Черный крест на белой стене

– Подпоручик Богуславский? – переспросил Васильев, – с началом войны он приехал, кажется из Бразилии, где у него было собственное дело, и поступил вольноопределяющимся в артиллерию. Прекрасно себя проявил, за что был произведён в офицеры. Когда немецкий арьергард, прорвав оборону, вплотную приблизились к батарее, организовал оборону и сумел продержаться до подхода нашей кавалерии. На следующий день пропала связь с корректировщиком огня. Двое солдат, направленных на ремонт линии, не вернулись. Богуславский лично направился устранить обрыв. Восстановил связь и заменил убитого дальномерщика. Возвращаясь на позицию, угодил под шальной снаряд.

В кабинет без стука вошёл врач, держа в руках рентгеновский снимок.

– Сергей Викентьевич, они проглядели маленький осколок – он протянул снимок, – Вот, взгляните, в нисходящей части толстого кишечника, около селезёночного изгиба.

Подойдя к окну, Васильев внимательно просмотрел снимок и вздохнул – здесь, коллега, консилиум ни к чему. Классическая картина гнойного, травматического перитонита. Немедленно готовьте его к операции. Без лаважа²⁰ не обойдемся.

– Можно посмотреть? – спросила Анна.

– Прошу вас, – он протянул ей снимок. Среди мутных пятен и кишечных петель, зловеще белело маленькое пятнышко неправильной формы.

Когда врач вышел, Анна тихо спросила, – он выживет?

– Спохватились во время, хирург опытный, организм молодой, крепкий. Думаю, выкарабкается, хотя…, – он вздохнул, – всё в руце Божьей…

***

Попрощавшись, Анна вышла и не торопясь направилась к Мариинскому институту. Размышляя о Богуславском, она свернула на Шереметевскую²¹ и сразу узнала красивое здание из красного кирпича. Уверенно толкнула высокую дверь и вошла вовнутрь. Вокруг была тишина, и она растерянно огляделась, не зная куда идти. Увидев сидящего за столом пожилого мужчину в сюртуке, Анна направилась к нему, как вдруг, взглянув на часы, он нажал кнопку и над головой оглушительно прозвенел звонок. Захлопали двери и в коридор, весело переговариваясь, высыпали воспитанницы, в серых и белых платьях с пелеринами. Девушки постарше, степенно прогуливались парами, снисходительно поглядывая по сторонам.

– Ах, Мария, я совсем запуталась, после Закона Божьего, сегодня космография или география?

– Ты Тата, поменьше думай о каникулах и Поля де Кока²² на ночь не читай, тогда не запутаешься – усмехнулась Мария, – а то у тебя как песне, – и не лишённым приятности голосом пропела:

В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли,²³

Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль де Кок,

Где брюссельское кружево… на платке из фланели!

На кушетке загрезился молодой педагог.

Тата весело рассмеялась: – Молодой педагог – это про тебя, думаешь, никто не знает, почему ты остаёшься у физика после урока приборы в лаборантскую таскать?

Улыбнувшись про себя, Анна спросила: – Барышни, будьте любезны подскажите, где кабинет директрисы?

Девушки любезно объяснили и она, поблагодарив, направилась в указанном направлении.

После посещения лазарета, Анна чувствовала себя уверенно. Войдя кабинет, она поздоровалась, и сразу перешла к делу: – Я фельдшер, 17 лазарета Красного креста, по поручению начальника надворного советника Васильева. Он просил изыскать возможность выступления ваших воспитанниц перед раненными героями Отечества.

Пожилая женщина улыбнулась: – Вы не поверите, я буквально вчера думала об этом и сегодня собиралась лично встретиться с вашим начальством.

– Прекрасно, когда благие мысли о раненых сразу претворяются в дело – с благодарностью произнесла Анна, – если вас не затруднит, когда будет готова программа, направьте кого-нибудь для определения обоюдно удобной даты.

Попрощавшись, она вышла на улицу и поняла, что всё время думала только о Петре.

После встреч и волнений у неё пересохло в горле. Время близилось к полудню, и солнце начало припекать. Наплевав на все правила приличия. Анна остановилась около водяной колонки, с наслаждением напилась и мокрой рукой обтёрла лицо, поглядела на воробьев, купающихся в пыли и направилась дальше. – В центре перекушу в кафе, и на трамвай – подумала она и, дойдя до Екатерининской, зашла в небольшое кафе.

