Черный Беркут

Ольга тоже спала. Судя по всему, приняв активнейшее участие в этом веселье, снова перебрав с сильными эмоциями и плавно отъехав в положении, в котором ее последний раз и «накрыло».

Эта вспышка веселья не помешала как следует порадовать… хм… свою младшенькую и отправить ее в страну сладких снов. А вот ко мне пожаловала Бодрость. В компании с Чувством Долга. Поэтому я бесшумно встал с матраса, вытащил из рюкзака первый попавшийся под руку пищевой контейнер, чистые трусы, полотенце и аструмовый «кубик», спустился на дно расщелины, занес контейнер в «самодельную» каменную беседку и отправился в туалет.

«Паук» высунул «морду» из-за поворотной стенки чуть ли не раньше, чем я вошел внутрь, голосом Дайны протараторил очень теплое приветствие и унесся обновлять хозяйку. Так что доклада пришлось немного подождать. Что, в общем-то, не расстроило — организм, вынужденно отключившийся часов на семнадцать-восемнадцать, тоже требовал внимания. А потом дроид вернулся обратно, и БИУС перешел к делам насущным:

— Как мы и договаривались, охотилась я по позавчерашний вечер. Итоги радуют: я, наконец, добыла два ядра с лепкой второго ранга. Вам этот навык пока особо не нужен, а для Веретенниковой он — свет в окошке. Поэтому, как мне кажется, имеет смысл подарить ей и его, и регенерацию — «двоечку». Благо, у нас есть и она. А вообще удалось добыть четыре «единички», семь «двоек» и всего семнадцать «троек». Последнее, как мне кажется, является следствием буйства по-настоящему высокорангового зверья — эта «мелочь» против него не тянет и используется в пищу. Этих, кошмариков, пока не видела. Зато ко мне прилетел кабан. Со свежим следом укуса та-а-аких зубок, что мне как-то расхотелось охотиться на таких монстров даже со снарядами скорострельных пушек, начиненных аструмом. А теперь новость, которая прилично напрягает: двадцать четвертого числа аппаратура бота уловила слабое «эхо» прорыва иной мерности. Говоря иными словами, наша аструмовая жила не перестала «притягивать» гиперпространственные струны, и я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день в «Носороге» материализуется еще какая-нибудь хрень.

— Если бы «какие-нибудь хрени» материализовывались здесь достаточно часто, то дно расщелины давным-давно превратилось бы в огромное кладбище космических кораблей. А их, как видишь, нет. Так что не паникуй. Кстати, «граница двух сред» сдвигалась?

— Да. На сорок один сантиметр.

— Несолидно… — усмехнулся я. — Мы ее подвинули не в пример серьезнее. А обратно вернуться успела?

— Нет. Так что точки для продавливания «аструмовой блокировки» вам придется определять заново.

— Определим… — пообещал я, заметил, что «силуэт» Светы зашевелился, попрощался с Дайной и поплелся в душевую.

Не успел дойти до своей кабинки, врубить воду и шагнуть под струю, как Уфимцева влетела в помещение, следующим рывком переместилась ко мне и вжалась в спину разгоряченным телом.

Я провернулся в ее объятиях, посмотрел на личико с закрытыми глазами и мягко улыбнулся:

— Спишь на ходу. Ну, и чего вскочила-то?

— Чувствую, когда тебя нет рядом… — сонно ответила она. — В Большом Мире это еще терпимо, а тут, в Пятне, вызывает постепенно усиливающийся дискомфорт. А сейчас мне снова хорошо…

Я ласково провел ладонью по ее спинке от основания шеи до поясницы и мысленно хмыкнул, почувствовав, что девчонка знакомо содрогнулась от вспышки удовольствия. А через пару секунд еле удержал рвущийся наружу смех:

— Так это был не сон?!

— И «не сон» тоже…

— О-о-о!!! — сладострастно простонала она. Затем заявила, что хочет еще, провернулась в моих объятиях, уперлась руками в стену, расставила ножки и так эротично оттопырила попку, что мне резко поплохело.

«И ее стеснение погибло смертью храбрых…» — промелькнуло на краю сознания, и я дал волю пробудившемуся желанию. Нет, полностью разум не выключал, поэтому заметил, что проснулась Ольга, позвал ее к нам и тоже свел с ума. А через Вечность, умотавшись до состояния нестояния, но получив море удовольствия, прижал к себе счастливых девчонок, уткнулся носом в темечко жены и закрыл глаза.

