развернул дисплей ко мне. На экране возникла цветная объемная карта. Очертания здешних земель были мне знакомы. Дорога, обозначенная на карте стрелками, вела куда-то на северо-запад, к заливу, и дальше – уже по воде.

Отец ткнул стилусом в верхний левый угол карты и картинка увеличилась.

– Сигтуна, – произнес он. – Старая шведская столица. Ярл Биргер еще не построил крепости в проливе, да и не построит – по крайней мере, в нашей истории. Богатый город. Так что это будет настоящее дело. Все, что было у нас до сих пор, – это детские игрушки. Фейерверки над рекой.

– Я понимаю, – кивнул я.

– Так вот, Сигтуна. Туда ребята Роальда везли золото, да не довезли, благодаря неким отчаянным парням на скоростных катерах... Но там тоже живут смелые парни. Я слышал, что сейчас король Олаф готовит флот и вскоре двинет его против Ижоры. Ему надоело, что тут пропадают его корабли с товаром, вот он и решил обеспечить себе… бесперебойный трафик…

– Погоди. Кто такой король Олаф?

– Мой давний знакомец. Предводитель викингов. Видел фильмы про викингов? А я в свое время только ими и бредил. Очень этой темой увлекался. Ну, а у них все взаправду, и мечи, и шлемы… и довольно крепкие, кстати.

– Да мы же их раскидаем, – сказал я. – Пусть только сунутся. Продырявим этому Олафу шлем, как дуршлаг.

– Не спеши. Говорят, у них будет до двух десятков, а может, и больше, боевых дракаров о тридцати веслах. Они обшиты поверху медным листом. В них умещается до черта вооруженных людей. Еще, как говорят, у них есть «холодный огонь». Что под этим понимать – неизвестно. Все толкуют по-разному. Но если верить всему, что говорят про этого Олафа… про чернокнижника… то вообще можно охренеть.

Я только теперь заметил, что он слегка выпил.

– Когда мы выходим? – прервал я его речь.

– Не торопись, ярл. Не торопись. Тем более, что это будет твой поход. Ты ведь не хочешь, чтобы тебе мешали?

Я промычал что-то невнятное, а он только усмехнулся:

– Вижу, вижу. Ты хочешь настоящего дела. Но к настоящему делу нужно готовиться по-настоящему…

– Говоришь, у них двадцать кораблей?

– Около того. У нас нет двадцати катеров, да это и не нужно. Мы снарядим всего один корабль, зато быстрый и мощный. Это называется – большой патрульный катер на подводных крыльях. Мои люди в свое время выкупили его на какой-то натовской базе, и я перенес его сюда. Излучатели работали на предельной мощности. Могло вообще все взорваться… к чертовой матери… Чрезмерно большие материальные объекты. Их не так просто перетаскивать. Пространство защищается…

Я не слишком-то понимал, о чем он говорит. Мне хотелось поскорее увидеть боевой корабль на подводных крыльях. Я не вполне представлял, что это такое, но уже хотел его.

– Да, это будет феерическое зрелище, – продолжал отец. – Боевой молот Тора. Проклятие Одина. Меч Сигурда.

Эти имена мне ни о чем не говорили. Отец махнул рукой:

– Команду ты наберешь по своему выбору. Не ошибись. Но и не доверяй особенно никому.

– Я понял.

– Рулевым возьми того же Харви. Он знает дорогу. Может вести корабль в тамошних шхерах. Мотористом советую взять Тамме, эстонца. Знаешь его?

– Ага.

– Жаль, что Корби больше нет. Мне было бы спокойнее.

Я промолчал.

– И вот что… надо обязательно взять младшего.

– Ника, что ли? – я рассмеялся. – Он даже плавать не умеет. Он в тот раз вообще в катер садиться отказался.

– А в этот раз не откажется.

– Почему?

– В тот раз с тобой был Корби. А теперь никого не будет.

Я скептически улыбнулся.

– Да он же первый обратно запросится, – сказал я. – Придется на берег списывать. Ты что, его не видел? Он там у себя, в школе, ногти в черный цвет красил.

– Ты совсем не знаешь людей, хотя пора бы уже и знать, – ответил мне отец. – Этот парень за тебя в лепешку расшибется. Одним словом, возьми его.

– Как скажешь.

– А пока – свободен, – разрешил отец. – Развлекайся. Через пару дней тут будет весело.

– А что будет через пару дней?

– Наш праздник. Иванов день. И особенно ночь. Ты Гоголя читал?

Я наморщил лоб.

– Неважно, – рассмеялся отец. – В эту ночь сбываются многие желания. Даже те, о которых ты боялся мечтать. Все-таки наша Ижора – сказочная страна, если ты еще не заметил.

Глава 6,

в которой наступает день летнего солнцестояния, наполненный желаниями и волшебством

Ночь на Ивана Купала выдалось безоблачной. Это была короткая, дурацкая ночь, из тех, что по ошибке называют «белыми»: графика и вправду поблекла и обесцветилась, а ночь все никак не начиналась. Лишь к полуночи солнце наконец уползло за границу мира, а на небосводе показались звезды.

На лугу у речки горели костры. По вечерней прохладе дым поднимался столбом вверх, и его было видно издали, если только было кому смотреть; но вокруг на многие версты не было людей. Только любопытные лисицы выбегали на опушку леса, нюхали воздух, ничего не понимали.

Лисицам было чему удивляться. Люди в эту ночь совсем посходили с ума. Ну, их можно было простить – это были и не люди еще, а подросшие щенята, шумные и беззаботные, да еще сбежавшие сдуру (как полагали лисы) подальше от своих родных нор.

Они визжали и прыгали через огонь. Поджигали ветки и пугали друг друга. Носились по кустам. Потом возвращались к кострам петь песни и развлекаться.

Наконец совсем стемнело, и все притихли: стало таинственно и отчего-то весело. Может быть, от лета, от плеска ручья и от мерцания звезд, а может, и от ожидания чуда.