Черные стрелы 2

– Как детей, чес слово...
– хмыкнул один из мужчин, шмыгнув кривым носом.

– Деревенщины, чего ты хотел-то?
– с нескрываемым презрением ответил другой, пнув лежавший неподалеку труп совсем юного парня, с двумя болтами в груди.

– Ага, только один из этих деревенщин ночью отправил Муга на тот свет.
– Возразил первый.
– Стрелой точно сердце! Это с такого-то расстояния!

 - Муг сам виноват! Нечего было шуметь. Я ж за ним прямо стоял, так меня чуть этой же стрелой не прошило. Еще и утаскивать его пришлось.

– А Тигнир и Алиндр? Этот старик порешил их...

– Надо было расстрелять из арбалетов, а не идти на него врукопашную. Он же бывший пехотинец, я сразу татуировку приметил. Да и ладно теперь. Подумаешь, пятеро трупов - больше наши доли. А так, говорил же - дело плевое! Сейчас и денежки поделим...

– А что хозяину скажем?
– недоверчиво прозвучал третий голос.
– А если еще и Леон прознает, как быть тогда?

– Скажем, что отдали дуракам деньги, да и отпустили, как договаривались. Барону этого хватит. А Леон... этот бы и сам пустил им кровь, если бы не дела в монастыре.

– Мы сейчас к нему?
– В голосе неизвестного прозвучало опасение и явное нежелание, куда-либо ехать.

– Угу. Он сказал, что если до нашего прихода не получит то, что нужно хозяину - монастырю конец. Так что давайте поспешим. Глядишь, найдем пару миленьких маленьких и кротких монашек!
– Говоривший расхохотался и остальные поддержали его.

– Может эта, поглядим, чего у этих осталось?

– На что ты тут будешь глядеть-то, Гарка? Они ж с деревни. Вон, на оружие глянь - разве что не ржавое, но тупое, что твоя башка! Кошели срезали, и будет, да и в сундуке добра хватает.

– Дык кто ж знает, что Леон с сундука-то заберет? А если все возьмет? Может, хоть лошадей поймаем?
– взмолился бандит, но товарищ вновь отказал ему:

– По дороге к монастырю сбыть животин некуда, а коли с собой лишних приведем, так барон может чего и заподозрить. Да и возиться с ними - морока лишняя. К тому же мы взяли деньги, а это главное. Все, седлайте коней, да поспешим к монастырю, а то Леону все веселье достанется, уж больно нетерпеливый он, когда дело доходит до крови.

– Твоя правда, - уже более охотно согласился один из бандитов, тот самый, что поначалу не хотел ехать в монастырь.
– Гарка, подсоби-ка с сундуком. И, взяли!..

 Звук шагов отдалялся и, со временем, стих, точно так же, как стихли и голоса убийц, растворившиеся в шуме дождя.

 Потом наступила тишина. Пугающая, траурная, она раскатилась над холмом, раскинув неосязаемые крылья над мертвыми телами, словно оберегая их вечный сон. Пусть не скоро, но ее прогнали. Захлопали черные крылья и вороны, падальщики, одержимые предвкушением нового пира, начали слетаться к месту бойни. Здесь людей забили, словно скот и сам воздух уже пропитался смертью и отчаянием.

 Поначалу падальщики кружили над мертвецами, медленно снижаясь, осторожно ступая по мокрой от дождя и крови земле. Сверкая черными бусинками глаз, они равнодушно взирали на безжизненные тела. Черными пятнами птицы сновали по сгущающемуся туману, подбираясь все ближе и ближе к заветной цели и вот, наконец, крупный самец первым запрыгнул на грудь одного из мертвецов. Клюнув его в бледную, впавшую щеку ворон хриплым криком оповестил сородичей, что пир начался.

 Одна из птиц, взмахнув черными, как ночь крыльями, спрыгнула с торчавшего из груди мертвеца арбалетного болта на его шею, дважды щелкнув крепким клювом перед остекленевшими зелеными глазами, будто примеряясь к одному из них.