Мне было настолько хорошо, что не хотелось даже думать. Увы, оторвам захотелось поболтать и подурачится. И они, не сговариваясь, «атаковали».

Первой «ударила» моя благоверная:

— Милый, в любом уважающем себя аристократическом роду имеются традиции. Значит, ими надо обзавестись и нам. Предлагаю каждый божий день просыпаться в таком режиме…

— Само собой, не только тут, в Пятне… — подхватила эту идею мелкая и… творчески развила: — Поверь, если подойти к делу с размахом и фантазией, то каждое пробуждение в Бухте, «Акации» и даже в «Буране» будет придавать нашей семейной жизни толику дополнительной яркости, тепла и остроты!

— В «Буране», говоришь? — «задумчиво» переспросила Оля и решительно тряхнула мокрой гривой: — Попробуем… И не раз… Кстати, а ведь у нас есть еще и «Шторм»!

Тут Уфимцеву окончательно понесло:

— … а еще гидроциклы… и буксировщики!!!

Я рассмеялся, собрался ляпнуть что-то еще более отвязное, но зацепил «краешком» прозрения очень уж яркую энергетическую структуру, и обновил «баффы».

— О, черт, вот это свечение!!! — ошалело выдохнула жена, подняв голову вверх и, по моему примеру, активируя навык за навыком.

— И несется прямо на расщелину… — добавила Уфимцева, затем заметила россыпь чуть менее ярких «силуэтов», мчащихся следом за первым, и сделала напрашивавшийся вывод: — Вернее, убегает из последних сил…

— Не перепрыгнет… — выдохнул я в тот момент, когда олень заметил край «пропасти», внезапно разверзшийся под ногами, понял, что затормозить уже не успеет, и вытянулся в самоубийственном прыжке.

Так оно и вышло — животное не дотянуло до противоположного края расщелины метров шесть, описало красивую дугу и со всей дури впоролась в нагромождение валунов в одном рывке от нас.

А волчья стая, дав по тормозам, разбежалась вправо-влево в поисках безопасного спуска к добыче.

— Две «двойки», шесть «единичек» и «нулевка», что ли… — пробормотал я, потом сообразил, что за странность резанула «взгляд» в энергетической структуре их жертвы, и добавил: — А олень был ранен: часть левого заднего магистрального канала была подернута серым!

— Добивать будем? — хором спросили девчата.

— Пока нет… — ответил я, фокусируясь прозрением на «силуэте» волка, спрыгнувшего на какой-то уступ, расположенный метров на шесть-семь ниже края расщелины, проследил за его метаниями и расплылся в предвкушающей улыбке: — Все, этот — попал. По полной программе: рывка у него однозначно нет, а без него обратно не выпрыгнуть!

— Жаль, что это «единичка», а не «нулевка»: Искр такого уровня мы еще не добывали…

— Надо ему помочь… — почти одновременно заявили напарницы.

— Поможем! — пообещал я. — Приложим оглушением. Но ПОСЛЕ ТОГО, как свалит остальная стая, а олень отправится в поля вечной охоты…

…Оленя мы добили и разделали в двенадцатом часу ночи тридцатого июня. Несмотря на то, что стая серых хищников крутилась возле сородича и не собиралась уходить. Результаты откровенно разочаровали: да, в принципе, все три добытых энергетических узла были нужными, но я бы с радостью поменял сумеречное зрение, тонус и колючий побег на любой навык из боевых. Увы, такой возможности не было, поэтому мы, немного пострадав, скормили и всю эту хрень, и ядро мне-любимому.

Следующие одиннадцать с половиной часов тренировались, регулярно «выглядывая» из транса и проверяя, не убрались ли волки. А после того, как заметили, что стая уходит, мгновенно переключились в боевой режим, в темпе экипировались по-боевому, обновили «баффы», спустились на дно расщелины и еще раз обговорили последовательность действий в предстоящем бою.

Правда, до него было еще далеко — при свете дня стенка, по которой мне предстояло подняться, чтобы приложить хищника оглушением, выглядела не так, как ночью и под сумеречным зрением, а поэксплуатировать дроны, увы, не было возможности. Поэтому я определился с новым маршрутом подъема, влил в невидимость максимальный объем Силы, ответил на два пожелания удачи, подошел к скале и шлепнул себя по лбу.