Черные стрелы

 Но Тенро не обращал на это внимания. Стрелы срывались с его лука одна за другой. Грозное оружие приятно подрагивало в руках каждый раз, когда с тетивы с шелестом слетала мерцающая сталью смерть.

 Охотник успел сразить еще пятерых тварей, прежде чем остальные добрались до укреплений. Измененные выскакивали из тумана и, казалось, им не было конца.

 Зазвенела сталь и к небу взметнулись крики людей.

 Измененные двигались скачками, нападая на людей сверху. Некоторые забирались на холм слева и справа, в тех местах, где было не так высоко, чтобы атаковать с флангов. Однако в действиях порождений тумана лишь глупец сумел бы увидеть тактику или стратегию. Обезумев от жажды крови, они попросту рвались вперед самыми короткими путями, тесня людей к вершине.

Пусть защитники холма и сражались стойко, но портив превосходящих их в количестве измененных они устоять не могли. Обычные деревенские жители не обучались искусству боя, но отсутствие навыков компенсировалось желанием защитить свои семьи. К тому же, основной удар принимал на себя сражавшийся на самом острие Лаэррэ.

 Вокруг сына Леса все было залито черной кровью. Она покрывала воина почти с головы до ног, но его меч продолжал петь песнь смерти, вздымаясь вверх с легкостью бабочки и обрушиваясь вниз с сокрушительной силой горной лавины.

 Зачарованное оружие рассекало плоть измененных, выжигая своей чистотой их искаженное естество и испепеляя бренную оболочку. Наэрец превосходно владел искусством боя своего народа — он замирал всего на один миг, чтобы потом обратиться настоящим вихрем стремительных ударов и выпадов. По силе и скорости воин лишь немногим уступал измененным, в одиночку сразив множество противников.

Когда под его ударами один за другим падали мертвые тела, Лаэррэ смеялся в их серые лица, упиваясь собственным превосходством.

 Остальным участникам безумной резни, в отличие от наэрца, было не до веселья. Деревенские жители, несмотря на упорство и мужество гибли один за другим, чтобы, спустя несколько мгновений, измениться под воздействием тумана, уже доходившего людям до щиколоток.

 Горячка боя и решимость обреченных надежно защищали мысли людей, но они таяли после смерти и туман забирал бездушные тела себе.

* * *

— Прут и прут! — Гур сплюнул кровь из разбитой губы и затряс головой, пытаясь смахнуть с глаз стекающую со лба кровь.

Кто-то из измененных оставил ему на память три глубоких шрама через верхнюю часть головы и лесоруб только чудом не лишился глаз. Взмахнув топором, он развалил надвое измененного кабана, будто перед ним была не жуткая тварь, а обычное полено для растопки печи.

 Пытаясь выдернуть оружие, после удара засевшее в какой-то доске, Гур едва не стал жертвой клыков подчиненного туманом волка. Он уже почти впился в шею лесоруба, но в его поджарый бок с хлюпающим звуком вошла стрела, сбив тварь со спины мужчины.

— Меньше болтай, — тщетно пытаясь восстановить дыхание, выпалил Тар, отмахивающийся мечом от наседающей на него Сигды.

 Спасшаяся с вырубок женщина не пережила жуткую ночь в Зеленых полянах, пав от клыков и когтей измененных и теперь сама стала одной из них. Скаля длинные заострившиеся зубы, порождение тумана попыталась достать бывшего пехотинца когтями, но тот, неожиданно ловко отскочив назад, ударил наотмашь и отсек твари руку по локоть.

 Отбив ударом культи другую руку Сигды, Тар сделал стремительный выпад вперед, погрузив лезвие в тонкое горло врагу.

 Тело старика содрогнулось от ослепительной боли в спине, и он едва не застонал вслух. Годы брали свое — каждое движение давалось старосте гораздо тяжелее предыдущего, да и сердце билось в груди словно сумасшедшее, то и дело, грозя выпрыгнуть наружу.

Но отдыхать было некогда. Едва не упав, Тар ударом ноги отпихнул в сторону впившегося в чье-то тело волка, но опоздал.

«Не увидит больше Лирошка своего батьку», — пронеслось в голове у старика, когда он увидел закатившиеся глаза Дорига, который неподвижно лежал у его ног с перегрызенным горлом.

— Отходим! — Перекрикивая шум битвы, закричал перезаряжающий арбалет Митр. У ищущего осталось немного болтов, и он готовился вступить в ближний бой.

— Все назад! — Подхватил приказ ищущего Лаэррэ, чьи доспехи почернели от крови измененных.

 Пятясь, наэрец поравнялся с Таром, искоса глянул на мертвого Дорига и неуловимо быстрым движением обезглавил тело:

— Сейчас не до личной приязни, человек, — змеей прошипел сын Леса, подталкивая уставшего старика к вершине холма. Лицо наэрца исказилось от злобы. — Все ваше племя жалкие…

 Туман за спиной Лаэррэ вдруг всколыхнулся и из него показался хрупкий девичий силуэт. Прежде чем воин успел договорить, тонкие руки обвили его шею и неожиданно мощным рывком утянули в туман.

— Паскуда! — Слово сорвалось с губ Тара, когда он узнал бледное лицо наэрки, которую они сожгли десять лет назад.

 Только теперь у нее были бельма вместо золотистых глаз, а волосы больше напоминали спутанные седые космы. Старик, не раздумывая, бросился было следом за духом, но его удержал Гур.

— Не дури, Тар! — Лесоруб с залитым кровью лицом почти на себе потащил упирающегося старосту. — Нам с ней не сладить! Мы…

 Темный комок ударил Гура в спину и тот растянулся на пропитанной кровью земле, всем своим весом придавив еще и Тара.

 Лесоруб развернулся как раз вовремя, чтобы выставить древко топора, на котором тут же сомкнулись клыки измененного волка. Из последних сил, мужчина оттолкнул от себя тварь, содрогнувшись от боли, когда кто-то впился ему в ногу.

 Вокруг кричали люди и дождевые капли стали теплыми от брызжущей во все стороны крови. На миг Гуру даже показалось, что кричат не только вокруг него, но и где-то в стороне. Однако от боли у мужчины так звенело в ушах, что он сам заорал.

 Просвистела стрела. Вгрызавшийся в древко топора волк дернулся и завалился на бок. Стрела вошла точно между неестественно ярких глаз.

 Потом прямо через голову Гура перемахнуло мохнатое тело и Ар вцепился в загривок своему измененному сородичу, который терзал ногу человека. Следующая стрела, прилетевшая со склона, вошла измененному волку в шею и Ар, разжав клыки, поспешил назад к хозяину.

— Вставай! — Тар выполз из-под тяжелой руки лесоруба и, подхватив того подмышки, потащил вверх по холму. — Давайте, ребятки уход… — только взглянув перед собой, Тар увидел, что на укреплениях больше не осталось никого, кроме его самого и пытавшегося подняться Гура.