Черный флаг

– Телемах!
– крикнул Лейтус. Он указал на оснастку.
– Поднимись и протяни руку! Теперь твоя очередь!

На мгновение трах охватил парня, когда он посмотрел на рею. Мысль о том, чтобы карабкаться по снастям в таких коварных условиях, приводила его в ужас. Но он осознал безотлагательность ситуации и, отбросив страх, схватив веревку, решив не подвести своих товарищей по команде. Ветер завывал вокруг него, дергая его тунику, когда он выпрыгивал и крался вдоль реи, заставляя себя не смотреть вниз. Остальные матросы рассредоточились вдоль рангоута, а место Андрокла занял человек, стоявший дальше всех от мачты. Как только все заняли свои места, Клеместес отдал приказ, и команда свернула парус, работая так быстро, как только могла, чтобы собрать бешено развевающиеся складки и привязать их к главному рангоуту. Дождь лил безжалостно, пока Телемах завязывал кожаные ремни, как учил его Лейтус. Мгновение спустя матросы на кормовой палубе бросили кормовой якорь в море, разматывая трос до тех пор, пока уключины якоря не зацепились за морское дно, и движение корабля постепенно стабилизировалось. Телемах спустился по снастям вместе с другими матросами, задыхаясь, и упал на залитую дождем палубу.

Лейтус неохотно кивнул ему.
– Хорошая работа, парень. Мы еще сделаем из тебя моряка.

– Что теперь? - воскликнул Телемах.

– Будем ждать, пока буря уляжется.

– Как долго это займет?

– Еще немного, - сказал Лейтус.
– Пару часов, я бы сказал. Мы еще не прошли через самое худшее.

Телемах поморщился от такой перспективы, но отдыхать было некогда. Пока корабль качался на якоре, Клеместес крикнул экипажу, чтобы все принялись за работу. Судно дернуло за якорный трос, заставив его вздрогнуть, а людям было трудно удержаться на ногах, но каждый вцепился кто во что успел. Они по очереди вычерпывали воду, постоянно заполнявшую трюмы, в то время как остальная часть команды охраняла корабль, затягивая брезентом люки в трюмы. Как только они выполнили свои обязанности, они забились в укрытие носового поручня, дрожа в своих мокрых туниках, а некоторые из мужчин бормотали молитвы богам. Другие с тоской смотрели на берег, желая оказаться в комфорте защищенного порта или бухты.

Когда вокруг них сгустилась тьма, буря не собиралась утихать. Всю ночь ветер и дождь хлестали «Селену» и ее команду. На сон надежды не было, матросам приходилось работать всю ночь посменно, чтобы вычерпывать воду из трюмов. Для Телемаха часы тянулись медленно, его ужас усиливался с каждым креном корабля, когда его снасти и бревна стонали под натиском шторма. Ночь, казалось, длилась вечность, и каждое прошедшее мгновение приносило юноше новые мучения, опасаясь, что судно может затонуть, или якорный трос может разорваться от натяжения, в результате чего «Селена» и ее команда разобьются о скалистый берег Фракии. Но трос держа крепко.

На следующее утро гроза, наконец, отступила, ветер сменился легким бризом, когда солнце поднялось из-за горизонта. Вскоре дождь утих, и солнце прорвалось сквозь просвет в облаках, обжигая далекие горы блестящим золотом. Неумолимая ярость предыдущей ночи исчезла, сменившись ритмичными мягкими ударами маслянистых волн о корпус корабля и капанием воды с такелажа. Замерзшие, усталые и голодные матросы поднялись на ноги, когда Клеместес приказал тщательно осмотреть судно. Первый помощник отмечал любые признаки повреждений на восковой доске, чтобы можно было провести ремонт, как только они доберутся до порта в Томисе.

– Телемах!
– крикнул Клеместес.
– Принеси еды ребятам. Они не могут отправиться в плавание на пустой желудок, после той ночи, что мы провели.

– Есть, капитан!

Быстро кивнув, Телемах поспешил к кормовому люку и развязал веревки, закрепленные на утках. Спускаясь по лестнице, он заметил что-то блестящее в грузовом отсеке. Потом его глаза привыкли к полумраку, и он замер.

Сотни глиняных черепков были разбросаны по трюму среди хлюпающей кашицы из песка и вина. Пряди веревки лежали среди обломков, и когда Телемах огляделся, он с тревогой понял, что большая часть амфор оторвалась и разбилась, рассыпав свое драгоценное содержимое по всему трюму. Только небольшая партия осталась нетронутой.

