Черные рейдеры

– Ну и дурак же ты, Светлов, – не удержался Филатов. – Нет еще у тебя вкуса к настоящим стволам. Разве этот газовый – оружие? Вот «ПМ» хорош для ближнего боя. Старый «ТТ» – если, конечно, не венгерский, польский или китайский, а наш – куда лучше. По сути – знаменитый «браунинг» номер два, образца 1903 года. Сделан под ходовой патрон 7,62. В бутылочной гильзе мощный заряд пороха обеспечивает такую скорость удлиненной пули, что ее не сдержит ни один бронежилет. Чешская «шкода» неплоха, немецкий «зауэр», «магнум» тоже ничего... А лучше всего, конечно, – «маузер». Немецкая модель едва ли не начала века – любимое оружие чекистов и комиссаров, и мне по душе, – не удержался от сравнений Филатов. – Кстати говоря, по скорости полета пули, дальности и точности равных «маузеру» нет. Правда, громоздкий, в карман не спрячешь. Для таких, как ты, лучше всего старый добрый «наган». Убойная сила, стартовая скорость пули – больше не надо. Зато гильзы не придется собирать – в барабане остаются...

– Да ладно тебе, – прервал улыбающегося Филатова Светлов. – Знаю, что тебя хлебом не корми, а дай об оружии поговорить. Да, кстати, привез тебе продукты, в машине, целый пакет, – попытался сменить тему редактор Московского полдня. – Перекусишь и дуй ко мне на дачу. Там переждешь некоторое время. Пока страсти улягутся. А потом все будет нормально.

– Ладно, отчаливай. Я в ближайшее время дам о себе знать.

– Ты что, уже меня выгоняешь? – с обидой в голосе спросил Светлов.

– Нет, конечно, дружище, – Филатов похлопал Светлова по плечу. – Но главное другое, – о розыске и прочих страхах не волнуйся, пока я тебе ничего сказать не могу, но у меня не все так плохо, как могло быть. Узнай то, о чем я тебя попросил. Да, кстати, Светлов, может ты и хороший журналист, но носить оружие ты так и не учился. Ну, все, больше нет времени с тобой лясы точить, дуй домой!

Филатов щурился от неприятно резкого света. Все здесь было необычно – убранство комнаты могло только сказать о том, что ее хозяин не привык утопать в роскоши или размениваться на какие-нибудь безделушки. Все было функционально, но собеседнику было всегда неловко, так как зрение не могло задержаться на чем-нибудь, расслабиться.

– Новичку полезно знать две вещи. Первая: без шлема долго не живут. Не обращай внимания на наши рожи – это мы для пущей романтики шлемы сняли. Вторая: рейдеры народ суеверный. Одно из проявлений этого – категорическое неприятие себе подобных существ.

Кроме того, есть еще и некоторая профессиональная этика. Она непререкаема, как самурайский кодекс. Представь, что на человека, уже обнажившего меч для харакири, надели бронежилет.

Другими словами, если кто-то хочет перейти кому-нибудь дорогу, должен сто раз продумать все варианты, а, самое главное, – варианты для отступления. Ты меня понимаешь? – Алексей внимательно, но с некоторой ехидцей посмотрел на Филатова.

– Леша, мы немножко не за этим пришли, – попытался перебить его Дмитрий Светлов.

– Дима, вы, журналисты, всегда торопитесь и поэтому у вас постоянно случаются проколы, – серьезно ответил Алексей.

– Что ты имеешь в виду? – переспросил Светлов.

– А то и имею, – Алексей встал из-за стола и зашагал по комнате. – То и имею, что вы берете все на поверхности, не вдаваясь в детали, а они иногда очень важны. Понимаешь, это тебе не банальные разборки братков или дележ какого-нибудь имущества. Тут дело посерьезней.

– Ну, ты, Алексей, рассказываешь мне сказки, будто бы я ничего не понимаю!

– Не понимаешь, во что ты ввязался.

– Ты хочешь сказать, что мне не нужно было писать об этом, поднимать общественное мнение?

– А ты, Дима, задумывался над таким вопросом, что, может быть, Аганесяну и нужно было, чтобы кто-то об этом заговорил.

– Не понимаю.