– Смогу ли я жить спокойно, вычеркнув Петра из своей жизни – спросила она и сама себе ответила, – нет, не смогу!

– Все в руце Божьей, – вспомнила Анна, слова начальника лазарета, и с каким-то непонятным ожесточением подумала, – это у вас, Сергей Викентьевич, в руце Божьей! А у нас всё в руках врача! Я не дам ему умереть из-за того, что Флемминг ещё не открыл пенициллин!²⁴

Анне всегда нравилась медицина, и когда Костя арендовал ветеринарный кабинет, весь свой отпуск, она с удовольствием ему помогала. Они вместе стерилизовали и кастрировали животных, а один раз даже вскрыли лабрадору желудок и извлекли женские наручные часики. У неё была очень хорошая память, особенно на то, что было интересно. Она запомнила названия инструментария, лекарств и научилась рассчитывать дозу наркоза.

– Наркоз не пригодиться, лекарств таких ещё не изобрели, а вот одежду сестры милосердия, было бы найти неплохо – в памяти услужливо всплыл фильм, где преступник, одев белый халат, проник в больницу и убил какого-то важного свидетеля.

Неожиданно Анна поняла, что для себя она уже все решила, и начинает продумывать детали. Девушка прислушалась – голос молчал.

Подозвав официанта и рассчитавшись, девушка решительно встала и направилась к трамвайной остановке.

– Сначала звоню Ленке. Невролог, тоже должен соображать, в крайнем случае, спросит у коллег. Затем к Маришке, платье надо обязательно сменить. Хорошо, что я сейчас в гриме. Вернусь без макияжа. Все равно Пётр узнает, с ним как-нибудь объяснюсь, – думала она, рассеянно глядя на приближающуюся, величественную триумфальную арку.

***

Оказавшись на кухне, Анна сразу позвонила Лене: – Привет Ленок, как жизнь? Язык, надеюсь по средней линии?²⁵

Лена рассмеялась, – функции тазовых органов контролирую и то, слава богу! – это было их обычное приветствие: – Как у тебя?

– Все стабильно! Отсутствие новостей – лучшая новость! Лена, вопрос к тебе…, у меня знакомый с перитонитом лежит. Скажи, какие сейчас самые сильные антибиотики?

В трубке раздался вздох. Прикрыв глаза, Анна явственно представила как подруга, собрав рот в куриную гузку, покачивает головой: – Всё зависит от заболевания. Надо учесть противопоказания, аллергические реакции, индивидуальную непереносимость, собрать полный анамнез.

– Не беси меня, Ленка! – усмехнулась Анна. – Мой хороший знакомый, прекрасный человек балансирует между жизнью и смертью, а ты мне лектора включаешь! Узнай и перезвони, если у вас есть, возьми, я вечером заеду денежку завезу. Заодно чаю попьём и повидаемся!

Лена перезвонила через пятнадцать минут – Заезжай вечером. Я взяла тебе «Миронем», это штатовский антибиотик широкого спектра действия, на сегодня один из самых сильных. Флакон девятьсот пятьдесят рублей. Купила пока на пять инъекций, его колют через восемь часов. Будешь ехать, не забудь в «Патрик и Мари»²⁶, за хворостом заехать.

Анна поблагодарила и отправилась в драмтеатр.

– У вас в костюмерной есть платье сестры милосердия?

– Вау! – рассмеялась Маришка, – ты медсестра, а Костя раненый солдат? Весело живёте! Завидую! Я тебе предложу ещё круче! Ты сестра-кармелитка, а Костя – мушкетёр? Ваша интимная жизнь заиграет новыми красками!

– Дура ты, подруга! Мне, правда, надо. У нас в офисе капустник будет!

– Если теперь это так называется, пусть будет капустник – она ехидно улыбнулась, и вдруг посерьезнела, – тебе повезло. Месяц назад, у нашего бутафора умерла бабушка. Он притащил гору антиквариата. Мебель, посуда, старая одежда. А в сундуке было настоящий костюм сестры милосердия, его какой-то бабушки. Пошли!