Чёрный как ночь

До меня дошло, что я проигнорировала несколько вещей, которые он мне сказал. Его друг, Кевин. Блэк сказал, что он слишком трусит встречаться с ним один.

Блэк знал ребёнка, которого они похитили.

Он был ребёнком одного из его друзей.

Когда мы говорили, я бесстрастно дистанцировалась от жертв. Я вовсе не винила себя за это; таков механизм выживания для большинства копов и докторов. Иногда это единственный способ встретиться лицом к лицу с тьмой, которую мы видим во время работы — по крайней мере, чтобы не сойти с ума и не жить слишком глубоко в этой тьме.

Я предположила, что Блэк тоже выставил свои защитные механизмы.

В конце концов, он солдат. Черт, я предполагала, что как и Ник, Блэк некоторое время проработал наёмным убийцей, учитывая его засекреченные данные о военной службе и многочисленные операции под грифом «Совершенно секретно». Я гадала, не является ли он все ещё таким специалистом… учитывая периодические особенные работы на правительство Соединённых Штатов или одного из их субподрядчиков, к примеру.

Я безмолвно наблюдала, как Блэк опять вытирает глаза ладонью.

Я все ещё смотрела, когда он взглянул в окно.

— Из-за меня они будут терроризировать этого бедного ребёнка две недели, — сказал он ещё тише.

Глядя на его глаза, следившие за пролетавшим мимо пейзажем, я понятия не имела, что сказать.

Я осознала кое-что ещё, обдумывая наш разговор, прослеживая различные частицы его на лице Блэка теперь, когда он смотрел в окно.

Ник ошибался по поводу Блэка.

Я также ошибалась на его счёт… особенно когда впервые встретила его в той допросной комнате в здании Северного Района ДПСФ.

Кем бы он ни был, Блэк не являлся психопатом.

Более того, я начинала думать, что он настолько далёк от психопата, насколько это вообще возможно.

Глава 7 Лоулесс

Друг Блэка, Кевин Лоулесс, оказался не таким, каким я ожидала.

Во-первых, он был намного старше, чем я думала. Я ожидала кого-то более-менее одного возраста с Блэком и мной, отчасти потому, что Блэк пробормотал что-то о знакомстве с Лоулессом в армии, отчасти из-за возраста пропавшего ребёнка.

Вместо этого, после того как пожилая тайская женщина провела нас через фойе в гостиную с высокими потолками в бамбуковых оттенках и с традиционными потолочными вентиляторами, седой мужчина по меньшей мере семидесяти лет поднялся, чтобы нас поприветствовать. Он, кажется, немного удивился, увидев меня, но тут же расплылся в простодушной улыбке, когда увидел стоявшего за мной Блэка.

Кивнув в мою сторону в знак приветствия, он подошёл прямо к Блэку, чтобы затащить его в медвежьи объятия. Я наблюдала, невольно слегка улыбаясь, как Лоулесс улыбнулся во все тридцать два, затем хлопнул Блэка по спине и самолично потащил его в комнату, хотя Блэк был выше его больше, чем на фут, и тяжелее фунтов на тридцать.

Кажется, Лоулесс так и не выпустил его из этого изначального объятия. Даже протянув руку ко мне, после того как Блэк назвал моё имя, он стискивал ладонь Блэка в другой руке.

Он все ещё выглядел открыто любопытствующим, когда наградил меня крепким тёплым рукопожатием.

Он также не потрудился скрыть это любопытство, когда окинул меня взглядом перед тем, как с открытым вопросом посмотреть на Блэка, приподняв брови.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — сказал он мне, энергично потряхивая мою руку.

Его длинные, загорелые, татуированные руки заканчивались мозолистыми ладонями. Татуировки слегка поблекли со временем и наполовину скрывались под светлым покровом седых волос, но я все равно узнала одну из них среди размытых изображений драконов, диких котов и тайских персонажей — отчётливое de oppresso liber [7] , перекрещённые стрелы и меч, отметина специальных сил армии.

Так он был зелёным беретом. Интересно.

Я беззаботно осмотрелась по сторонам, пока Лоулесс говорил что-то пожилой тайской женщине, которая, как мне показалось, вела себя скорее как горничная или экономка, нежели его подружка, вопреки тому факту, что в ходе их беседы она несколько раз на него наорала. Скорее, сиделка, подумалось мне, учитывая его возраст и то, что он, кажется, жил один.

7

Эмблемой войск специального назначения является чёрно-серебряный герб с латинской надписью «De oppresso liber», что означает: «За свободу угнетённых». Две перекрещённые стрелы обозначают роль специальных войск в нетрадиционной войне. Боевой нож (кинжал) остриём вверх лежит поверх стрел, символизируя лучшие качества бойцов «спецназа» — прямоту и честность.

Это определённо не выглядело местом, где живёт ребёнок, хотя я определённо видела знаки, что он бывает здесь в гостях.

Широкоэкранный телевизор стоял в углу перед длинным тканевым диваном с двумя новенькими игровыми джойстиками на ковре. В ящике, который стоял у той же стены, могли храниться игрушки. Однако большая часть комнаты носила на себе отчётливый отпечаток «холостяка». Картины на стенах. Высокие книжные шкафы с корешками на тайском и английском языке, перед ними стояли фотографии людей — некоторые цветные, некоторые черно-белые. По меньшей мере на одной из них мне удалось меньше заметить рыжеволосого ребёнка с веснушками.

Однако я не стала присматриваться.

Протягивая обе руки, чтобы проводить нас глубже в комнату, Лоулесс продолжал болтать с Блэком о том, что он сделал в доме, и показывая в дальний конец, где он, видимо, заново обустроил задний дворик. В этот момент я взглянула на пожилую тайскую женщину, и увидела, что она наблюдает за мной изучающим взглядом. Как только я на неё посмотрела, её лицо так гладко и безупречно сделалось пустым, что я засомневалась, не показалось ли мне. Она знала, кто такой Блэк? Ей было любопытно, почему я пришла с ним?

Я честно не могла сказать. Просто глядя на неё и не имея возможности использовать экстрасенсорные способности, я ничего не получила.

Как раз когда я подумала об этом, она повернулась к Лоулессу, говоря что-то на тайском. Что бы там ни было, Лоулесс лишь кивнул, отмахнувшись от неё и как будто говоря «все в порядке» или, возможно «иди», и женщина раздражённо выдохнула перед тем, как забрать сумочку со стола в другом конце комнаты. Я наблюдала, как она вышла обратно в фойе, скользнула в туфли, стоявшие там на деревянной циновке, и открыла входную дверь. Она вышла, не обернувшись.

Я посмотрела на свою обувь.

— Может, нам…

— О, не беспокойтесь об этом, — сказал Лоулесс, отмахиваясь от меня. — Блэк тут говорит, что вам скоро на самолёт. Учитывая это, нет нужды беспокоиться. Игнорируйте Эльзу. Ей нравится раздражаться.

Я слегка нахмурилась, затем отбросила это в сторону. Нарушать местные обычаи, страдая от смены часовых поясов, вероятно, пребывая в опасности и совершенно не выспавшись — это не казалось мне худшей бестактностью в мире, особенно учитывая, что я была здесь меньше двадцати четырёх часов.