Черный мотылек

— Они сохранились?

— Я очень педантичная женщина, хотя с виду и не скажешь.

Фотографии и зарисовки водных птиц, диких уток, кроншнепов, крохалей, шилоклювок. Сначала Сара подумала, что художница перепутала папки, но потом вспомнила призрачные фигуры птиц на суперобложке «Белой паутины», серые перья, длинные тонкие ноги. Вот и первый вариант обложки, без птиц, только болото и туман, горизонт размыт.

Отец отверг это набросок, счел его слишком расплывчатым, обобщенным. И со второй попытки художница не угодила ему — вот второй вариант, с гусями, лапчатые следы на бледном мерцающем фоне, словно опавшие кленовые листья. В ход пошла третья акварель, где туман почти рассеялся, хорошо видны птицы, облака, прозрачная вода. И здесь появился мотылек — черный как сажа, на фоне серо-голубой с золотом пастели.

Эта маленькая эмблема будет появляться вновь и вновь на каждой книге Джеральда Кэндлесса под крылатыми стопами — логотипом «Карлион Брент».

Судя по примечаниям, написанным изящным почерком художницы, она использовала иллюстрации из «Мотыльков и бабочек Великобритании и Ирландии» Мейтленда Эммета, «Мотыльков Британских островов» Ричарда Саута и «Бабочек и мотыльков сельской местности» Эдварда Хьюма. Мелли Пирсон не жалела времени и сил и — неожиданность для Сары — любила не только образы, но и слова. Под заголовком Psychinae она писала:

«Психея, душа, а также бабочка или мотылек. Названы они так из-за аналогии метаморфозы и воскресения. Душа — дух человека, освобожденный от оков плоти. Один источник полагает, что название Psyche casta („чистая душа“) связано с тем, что некоторые представители этого рода не участвуют в размножении».

Похоже, в мотыльках скрыто нечто, чего с первого взгляда не видно. Сара всмотрелась в карандашные зарисовки Мелли Пирсон, подробные, с четко проработанными деталями, удивительно изящные. Полосатые и узорные крылышки, мохнатые, словно у плюшевых мишек, тела. Угольно-черный большой мотылек с длинными усиками, рядом — крошечное существо в коричнево-черной пыльце. Более крупное насекомое художница пометила крестиком, под меньшим стоял знак вопроса.

Перевернув страницу, Сара наткнулась на письмо отца, и от неожиданности сердце кольнуло. На миг она прикрыла глаза. Потом, собравшись с духом, прочла письмо от 6 мая 1978 года.

Уважаемая мисс Пирсон, полагаю, мне следует более точно объяснить насчет мотылька. Редактор сообщил Вам, что я хочу поместить такую эмблему на моих книгах, однако меня устроит не любой мотылек, а представитель вида Erichnopterigini.

Я никогда не видел его воочию, только на фотографиях. Надеюсь, музей Естественной истории поможет Вам в поисках. Насколько мне известно, у них есть отдел классификации насекомых. Мотылек называется Epichnopterix plumella. И еще один момент: надеюсь, Вам не покажется слишком педантичной моя просьба, но ни в коем случае не перепутайте этого мотылька с более крупным Odezia atrata — как Вы сами убедитесь, перепутать их несложно.

Буду рад увидеть Ваш проект.

Искренне Ваш Джеральд Кэндлесс.

Что все это значит? Почему отца беспокоило, как бы одно латинское название не перепутали с другим? Совершенно не похоже на Джеральда, который не интересовался природой, в собственном саду не отличал азалию от герани.

— Что это значит, папа? — спросила она вслух. — Кто же ты такой?

Намек на разгадку забрезжил у нее в голове. Atrata — «черная», так? Post equitem atra cura sedet. ^[16] Запомнившийся со школы латинский стих. Отец беспокоился, что одного черного мотылька художница примет за другого, большего за меньшего? Эти два мотылька, зарисованных Мелли Пирсон, и есть Epichnopterix plumella и Odezia atrata? Но почему это было так важно? Какая, в сущности, разница? И почему отец предпочел меньшего мотылька, ведь более крупный намного выразительнее? Меньший, судя по рисунку, даже не настолько черный.

16

«Сидит за спиной всадника черная забота». Гораций, римский поэт I в. до н. э.

— Скажи мне, папа, — повторила Сара. — Что это значит?

Мелли Пирсон ответа не знала. Больше записей в папке не нашлось, только наброски. К последнему варианту была прикреплена бумажка с надписью «Одобрено автором». И все.

