Черный Лебедь для Злого Босса

— Ты невероятно подробно осведомлена.

— Да, есть у меня источник. Тут неподалеку живет старушка — внебрачная дочь деда Горана. Тот еще ходок был… Так вот, она, эта бедная женщина, хоть родственниками не признана, но кое-кто с ней близко общается из окружения семьи Василеску. И Горан периодически навещает, он очень предан своим корням. Обожает мать, но и отца любит, и его все это ужасно мучает. Просто сам не свой. Странно, что не вышвырнул тебя. Поверь, он страшен в гневе.

— Наверное, я очаровала его своим неотразимом обаянием, — отвечаю беззаботно. — Ладно, летопись семьи Василеску вещь интересная, но я же на работу в конце то концов пришла… Показывай, что нужно делать. Я так понимаю, что этот обаяшка Горан не особенно многих сейчас на работу берет. Народу в замке почти нет. Экономит что ли?

— Нет… пока вроде не экономил, я, во всяком случае, такого не заметила. У него есть свои счета, недвижимость и источники дохода. Конечно, не такие обширные, как у отца… Еще там ситуация в том, что отец его на дочери влиятельного политика женить хочет. А Горан ни в какую, как баран уперся. Я тебе скажу, очень парень насчет женского пола привередлив. Вот не дай Бог с таким связаться. Все нервы вытреплет. Теперь вот, вместо свадьбы увлеченно гостиницу, тетушкино наследство, реставрирует. То ли поспорил с кем, то ли устал от светской тусовки. Об этом история и сам Горан не откровенничают… Здесь он как сыч один. Одинокий мужчина, затворник… А баб, прикинь, меньше не становится. Только и успевает из своей постели вытряхивать.

— Ясно, — вздыхаю. Так и думала, что бабник. Разве может такой красавчик не быть им? Нет конечно. Да и какое мне дело! Кажется, я и так изучила всю его подноготную… мне хватит. Но Настя не могла остановиться.

— Может я и мало что знаю, можешь не верить, но про мать это точно. Даже в газетах писали, их семью обожает светская хроника. Сейчас пишут, что Горан совершенно пропал, отдалился от жизни и живет затворником, разве это неправда? Сидит в этом замке, изучает какие-то бумаги, манускрипты, хочет сделать здание полностью соответствующим тому времени, когда было построено. Вот только с таким отношением к персоналу далеко не уедешь, — вздыхает Настя.

— Он вроде ничего, обаятельный… Трудно поверить, что людей увольняет ни за что.

— В основном его раздражают горничные, которые строят глазки и заигрывают. Он же симпатичный… Ты этого делать не собираешься? Значит все в порядке.

— Почему ты так спокойна на мой счет?

Настя попала не в бровь, а в глаз. Заигрывать с боссом — это точно не про меня, но… Прозвучало это несколько обидно, словно я синий чулок, причем синее просто некуда.

— Ну, мы давно знакомы… — тушуется Настя.

— Я прекрасно знаю, что мы с Василеску птицы разного полета, — вздыхаю.

Да и вообще мне не до романов, тем более служебных. К тому же, меня никогда не интересовали плейбои, даже ставшие затворниками — да пофиг. Хотя в этом случае, я бы сказала, объект выглядит более романтичным…

Погружаюсь в размышления, из которых меня буквально выдирает еще один нюанс, сообщаемый Анастасией:

— Кстати, одно время Горан встречался с Тиной.

— Фу, зачем ты мне это сказала? Сразу минус сто очков ему! Эта противная Фифа! — восклицаю возмущенно.

— Да, но это было давно, и только с ее слов, — хихикает Настя. — Может и неправда.

— Уж надеюсь. Не хочется сразу настолько разочаровываться в работодателе…

— Извини. Но Тина сюда периодически заглядывает… так что не могу не предупредить. Постарайся не попадаться ей на глаза. Когда она уже успокоится… Ведь замуж вышла! Каждый день мне звонит и про Горана расспрашивает. Если честно, я ужасно от этого устала! Так хочется ей сказать: Ну, детка, ты же вышла замуж. И муж твой хоть и не миллионер, как Горан, не наследник империи, но вполне обеспечен. Я конечно понимаю, что Горан намного богаче, но тут уж, или синица в руках, или журавль. Я тебя только прошу, если она появится, постарайся не попадаться ей на глаза. Тина способна устроить по этому поводу скандал. Еще никак не забудет твою обувь…

— Хорошо, сделаю все от меня зависящее, уж поверь. Я сама не жажду сталкиваться с этой дамой, которая меня мечтает сжечь, как ведьму на костре.

