Черный Маг Императора 17

— Так не работает. Нужно будет обязательно увидеться с ним и еще раз подтвердить наши договоренности, иначе может произойти какая-нибудь неприятность, — объяснил мне Чертков. — Знаешь, эти твари немного с приветом. Никогда не знаешь, чего от них можно ждать. Бывает и так, что они могут передумать. Или попросить еще что-нибудь. Так что еще раз увидимся с ним обязательно. Кстати, насчет того, что он просит взамен… С меня кровь, с тебя коньяк — договорились?

— Конечно, — легко согласился я на такие условия. — А где вы человеческую кровь будете брать?

— Подстерегу какого-нибудь ротозея в школьном парке, само собой, — мрачно ответил старик. — Самый простой вариант. У меня есть особое заклинание, при помощи которого я могу выкачать из человека всю кровь за двадцать три секунды. Тут учеников как собак нерезанных, кто их считать будет?

Пока я соображал над тем, что услышал, наставник продолжил.

— Не задавай глупых вопросов, Темников, естественно куплю в больнице у целителей. Или ты думаешь, что некрослой изменил меня настолько сильно, что я могу промышлять чем-то подобным?

— Разумеется нет… Просто…

— Просто ты устал, я понимаю, — прервал он меня на полуслове. — Хоть я впервые оказался на твоем месте, когда был немного постарше, но все равно чуть в штаны не наделал, так что не волнуйся. Я понимаю, что с юмором у тебя сейчас туго. Бери папку и чеши переодеваться. Если я все правильно понимаю, то тебя еще ждет полет в Москву. Вот, кстати, там и отоспишься.

— Откуда вы знаете? — удивленно спросил я, расстегивая куртку магической брони.

— Я твой наставник, Темников, и знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил старик. — Разумеется, меня держат в курсе того, что происходит с тобой и вокруг тебя. Голицын со мной тоже общался, когда к тебе приезжал.

— Понятно…

— Ты знаешь о чем у вас пойдет разговор с Романовым? — спросил он, как бы между прочим.

— Знаю, — ответил я и стащил с себя нижнюю половину брони. — Про эликсир будем разговаривать.

— Хорошо, — кивнул Чертков и поднялся со своего стула, поморщившись от боли. — Надеюсь, у тебя хватит мозгов не рассказывать всем о том, как ты сварганил свое целебное зелье от кашля?

Он замер и выжидательно посмотрел на меня.

— Я намерен сохранить его в тайне, — ответил я, встретившись с ним взглядом. — У Темниковых не так много родовых рецептов, поэтому у меня нет привычки разбрасываться ими.

— Вот и хорошо, — довольно хмыкнул он и бросил взгляд на папку. — Теперь забирай некросимволы и выметайся отсюда. Чтобы к следующему занятию все выучил, ясно?

— Ясно… — я спрятал папку в рюкзак, подхватил чемоданчик с броней, сабли и поспешил к выходу.

— Коньяк не забудь купить! — услышал я вдогонку.

В ответ я крикнул, что не забуду, но думаю, что Александр Григорьевич меня уже не слышал. Зато прекрасно слышал Терлецкий, который в гневе распахнул дверь, чтобы выяснить у меня какого черта я здесь ору и мешаю ему работать?

Так как в этот момент я уже был одной ногой на ступеньках, я решил, что самым лучшим вариантом будет сделать вид, будто я его не расслышал. Самое меньшее, чего мне сейчас хотелось, это схлопотать от Даниила Ивановича наказание на ровном месте. Тем более, что я услышал голос Черткова, при виде которого Терлецкий обычно прятался в своем кабинете.

В общем, думаю, что с вероятностью в девяносто девять процентов этот стремительный побег мне никто не припомнит. Я вообще заметил, что преподаватели без особой надобности стараются с моим наставником не разговаривать, а уж ругаться с ним и подавно.

Когда я поднялся по ступенькам наверх и оказался в холле, я уже и не думал про Даниила Ивановича. Меня больше беспокоило, что я забыл спросить у Черткова про кристаллические цветы. Ведь он мне обещал, что мы потом с ним поговорим об этом.

Если он мне фактически запретил ходить в некрослой когда мне вздумается и объяснил причину, значит собирался рассказать, как их доставать. По крайней мере, я на это надеюсь. В его таблетки тоже ведь входят кристаллические цветы, следовательно он их как-то добывает и знает где взять… Но ничего, в следующий раз спрошу. Про это я точно не забуду.

Ну а что касается занятия в целом, я был им доволен. Правда прошло оно не совсем так, как я рассчитывал. Вместо закрепления пройденного и изучения новых некросимволов, я узнал кое-что другое. Заодно между мной и наставником произошел очень непростой разговор, о котором мне еще предстоит хорошенько поразмыслить в вертолете…

Едва я вышел из главного корпуса, первым делом позвонил Ибрагиму и попросил его, чтобы он как можно скорее организовал мне машину. Даже удивительно, как могло так быстро пролететь время с начала нашего сегодняшнего занятия, но была почти половина пятого.

При всем желании я уже не успевал попасть на вертолетную площадку к шести, но надеялся не слишком сильно опоздать. В принципе, я не думал, что случится что-нибудь страшное — я ведь не сегодня встречаюсь с Романовым. Но опаздывать все равно некрасиво.

Поэтому следующим кому я позвонил, был Голицын, которого я предупредил, что задержусь. Как я и думал, переживать об этом не стоило. Василий Юрьевич сказал, что вертолет будет дожидаться меня столько, сколько нужно, и попросил лишь о том, чтобы к утру я в Москву все-таки попал.

Ну и сообщил о том, что в семь утра меня заберет машина. Вот только на мой вопрос почему так рано, глава тайной канцелярии не ответил. Сказал, что я сам завтра все увижу. Видимо бывали такие воскресенья, когда и Император отказывал себе во сне.

Пока я наскоро собирал свои вещи и параллельно разговаривал с дедом, в комнату влетел Градовский, который, как обычно, неизвестно где болтался. Призрак сгорал от нетерпения мне что-то рассказать, поэтому самым наглым образом дважды пытался прервать мой разговор с дедом.

Угомонился лишь после того, как я пообещал ему, что если он не прекратит, то сразу после окончания разговора я его с позором развею. Без учета предыдущих заслуг передо мной. Только после этого он наконец угомонился, сменил цвет пламени с зеленого на гневный синий и спрятался под кроватью.

— Давай вылезай, хватит там сидеть, — сказал я ему, когда закончил разговор с дедом и занимался последними приготовлениями перед выходом.

Однако, Петр Карлович решил сделать вид, что он сегодня крайне обижен, поэтому решил даже не отвечать.