Черные руки
Шрифт:
С тяжелым сердцем я покидал стан врагов. Здесь оставались и мои друзья, жизнь которых, теперь висела на волоске.
Я шел сквозь лагерь корнвахов, глядел на смуглых детишек, с веселыми воплями скачущих по лужам, на озабоченных женщин, развешивающих на веревках промокшее рукоделье, на суровых воинов, чью боевую раскраску смыло дождем, и у меня тоскливо сжималось сердце.
Все эти люди не заслужили смерти, ведь они были всего лишь пешками в игре, в которую играли их вожди. Честь, слава и добыча не стоили человеческих жизней. Даже одной!
Из лагеря наемников слышались
Хранитель врат мастер Бланад не улыбался. Его глаза были красными, а кончики усов уныло повисли.
— Скоро начнется церемония погребения, — вздохнул он, пожимая мне руку. — Все уже собрались на аллее Героев. Поспеши, тебя ждать не станут.
Когда я наконец-то нашел аллею Героев, церемония уже началась.
Носилки с телом мастера Элидира стояли на мраморной плите, изображавшей рыцарский щит, лежащий на скрещенных копьях. Магистр был одет в простую повседневную одежду и накрыт белым плащом.
Его изуродованное лицо скрывала ритуальная маска из черного дерева.
Аллея, уставленная изваяниями героев древности, была до отказа забита народом. Тут были и колдуны в серых балахонах и скаутских куртках, и стражники, в стальных кирасах и молчаливые скауты в черных тюрбанах. Люди стояли, склонив головы и закрыв глаза.
У изголовья мастера Элидира я увидел Никоса и мастера Медрауда. С обеих сторон от них стояли пожилые колдуны с молотками Орвада в руках. Их татуированные руки были обнажены до самых плеч и увиты разноцветными лентами.
Все это больше походило на какую-то религиозную церемонию, чем на похороны.
— … ты был! — я услышал только окончание речи мастера Медрауда.
Все как по команде опустились на колени, и я с готовностью последовал их примеру.
Никос поднял руку над мертвым телом Магистра, и я почувствовал, как с его пальцев струится мана. Она сыпалась, как лепестки цветов, срываясь с пальцев невесомыми, прозрачными хлопьями, и медленно падала вниз, укрывая тело колдуна сверкающим покрывалом.
Это было так прекрасно, что у меня перехватило дыханье. Слезы подступили к глазам и потекли по щекам.
Не смотря на то, что я очень мало знал мастера Элидира, я видел, какую боль доставила всем его смерть. Я видел, как любили его все, от простого скаута, до седобородого колдуна. Эту любовь нужно было заслужить!
Я чувствовал, что эта потеря, намного более серьезная и трагичная для нас всех, чем могло показаться на первый взгляд. Со смертью мастера Элидира, образовалась какая-то пустота в сердцах обитателей крепости Маген. Пустота, которую нечем было теперь заполнить.
Старые колдуны размахнулись молотами Орвада и ударили по плите, на которой лежал мертвец.
Звука не было слышно, зато сверкнули снопы искр и мана вспыхнула! Она горела ярче и жарче любого пламени, это был огонь, которым пользовались волшебники!
Вспыхнула одежда
и деревянная маска. Загорелась плоть. Через несколько секунд на камне остался только пепел, да горсть железных гвоздей. Я недоуменно посмотрел на Никоса, но он не обращал на происходящее вокруг него никакого внимания.Седобородые колдуны подали ему маленькую метелку с серебряной ручкой и сосуд из полированного зеленого камня.
Никос смел пепел в сосуд, и, закрыв его крышкой, украшенной фигуркой дракона, поднял его над головой. Толпа всколыхнулась. Все как по команде поднялись с колен и подняли руки к низкому темному небу. Опять заморосил дождик. Его капли, как слезы, стекали по запрокинутым лицам, я же плакал по-настоящему.
В полной тишине колдуны приняли из рук Никоса сосуд с прахом мастера Элидира, и торжественно удалились, оставив нас под дождем.
Дождь шел всю ночь. Рвы вокруг крепости наполнились до самого верха, а сточные каналы превратились в стремительные бурлящие потоки.
Стражники в мокрых плащах, стоящие у ворот, разговаривали с мастером — привратником.
— Мастер Бланад! — я подбежал к колдуну. — Мне нужно с вами поговорить!
Привратник отпустил стражников и пригласил меня под навес.
— Сегодня ночью, к воротам должен будет подойти перебежчик, — прошептал я ему на ухо. — Это моя старая знакомая, которая изготовила чудо-порошок, которым кочевники взорвали Волчий Камень.
Мастер Бланад удивленно вскинул брови.
— Я узнаю об этом, как только она приблизится к воротам на полет стрелы, — заверил он меня. — И постараюсь защитить ее от преследователей, если такие будут!
— Спасибо вам, мастер Бланад! — я ухватил старика за руку. — Она очень много для меня значит!
Колдун заулыбался и закивал, однако улыбка очень скоро исчезла с его губ.
— Не хочу тебя расстраивать, мой мальчик, — сказал он тихонько. — Но, боюсь, что сегодня ночью ей будет не выбраться из лагеря кочевников. Там вот уже несколько часов заметно какое-то движение, а вокруг крепости снуют шпионы и бесчисленные разъезды!
— Она сможет! — успокоил я старика. — По хитрости, ей нет равных!
— Помоги нам всем Орвад, — кивнул колдун. — Завтра утром удача нам всем очень понадобится!
О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Я взбежал по крутым ступенькам на самую верхушку башни, нависавшей над воротами. Протиснувшись между механизмами, поднимавшими мост и опускавшими решетку, я подошел к бойнице, возле которой скучал завернутый в плащ лучник. У его ног стояла небольшая жаровня, к стене был прислонен мешок с углем, из которого торчала ручка лопатки.
— Не возражаешь, если я тут с тобой посижу? — спросил я стражника. Это был один из людей мастера Бланада, с которым он только что разговаривал у ворот.
— Ну, если тебе сам Старик позволил… — солдат улыбнулся и указал мне на место рядом с жаровней. — Все же лучше, чем одному!
Я устроился на свернутом плаще и зябко поежился, от углей тянуло приятным теплом.
— Видал, как льет? — стражник кивнул в темноту за бойницей. — Завтра эти варвары окажутся по самые уши в грязи!