Черные псы

– Это имеет значение?

– Да, если спросил.

– Виля, - ответила молодая женщина.

– Ага!
– Вавилов определенно оживился.
– Так я и думал. Баскер Виля! Недурной повод для развития паранойи...

– Да как ты смеешь, жирный ублюдок!
– вдруг вспылила та, в бешенстве топнув ногой.
– Какого...

Вслед за этим последовала великолепная нецензурная тирада, во время произнесения которой бледное лицо Эвелины вспыхнуло румянцем, тонкие изящные ноздри затрепетали от ненависти, а глаза, большие, темные, вдруг страстно засверкали, исступленно коверкая в своей прозрачной глубине дикую, почти животную ярость.

В этот момент я осознала, что эта женщина способна на все: на страсть, на ненависть, на месть. На убийство.

Вавилов, не отрываясь, смотрел на нее, и я с ужасом прочитала самое невероятное чувство в его маленьких свирепых глазках.

Восхищение.

Нежность.

Дослушав до конца гневную отповедь, он медленно повернулся на каблуках и через плечо бросил мне:

– Пойдем, мисс Марпл. У нас с тобой много дел.

* * *

– Будем расследовать это дело на пару, коли тебя нанял Баскер, произнес капитан, когда мы спускались с ним по лестнице.
– Не буду делать ему и тебе западло, бедняге и так придется хреново, даже если он не убивал.

Я удивленно посмотрела на Дениса Ивановича.

– Что?
– повернул он голову.
– Думала, буду тебе палки в колеса вставлять?

– Да, - честно призналась я.

– Ну ладно. Ох и дело досталось! Жуть с ружьем, как говорится.

– Это верно, - кивнула я.

– Селиверстов, а где там наш свидетель?
– спросил начальника охраны "Парфенона" Вавилов, зайдя в гостиную.

– Да вот он.
– Селиверстов лениво ткнул дулом пистолета в Кузнецова, мирно доедающего завтрак.

– Вон тот, с хитрой похмельной рожей?
– уточнил Вавилов.

– Да, это я, товарищ капитан, - недолго думая, ляпнул Кузнецов.

– Вот и чудно. Так, Дмитрий, - повернулся капитан к Селиверстову, бери этого молодца и идем с нами на болото. Покажете мне, где эти кошмары имели место.

Бельмов, допивающий утреннюю порцию алкоголя - на этот раз превосходное белое вино от ресторана "Лира", - поднял голову, быстро дожевав дольку лимона, поднялся и через головы окружающих обратился к Вавилову:

– Денис Иваныч, товарищ капитан, возьмите меня с собой. Я...

– А, местное чудо журналистики!
– Вавилов отшатнулся от Бельмова как черт от ладана.
– Тебя взять? Ну уж нет! Как бы не так! Ты что там в прошлый раз написал?

– О чем?

– О самоубийстве налогового инспектора.

Ты что там понаписал? Я же тебе говорил, что версии о заказном убийстве сочинять не надо.

А ты что? Просто преступление века раздул.

– Да это...
– начал было тот, но Вавилов перебил его:

– И слушать не желаю! Я не хочу нового "преступления века", тем более что фантазии есть где разгуляться, такое необычайное дело!

Дима, - он повернулся к Селиверстову, - обрати внимание на этого молодого человека. Ни в коем случае не выпускай его из дома. Вот такие борзописцы, как он, и сделали из нашей несчастной России черт-те что и сбоку бантик!

– Может, его отправить в город?

– У-у-у, не стоит. Никто из присутствующих дачи Баскера не покинет. Все. Так, Кузнецов, Селиверстов, Иванова - на выход. Прочим продолжать завтрак. Да, - добавил Вавилов уже на выходе, - если Баскер придет в себя, немедленно доложить мне.

* * *

Уже на подходе к столбам Вавилов начал меняться: вальяжные движения стали плавными и хищными, взгляд заострился, капитан то и дело пригибался к тропке и настороженно хмыкал. У меня тут же родились ассоциации с максимально разжиревшим и сильно обрусевшим Шерлоком Холмсом. На место доктора Ватсона претендентов не было, благо роль статиста никого не вдохновляла. Впрочем, я ошиблась: доктором Ватсоном очень хотел стать Бельмов, но Холмс из облпрокуратуры едва ли согласился бы на обнародование бельмовских мемуаров.

– Столбы ставил Солодков?
– спросил он.

– Да, но...

– Несложно узнать, кто строил баскеровскую дачу, - перебил Вавилов. Вот столбы - это уже веселее. Так...
– его взгляд упал на барельеф встающего на дыбы пса, - лучше не придумаешь.

– Все указывает на Баскера и его домочадцев настолько явно, что понимаешь, что делали дело не они, - произнесла я.

– Я тоже так думаю, однако от комментариев воздержусь.

– Вот здесь лежал труп, - кивнул Селиверстов.

– Да, это видно за километр, - серьезно произнес Вавилов.
– Ага, вот и следы...
– Он запнулся и поднял обескураженное лицо:

– Но это же просто монстры какие-то.

Если справедливы обычные пропорции, то эти псы размером.., ну, я не знаю.., чуть ли не с лошадь.

– По крайней мере, гораздо тяжелее Аметистова, - заметила я.

– Почему ты так решила?

– Обратите внимание, что рядом с местом, где видна кровь на траве, лужайка тоже сильно примята, но только по одну сторону от следов крови. Безусловно, Аметистов не мог примять столько травы, значит, его перекладывали.

– На расстеленный рядом полиэтилен или что-то в этом роде?
– спросил Вавилов.
– Видимо, что так. Крови-то на траве слева от трупа нет. Но ты продолжай.

– Его завернули в пленку и куда-то отнесли. А потом этот человек вернулся и стал оттаскивать труп пса. Он лежал здесь...
– Я наклонилась над участком сильно примятой травы прямо у правого столба.
– По тому, как говорил Баскер, это именно так.

– А сам Баскер лежал вот здесь, - показал Кузнецов на место в двух шагах от предполагаемого участка дислокации мертвого пса в сторону Волги и болот.

– Ну вот... Человек отнес куда-то Аметистова и вернулся за псом... начала я.

– А я думаю, что все было наоборот, - раздался голос, от которого Вавилов так и подпрыгнул на месте. На лужайку деловитой походкой входил Бельмов.

– Та-а-ак, - зловеще протянул капитан, а мы с Кузнецовым переглянулись и залились веселым - совершенно ни к месту - хохотом.

Селиверстов тоже улыбнулся, но тут же серьезно предложил:

– Давай я его замочу, Денис Иваныч?

– Ну погоди ты, - отмахнулся Бельмов, - дай сначала скажу, а потом можешь пристрелить.