 Склонив голову набок, ворон дважды моргнул, нетерпеливо переступив с ноги на ногу. Он уже был готов полакомиться, когда что-то с поразительной скоростью метнувшееся откуда-то снизу, сдавило его горло стальными тесками.

 Ворон забил крыльями, заставив своих сородичей беспокойно взмыть вверх, но сам не смог улететь с ними - пальцы, сжимавшие его шею, напряглись и птица, поперхнувшись своим криком, обмякла.

 Чужое сознание хлынуло в разум человека неудержимым потоком. Он увидел свое собственное лицо, свои горящие зеленым огнем глаза, но со стороны. Будто смотрел на себя глазами недавно бьющейся в его руке птицы. Время обернулось вспять, пальцы выпустили ворона и тот, спустя несколько мгновений, спиной вперед запрыгнул на арбалетный болт, с которого взмыл в серое небо, начав кружить над трупами задом наперед.

 Все вокруг закружилось, и в поле зрения попал большой отряд конников, мчащихся куда-то вдаль по узкой тропе. Затем краски потемнели, картинка расплылась и рассыпалась на части осколками битого стекла.

 Зеленые глаза моргнули, и начавшая затягивать их пленка пропала. Зрачок растекся, заняв все пространство, потом резким рывком вернулся в свое обычное состояние.

Глаза мертвеца ярко вспыхнули. Судорожно, будто только что вынырнул из непроглядного омута, Тенро вдохнул.

 Выпустив труп птицы, мужчина зашарил дрожащими руками по собственному телу. Наткнувшись на торчавшие из него арбалетные болты, Тенро вцепился в них пальцами и вырвал, вместе с кусками собственной плоти.

 Боль пронзила все тело, но сразу же откатила, оставив после себя только холод и привкус горечи на плотно сжатых губах. Избавившись от засевших в теле болтов, охотник растянулся на траве, глядя на круживших над ним воронов, хрипло и гневно каркающих в пасмурном небе.

 Он не понимал, что с ним происходит, но знал одно - люди не воскресают после смертельных ран. И еще этот ворон... Тенро будто видел все, что случилось с ним до смерти, чувствовал тоже, что и он.

– До смерти, - рывком сев, охотник задрал кольчугу и плотную рубаху, обнажив бледную кожу.

 Прямо на его глазах, вытекшая из тела кровь вместе с легкой туманной дымкой втягивалась обратно в рану. Капля за каплей, не оставляя после себя и следа, кровь Тенро, чуть более темная чем обычная, исчезла с его тела, а раны быстро затянулись, превратившись в белые полоски шрамов. С каждым ударом сердца боль отступала, и вскоре охотник с удивлением обнаружил, что может встать на ноги.

 Поднявшись, он несколько раз глубоко вдохнул, сжал пальцы на руках - тело слушалось превосходно - в нем не было и следа усталости или боли. Потрясенно покачав головой, Тенро замер - его взгляд наткнулся на замершего рядом мертвеца. Нирт лежал на спине и смотрел на Тенро остекленевшими, погасшими глазами. Одна рука молодого человека была плотно прижата к сердцу пробившим ее насквозь арбалетным болтом. Стекавшая из уголка приоткрытого рта кровь, уже начала густеть и теперь темной полосой выделялась на белоснежном лице.

– Нирт, - опустившись рядом с телом юноши на колени, охотник ощутил горечь потери. Она показалась ему знакомой, значит, он уже терял кого-то и не раз.

 Прикрыв глаза, Тенро заглянул в свою память и та, будто сжалившись над ним, показала охотнику перевернутую телегу, неподалеку от которой лежало тело молодого парня, ровесника Нирта. Его тело покрывали ужасные рваные раны, а пальцы все еще сжимали рукоять меча, погруженного в шею одному из противников - незнакомому человеку с изъеденным гнилью лицом. Рядом валялись два больших обезглавленных волка с черным косматым мехом, так же, умерших от ударов клинка. За спиной парня замерли еще два тела - немолодая женщина и совсем еще юная девушка.