– Быстрее, парень! - зарычал Лейтус, спускаясь в трюм. - Что тебя там…

Он резко остановился, увидев ущерб.

– О боги Тартара! - пробормотал он с паническим выражением лица.
– Жди здесь.

Он повернулся и поспешил обратно вверх по трапу, окликая капитана. Через мгновение он вернулся с Клеместесом. Несколько членов экипажа быстро последовали за ними, любопытствуя, из-за чего вся эта суета. Клеместес неподвижно стоял на месте, осматривая повреждения ценного груза. Его лицо сморщилось в выражение горького разочарования и отчаяния.

– Что, во имя богов, случилось?
– прорычал он.

– Должно быть, веревки порвался во время шторма, капитан, - ответил Телемах.

– Но . . . как?
– Вмешался Лейтус. Он покачал головой.
– Эти амфоры должны были быть связаны крепче, чем задница весталки. Они не должны были развязаться. Даже в шторм.

Силеус стоял среди толпы матросов и беспокойно ерзал.
– Это все веревки. Жуки, должно быть их подъели или они сильно износились.

Телемах хотел было что-то сказать, но заметил, что Силеус сердито смотрит на него, и быстро передумал, снова зажав рот.

– Это не имеет значения. Груз потерян.- Клеместес уныло уставился на разбитые амфоры.
– Это меня погубит. Мне пришлось занять деньги у торговца только для того, чтобы заплатить за свою половину партии. Теперь все пошло прахом...

Торговое судно прибыло в Томис через пять дней, направляясь к небольшой пристани. Выбросив разбитые амфоры за борт, экипажу было поручено спасти те несколько контейнеров, которые остались целыми, и закрепить их на стеллажах. Угрюмое настроение охватило мужчин, когда они грузили весла и бросали концы швартовочных канатов рабочим, стоявшим на краю причала. Обычно они с энтузиазмом приветствовали бы свое прибытие в новый порт, желая потратить свою с трудом заработанную зарплату, пробуя сомнительные развлечения, предлагаемые в городе. Но смерть Андрокла вместе с потерей большей части груза сломила их дух. Телемах ненадолго задумался о том, чтобы сообщить капитану о том, что Силеус не должным образом укрепил амфоры с вином. но вскоре после инцидента матрос отвел его в сторону и пригрозил перерезать ему горло, если он хоть словом обмолвится о том, чему был свидетелем в Пирее. Поэтому он молчал.

Когда «Селена» приблизилась к пристани, береговые матросы натянули швартовные канаты и прикрепили их к стойкам вдоль пристани, подтянув торговое судно боком. Затем Лейтус крикнул, чтобы опустили трап, и пара матросов спустила абордажную доску с правого борта на пристань. Как только корабль был пришвартован, Клеместес разрешил большей части команды сойти на берег и утопить свои печали в горстке местных таверн. Телемах очень хотел присоединиться к своим товарищам-морякам, но Клемест приказал ему остаться, чтобы помочь грузчикам разгрузить несколько уцелевших амфор.

Когда над Томисом сгустились сумерки, дородная фигура с несколькими золотыми кольцами на пальцах целеустремленно поднялась по трапу и зашагала к Клеместесу.

«Капитан!» - крикнул человек, хрипя от попытки пробраться к кораблю. Он сделал паузу, чтобы отдышаться.
– Где остатки моего вина?
– продолжал он, махнув рукой на незагруженные амфоры.
– Здесь только четверть груза.

Клеместес повернулся, чтобы поприветствовать мужчину. - Гераклид. - Он закашлялся и сделал болезненное лицо.
– Боюсь, по пути мы столкнулись с некоторыми трудностями.

– Э-э? Какие, такие трудности?
– раздраженно рявкнул Гераклид.

Клеместес опустил голову и глубоко вздохнул, прежде чем объяснить ситуацию торговцу, описав события шторма и последующее повреждение груза. Гераклид слушал в каменном молчании, его лицо ничего не выражало.

– Что ж, капитан, - сказал он после того, как Клеместес закончил говорить.
– Это, безусловно, самый, э-э, неудачный поворот событий. Он изобразил улыбку.
– Если это действительно так…

Клеместес нахмурился.
– Что это должно означать?