Глава 3

Так началась моя работа в замке, нелегкая, надо сказать. Работников почти не было, поэтому я носилась как белка за орехами, или под орехами… не суть. Я так уставала, что не было сил идти домой, поэтому добрая Настя выделила мне комнату в гостинице, в дальнем конце коридора, на нижнем этаже. Может, конечно, и не доброта это была, а желание побыть с мужем наедине и наладить отношения. Но все к нашему обоюдному удовлетворению, мне не надо было домой тащиться, а Настя могла свои проблемы порешать. Так что я обуютила комнату, через неделю уже совсем перетащила свои, не слишком объемные, пожитки. В планах было дождаться, когда Анастасия скажет, что моя помощь больше не нужна, ну и зарплату получить к этому времени… и срулить подобру-поздорову на родину. Вернусь домой, понянчусь с племяшем… Я ведь его даже не видела. Только по фото, которые бабуля чуть ли не ежедневно мне в вацапе слала.

Поначалу я немного переживала по поводу своего нелегального положения — но познакомившись с другими горничными — их было двое, женщины дет сорока, Дорика и Вилма, я узнала, что они тоже приезжие, и не имеют рабочей визы. И я успокоилась. Раз босс предпочитает брать на работу нелегалов, значит и отмазать своих работников в случае чего сможет.

* * *

Ирония ситуации состояла в том, что Горан тоже жил в гостинице. Обитал на верхнем, третьем этаже. Я понятия не имела где его покои — туда персонал не допускали, а все обслуживание делал угрюмый мужчина лет сорока по имени Бартос. Он, наверное, был телохранителем, горничной и секретарем в одном флаконе — во всяком случае внушительные мускулы, настоящий шкаф, навевали мысли об охране, а то, что приходил на кухню за едой — на мысли о горничной. Но чаще Горан игнорировал гостиничную кухню и заказывал еду в ресторане. Зря, между прочим. Альма готовила превосходно!

Немного волнительно было ночами осознавать, что мы вдвоем в огромном замке… Но Горан меня не замечал. Тот первый разговор был удивительно полным — теперь в лучшем случае при встрече меня ожидал равнодушный кивок. Став горничной, я превратилась в невидимку. Ну и что? Радоваться должна, что в дела мои не лезет. Но почему-то меня задевало.

Через неделю левое крыло гостиницы было открыто для постояльцев, и работы стало еще больше. Я ужасно уставала, даже сил на наброски не хватало, а ведь я не умею жить без кисти в руках. Начала хандрить. И тут приехал тот самый маститый реставратор, о котором говорила Настя. Я с огромным энтузиазмом рванула на встречу коллеге и встретила надменный и равнодушный прием.

Аксель Янсенс идеально подошел бы на роль Эркюля Пуаро — невысокий, лысеющий бельгиец лет пятидесяти. Сносно изъясняющийся на английском — честное слово, у меня и произношение, и словарный запас куда приличнее. Но со мной бельгийское светило реставрации общаться и вовсе не пожелал. Вышедший из своей берлоги Горан сразу увел специалиста в свой кабинет. А я почувствовала себя гадким утенком, до которого никому нет дела. Вот дура, а я еще помощь свою хотела предложить.

* * *

Вторая неделя моей работы ознаменовалась появлением Фифы. А я-то дура, радовалась, что все идет хорошо и спокойно! Ни одного увольнения, все трудятся себе спокойненько…

Полная решимости обходить острые углы, я пряталась от глаз Тины довольно успешно. И в то же время исподтишка наблюдала за ней и Гораном. Тот радости от появления гламурной дамочки не выказал, но принял радушно и велел накрыть столик во внутреннем дворике. Обслуживать их отправилась Вилма.

Парочка пила вино, а я нашла отличный наблюдательный пункт — за кованым забором росла раскидистая ива. Забавно было наблюдать, как Фифа буквально выпрыгивает из своего платья, флиртуя с мужчиной, который на неё толком даже не смотрит, занятый своим телефоном.