Откуда отец знал названия этих мотыльков? Наткнулся на них в ту скрытую от всех пору, когда он еще не сделался Джеральдом Кэндлессом? Названия их вроде бы ничего не подсказывали, как Сара ни ломала себе голову, переставляя буквы и подбирая анаграммы. Возможно, мотылек сыграл особую роль в его судьбе или творчестве. Возможно, как золотой скарабей Юнга, подлетел к окну и помешал написать роковое письмо или сжег себе крылышки на лампе и тем самым указал отцу путь, которого следовало остерегаться.

Если так, ответа она не узнает никогда. И вполне вероятно, разгадка не навела бы ее на след, но почему-то Саре казалось, что именно тут спрятан ключ, и это маленькое черное насекомое скрывает тайну отца.

Джейсона Тэйга всегда приходилось долго ждать у телефона, поскольку аппарат находился на первом этаже и его не могли дозваться. Наконец трубку взяла какая-то женщина и согласилась, так и быть, сходить за Джейсоном. Сара просидела еще несколько минут, прислушиваясь к жизни чужого дома: ветер сотрясал оконные рамы в Ипсвиче точно так же, как в Кентиш-таун, хлопали двери, орало радио. Наконец в трубке послышался голос:

— Спасибо за чек.

Сара содрогнулась. Гнусавит, словно провинциальный диск-жокей.

— Не могли бы вы найти книгу про бабочек и мотыльков и посмотреть кое-что для меня? Или поговорить со специалистом? У вас в университете нет кафедры энтомологии?

— Очень сомневаюсь, — ответил он, — вот если б вам понадобился бизнес-менеджмент или компьютерные технологии…

— Спасибо, не надо. Мотыльки называются Odezia atrata и Epichnopterix plumella.

Джейсон попросил продиктовать по буквам, и Сара принялась диктовать на отцовский манер. В отрочестве им с Хоуп это казалось остроумным и увлекательным: «э» — эпистемология, «п» — поймерий, «и» — ихтиотоксикоз…

— Ага, — перебил он, — а может «п» — претензии, «и» — издевательство? Перестаньте хоть на минутку умничать и просто назовите по буквам!

Он оскорбил память ее отца! Холодным формальным тоном Сара медленно, по буквам, произнесла латинские названия.

— Записали?

— Конечно, — сказал Джейсон. — Попробую разобраться. А как насчет «Белой паутины» и убийства в Хайбери?

— Это пока можете не трогать. Займитесь мотыльками. В конце недели я позвоню вам из Девона.

Убийством в Хайбери она займется сама. Сара долго смотрела на зеленую картонную папку, которую вручил ей Фабиан, почему-то не решаясь открыть. Может быть, она не зря колеблется. Мотыльки — мирные, безвредные существа, даже не кусаются, но убийство — это опасно. У любого читателя непременно возникают чудовищные предположения и подозрения. Разумеется, отец не имел никакого отношения к этому страшному делу и уж никак не по этой причине сменил имя, ведь убийство произошло спустя годы после того, как он поступил на работу в «Вестерн Морнинг Ньюс» и стал Джеральдом Кэндлессом. Тем не менее он создал роман, сюжет которого так напоминал подробности убийства в Хайбери, что критики сразу отметили совпадение и обсуждали его даже после того, как автор публично опроверг связь сюжета с реальным происшествием.

Он выждал более тридцати лет, прежде чем написать эту книгу. Почему? Не хотел ворошить прошлое, пока были живы причастные к убийству люди? Или эта история так мучила его, что он попытался освободиться, превратив жизнь в роман? Излить все на бумаге — и забыть? Но от чего он хотел избавиться? Не от вины — в этом Сара была уверена.

Значит, от страха? От боли? Когда человеку предстоит мучительная, трудная работа, он старается уверить себя, что надо подготовиться, сделать предварительные шаги, оправдать отсрочку. Сара поступила точно так же, как поступал Джеральд, если сам вид какой-то бумаги или документа тревожил его: он накрывал его чем-то другим, и Сара положила сверху папку с заметками Мелли Пирсон.

С глаз долой — из сердца вон, по крайней мере, на время. В качестве подготовки надо перечитать «Белую паутину».

История двух мальчиков, познакомившихся в школе в Норфолке, «на болотах». Отец Денниса был сельскохозяйственным рабочим, отец Марка — егерем в заповеднике, тогда (действие книги происходило после Второй мировой войны и в пятидесятые годы) подобных заповедников было немного. Мальчики полюбили друг друга, сами того не понимая, их любовь не находила выражения в словах или действиях. Деннис в пятнадцать лет уже осознал свою гомосексуальную ориентацию и оставался ей верен; Марк отрицал свои склонности.