Черный космос

– Реакторный отсек, реакторный отсек, – пришел мне на помощь связист. – Вы чего там, совсем уже упились на радостях? А, вы с горя, ну, тогда другое дело. Так вот глушите, все глушите, чтобы во время взрывов как можно меньше поломалось. И никаких еще по стаканчику «за упокой души»! У нас на борту пока никто не помер, и, если повезет, так будет и дальше.

– В течение нескольких минут станция будет накрыта ракетным обстрелом, – я вызвал медиков. – Имеет смысл перетащить раненых в более защищенное помещение?

– Не слишком, – ответил мне худой мужик с красным крестом на пузе скафандра, придающим ему вид средневекового крестоносца в латах. При этом глаза эскулапа опасливо косили куда-то влево. А вот моей знакомой почему-то видно не было. Так же, как еще одного доктора. И в том направлении, куда очень упорно старается не смотреть врач, в том отсеке, если не ошибаюсь, как раз ее личные владения с мягкой кушеткой и прочным столом. Хм, кажется, я догадываюсь, чем они сейчас могут заниматься вдвоем, излюбленный способ снятия стресса у данной особы всего один. Возможно, других, кроме секса, она просто не знает, с образованием в наше время ситуация обстоит более чем плачевно. Ну, надеюсь, их там не сильно обломает в тот момент, когда нас начнут обстреливать. Хотя следовало бы влепить парочке строгий выговор с занесением. Не за разврат или измену, боже упаси. За то, что в боевой обстановке скафандры сняли и тем подвергли свою жизнь и жизнь потенциальных пациентов, рискующих не дождаться помощи от задохнувшихся при разгерметизации любовников, страшной опасности. – Во-первых, все, кого мы еще не поставили в строй, подключены к аппаратуре жизнеобеспечения, – продолжал «крестоносец». – Ее за несколько минут просто не демонтировать. Во-вторых, по степени защищенности медблок уступает лишь реакторной и рубке. У нас даже автономный генератор силового щита есть, снятый с тяжелого боевого флаера лет пять назад. Вот в этой самой палате стоит.

– Когда начнется, не забудьте его выключить, – посоветовал ему я, не делая конкретных указаний насчет остальных двух врачей. Сам догадается их друг от друга оторвать, как только закончит говорить со мной. Все же не дурак, раз медиком стать умудрился, а не просто чернорабочим или громилой-боевиком. – Будем изображать из себя стопроцентный труп и не демонстрировать подозрительную активность до тех пор, пока цедашу не улетят. Мало ли, вдруг им позарез надо свои ракетные погреба освободить, чтобы туда сложить добычу. А тут мы все из себя такие замечательные, выступаем в роли никак не желающей окончательно подохнуть мишени.

Охранники из арсенала уже убрались. Джина с упорством хомяка тащила из жилых модулей, рискующих первыми попасть под удар, баул впечатляющих размеров. Причем к коридору, где располагался проход к спасательным капсулам.

– Не надо, – вдруг остановил меня связист, когда я попробовал все-таки воззвать к голосу разума мулатки. – Я сейчас лучше сделаю. Половину капсул сам запущу, половину напрочь заблокирую. Эта кукла пусть хоть из кожи вылезет, но их не откроет. И рептилоиды подумают, что мы сбежали, расстреляв идущие на автомате скорлупки, и она шею себе в одной из них не свернет. А если уже не успеет добраться до безопасного места раньше, чем нас накроет, то мы и не виноваты.

– Давай, – подумав, решил я. – А разве соответствующие коды доступа к столь важному оборудованию имел кто-то кроме Олега и Ли? У меня их, например, нет и не было.

– Информация не сильно секретная, так как спасательная капсула все же не корабль и, разлетись они в стороны хоть все до одной, догнать их и вернуть проблемой не станет, – пожал плечами опытный житель космоса. – Но в любом случае ему не следовало оставлять свой наручный компьютер в зоне досягаемости того, кто оказался вынужден бежать аж на фронтир из-за секретных файлов, скачанных с баз данных не самых мелких корпораций. Эх, не следовало мне тогда браться за одно мутное дело, но больно уж платили хорошо! Ракеты!

Не сразу мне удалось сообразить, что последнее уже относится к снова выстрелившим по нам цедашу.

– Спокойно, этот залп мы выдержим, если они туда термоядерных боеголовок не натолкали, – задумчиво пробормотали из-за спины. – А вот на следующем внешние отсеки ждет большая встряска, да и внутренним перепадет.