– Понимаешь, если бы рейдеры занялись писательством, их книгами зачиталась бы вся страна – по части сложных ходов и оригинальных сюжетных линий им нет равных. Ну, вот для примера, на одну фирму в Туве на имя директора небольшой фабрики прислали «черную метку» – обычный гроб. Дальше – жестче. Откуда-то появился протокол собрания акционеров, в котором те выбрали нового начальника. К важной бумаге (как потом выяснится, поддельной) была приложена справка из загса. Так, мол, и так, подтверждаем, что старый директор помер.

– И что, это нельзя было проверить? – не удержался и спросил Филатов.

– При нашей-то неразберихе и пофигизме? – улыбнулся Алексей. – Что говорить, если следователей, которые занимались этим делом, чуть инфаркт не хватил, когда они зашли в кабинет «покойника», а тот протянул им руку для приветствия. Да, конечно, разобрались, но долго смеялись, а в итоге ничем не помогли.

– Почему? – поинтересовался Светлов.

– А дело в том, что через пару дней до собрания акционеров из местного суда пришло определение. Судья запрещал им все сделки.

– Где вы, а где Тува? – нетерпеливо заездил в кресле Светлов.

– Да что тут непонятного? – разозлился Алексей. – Ты ведь сам знаешь, что и в Москве такие схемы запросто проходят. Только все зависит от того, насколько у тебя крыша серьезная. В вашей «Фармацее» ее просто нет. В Москве уже стало обычным явлением нанимать взвод охранников и баррикадироваться с колючей проволокой и тому подобное.

– Ну и что дальше? – с интересом спросил Филатов.

– А дальше происходит элементарный захват, а рейдеры говорят, что все ясно. Мол, сдали помещение некоей фирме, получили деньги, а в здание прежних хозяев не пустим.

– Почему?

Алексей вопросу удивился:

– Да все договоры, которые в суде были, – липа! Не знаем мы такой фирмы.

– А куда же судья смотрел?

– Это ты у него спроси... – деликатно ответил он. – Если нет доказательств получения человеком взятки, то и взяточником его назвать нельзя. Официально судья «ошибся»...

– А можно ли установить, чьих это рук дело?

– Если бы да кабы! – ухмыльнулся Алексей. – В той ситуации оказалось, что за всем этим стоял зять одного кремлевского деятеля... Ну, наверняка ведь узнать жизнь рядового захватчика можно, только поработав им. Но устроиться в рейдерскую контору не просто. Тут одних знаний мало. Менеджеры из таких компаний устраивают тщательную проверку кандидатам. Светлов знает, что была у меня попытка провести независимое журналистское расследование. Мне тогда казалось, что все будет достаточно просто. Однако в той организации, в которую я пытался завербоваться, меня вежливо посылали почти целый месяц. И в итоге я плюнул на это дело. Правда, в другой – инвестиционной компании, моим предложением заинтересовались. Как и деталями моей биографии – образование, паспорт и трудовая книжка (ее обещал занести потом). Да, профессию переврать не получится, – улыбнулся Алексей.

– Ну, расскажи, – попросил Светлов, – тем более, что я сам толком не знаю о твоих приключениях.

– Ну, для твоего друга скажу, что я был журналистом, не поладил со своим шеф-редактором, а потом уволился перед Новым годом.

Короче, наспех сочинил легенду, что работал в таких-то редакциях, прекрасно владею навыками пиара, ну и в таком духе. Разослал анкету в разные компании и сидел, ожидая звонка, а потом, в феврале, мне позвонил незнакомый мужчина и представился директором одной солидной компании. Я, кстати, потом навел справки в неофициальной компьютерной базе, оказалось, что это типичные захватчики, на счету которых не один случай поглощения фирм. Сначала мы мило побеседовали по телефону, и затем он мне перезвонил. Грамотный попался, собака. Сразу спросил, пишу ли я про рейд. Ну, я и сказал, что пишу, хотя ни разу ни одной серьезной статьи об этом не выпустил, все было как-то вокруг да около, – улыбнулся Алексей. – Я в тот момент только одного боялся, как бы он не проверил – правду я говорю или нет. Но, к счастью, меня никто ни о чем не спросил.

– И что, даже не наводил справки о работе? – поинтересовался Филатов.

– Да и это ему оказалось неинтересным. А на мою байку об увольнении из газеты он просто расхохотался. Но это было уже тогда, когда мой новый работодатель пригласил меня в модную в центре кафешку. Кстати, приехал на «лексусе». Галстук, пиджачок, дорогой парфюм, навороченная барсетка – все в нем говорило о том, что голод ему в ближайшие 500 лет не грозит.

– Ну, ладно, Леха, не томи, – нетерпеливо попросил Светлов.