Черные ножи 3

— Боюсь, вы еще не скоро встретитесь с этим лейтенантом. Он сейчас далеко, — увидев, что майор нахмурился, Генрих торопливо добавил: — Впрочем, вам будет, о чем доложить начальству. Если, конечно, их интересует будущее…

Глава 13

Если бы я думал, что в Кронштадте меня встретят с распростертыми объятьями, я бы жестоко ошибся. К счастью, я давно уже не ждал от жизни ничего хорошего, поэтому редко ошибался. Если же нечто прекрасное все же внезапно случалось, тем ценнее оно было.

Но не в этот раз…

Первым делом со сторожевых катеров на борт субмарины поднялись автоматчики в морских бушлатах. Они быстро оцепили верхнюю палубу, но внутрь не совались. Потом по веревочной лестнице залез человек в форме капитана государственной безопасности с тремя шпалами в петлицах.

Тут уже я высунулся из люка с поднятыми вверх руками. Пора встречать дорогих гостей. На меня мгновенно наставили с десяток стволов, лишь капитан сохранял внешнюю хладнокровность. Был он худощав, подтянут, с гладко выбритым лицом, чуть островатым подбородком и тяжелым взглядом из-под густых бровей.

— Не стреляйте! — сказал я. — Эта посудина теперь принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик! Я угнал ее и захватил в плен экипаж! Так же на борту присутствуют представители британской разведки и весьма ценные предметы, которые нужно срочно передать представителям Ставки Верховного Главнокомандования. Это очень важно!

Капитан выслушал мою речь со слегка ошеломленным выражением на лице, все его напускное спокойствие куда-то внезапно подевалось.

— Спускайтесь вниз! — потребовал он, наконец. — Только без резких движений!

Я беспрекословно выполнил приказ, понимая, что в противном случае бойцы откроют огонь на поражение — у них были на то основания. Субмарина с нацисткой свастикой на борту всплывает на контролируемой советским ВМФ территории, и какой-то безумный парень рассказывает невероятные вещи, в которые сложно поверить.

Едва я спустился, руки мне мгновенно завернули за спину, до боли, до хруста костей, уронили лицом на палубу, я больно ударился о холодный металл, кажется, рассек бровь. Для профилактики пару раз прошлись сапогами по ребрам, но, вроде бы, ничего не сломали.

Тут же один из бойцов навалился на меня сверху всем весом, надавив коленом на шею.

— Сука, предатель! — ненавидяще прошипел он.

Я захрипел, задыхаясь.

— Полегче! — заметил неладное капитан. — Не калечить!

Давление ослабло, и я смог видеть, что происходит вокруг: немецких матросов одного за другим выводили на верхнюю палубу, за ними шли Флеминг, О’Хара и Джордж. Коммандер даже не посмотрел в мою сторону, видно, обиделся. А вот Джордж, увидев меня, кивнул и негромко произнес:

— Thank you for avenging my brother!

(англ.) Спасибо, что отомстил за моего брата!

Кажется, он решил, что Вольфганга Люта прикончил именно я. Времени его переубеждать у меня не было, да и капитан госбезопасности тут же настороженно покосился в нашу сторону.

— Не разговаривать! — приказал он. — Запрещено!

Понятное дело, не хочет, чтобы мы хоть в чем-то сговорились перед последующей дачей показаний, хотя сделать это могли уже давно. И все же порядок — есть порядок! Капитан еще не понял, с кем имеет дело, но рано или поздно до него дойдет. И тогда… что будет тогда, я и сам толком не знал.

Меня быстро обыскали. Изъяли нож и дипломатический паспорт, выданный Флемингом еще в Лондоне. Я за каким-то чертом до сих пор таскал его в кармане. Более ничего интересного у меня не имелось.

Потом нас разделили. Меня бросили в первый катер, причем довольно грубо, несмотря на приказ капитана. Видно, не верили, что я свой, видели во мне врага, немецкого пособника. Да и кто бы поверил, что один человек способен захватить целую подводную лодку? Более того, доставить ее к месту назначения!

Немцев рассадили по двум катерам под усиленным конвоем, англичан поместили в следующий, а что с ними случилось дальше, я уже не видел. Наш катер лихо отчалил, взметнув в воздух веер брызг и, оставив за собой пенную полосу, помчался к берегу. На субмарине осталась многочисленная охрана, к тому же я заметил, что к лодке стремительно приближаются еще несколько катеров. Скоро тут все перевернут с ног на голову.

Правил боец, еще двое приглядывали за мной, капитан же молча курил, время от времени сплевывая в мутные воды. Меня никто ни о чем не спрашивал, и это настораживало.

— Послушайте, товарищ капитан!.. — начал было я, желая рассказать о «Парадигме» и кодовых книгах, но тут же получил тычок под ребра от одного из бойцов.

— Без разрешения не говорить со мной или кем-либо еще! — отрывисто бросил капитан, даже не соизволив повернуться ко мне.

— Но там на борту… — попытался я все же достучаться до него, и тут же согнулся от боли. Второй раз врезали крепко. Больше пробовать я не стал. Не хотите, как хотите. В конце концов, я сделал все и даже больше. И если здесь не оценят мои подвиги, что же, потом они точно пожалеют о своих действиях, как только рапорт об этом происшествии ляжет на стол того, кто поумнее и посообразительнее.

Остаток пути я провел, глядя на волны, вдыхая свежий морской бриз, столь разительно контрастирующий с тяжелым, неживым воздухом субмарины. Нет, увольте меня от подобных путешествий! Все, что угодно, лишь бы не замкнутое, тесное пространство плавающего смертоносного гроба. Даже малюсенькая камера с крохотным окном, ведущим в тюремный двор, из которого временами дует легкий ветерок, лучше, чем нагоняющее тоску внутреннее пространство подводной лодки.

Так я искренне полагал… ровно до того момента, пока судьба не сыграла со мной в очередную игру под названием: «Хотел? Получай!»

Я думал, что мы идем в Кронштадт, но катер обогнул Котлин и понесся дальше в сторону видневшегося впереди Васильевского острова.

Мне так и не дали объясниться. Как только катер причалил к пирсу, меня под руки вытащили наружу и тут же сунули на заднее сиденье «ГАЗ-67Б» с вырезами вместо дверей. По бокам, крепко зажав меня с обеих сторон, сели два бойца. Капитан устроился впереди. Тент сверху был поднят, дверные вырезы задернули брезентом, и машина резво тронулась с места, разбрызгав во все стороны грязь.