– Знаешь, рисковать не стоит. – Я на мониторе увидел, как Джина все-таки забирается в одну из спасательных капсул. То ли заблокировать их так и не успели, то ли коды доступа Олега были не у одного только хакера-любителя, находящегося со мной в одном помещении. – Давай сейчас. А то я к тому моменту, когда они по нам выдадут еще одну ракетную атаку, поседею. Да и истребители возвращаться начали, вдруг пожелают проконтролировать степень нашей разбитости, если им раньше начальство не прикажет изменить курс, в связи с уничтожением цели?

– Ну, тогда держитесь и молитесь. Сейчас тряхнет!

Первая серия взрывов, остановленных нашими щитами на семьдесят с хвостиком процентов и растративших остальную энергию на уничтожение попавших под удар отсеков, почувствовалась лишь, как очень сильный толчок. На ногах удержаться бы не удалось, но мы же сидели в оснащенных ремнями безопасности креслах. Некоторые приборы заискрили, из внезапно открывшейся в стене ниши вылетела кофемашина и, пачкая все вокруг себя потеками черной жидкости, прокатилась по вдруг ставшему наклонным полу, едва не отдавив мне пальцы. Однако пугать подобным после застолья с боевыми киборгами… Пфе! Пить с ними, это даже не идти на танк с гранатой, это идти в лобовую атаку на целую колонну бронетехники, будучи вооруженным лишь тупым топором и застарелым перегаром! Но проклятые рептилоиды повреждением внешнего слоя нашего модуля не ограничились и всадили в свою неспособную огрызнуться ответным огнем цель еще целых три залпа. Не знаю уж, с чего они пошли на такую расточительную акцию, то ли в целях устрашения остальных людей в системе, то ли убили наши кого-нибудь ценного для вражеского командования, то ли и правда место от лишних боеприпасов освобождали, но результат получился страшный.

Второй ракетный залп передвинул наш модуль в пространстве на несколько сотен метров и окончательно доломал и так-то основательно раскуроченные жилые модули. Пол больно ударил в щеку, а в глазах потемнело, вернее, их как будто обожгло ослепительно яркой вспышкой. Но это шалила не гравитация, а внезапно оторвавшаяся ножка кресла, с размаху завалившегося набок и заставившего приложиться головой, пусть даже в шлеме, об твердое покрытие из практически вечных сплавов. Зубы больно клацнули друг об друга.

– Халявщики командный пост делали, не могли нормально гайки в таком ответственном месте закрутить, гастарбайтеры криворукие! – ругался я, воюя со страховочными ремнями и пытаясь выбраться из объятий не такой уж и прочной мебели. Кстати, оставшиеся на своих местах связист и специалист по щитам почему-то промолчали. Только выпускали алые пузырьки из своих фигур, быстро уносимые ветром в пролом, за которым мерцали звезды. Разгерметизация! Отсутствие гравитации! Прямое попадание! Эти гадские рептилоиды махом сточили половину модуля, если взрыв достал до рубки! Но почему тогда я не только жив, но даже цел? Или кресло упало со своего места неспроста?

Быстрый взгляд на основание рабочего места, где в обычное время должен был находиться Олег, разъяснил ситуацию. В открывшейся полости чадил и плевался искрами некий расплывающийся в лужу металла и пластика прибор, вероятно, являвшийся генератором силового поля. Он обеспечивал защиту даже не всей рубке, а одному-единственному предмету мебели и тому, кто в нем сидит. В момент, когда мне угрожала угроза, механизм включился и, вызвав ту самую ослепительную вспышку, которую даже и увидеть толком не получилось, напрочь перегорел, заодно расплавив некоторое количество материала, из коего делали полы. Судя по маркировке на одной из особо тугоплавких деталей, сделанной неизвестными символами, напоминающими птичьи следы, устройство произвели инопланетяне. Даже больше того – родственники тех, кто и запулил по модулю космической станции ракетами, а именно рептилоиды цедашу. Их письменность как-то так и выглядела.

– Мда, не повезло парням. – Я попытался приблизиться к раненым, выхватывая из специальной аптечки для работ в космосе, расположенной на бедре скафандра, герметизирующий пластырь. Но практически сразу же стал запихивать его обратно. – Изрешетило, как будто из пулемета. Столько сквозных дыр в груди, конечностях, головах… У чешуйчатых гадов явно есть шрапнель, пробивающая навылет переборки, и они не стесняются запихивать ее в ракеты. Интересно, как получилось добиться такого эффекта?

Новый толчок, выбросивший меня через пролом прямо в открытый космос, случился, как это и бывает со всеми взрывами, абсолютно неожиданно для тех, кто под него угодил. Пальцы, пытаясь схватиться за отсутствующий в помещении воздух, выпустили аптечку, и она, беспорядочно вращаясь, как впрочем, и сам я, улетела в неизведанные дали.