Черный нал
Шрифт:
Дом, где на самом верху располагалась тогда квартира Кати, походил на броненосец. И если открыть окно, то море ощущалось совершенно рядом. Там, внизу, где якорь должен цепляться за грунт, торговали булками и батонами. Шторы, как всегда, на ее окнах были опущены, и там она теперь общалась с семьей, а я рыскал по улице и изнемогал от желания…
Мы танцуем в ресторане, шестеренки времени поворачиваются на осях, происходят события разнообразные и неожиданные, и пора вернуться из солнечных мансард юности в смешную страну, где меня вроде бы и нет сейчас.
Список “Юрвитана”
Вот уже десять дней я перечитываю список
— Я прогуляюсь, Катя.
— Только не долго. И не пей пива. Тебе еще нельзя. И шарф надень.
Я надеваю шарф, выхожу. Тут недалеко прекрасный подвальчик, беру литр пива и раскрываю свежую “Вечерку”. Маленькая страна, маленькие проблемы. Прочитываю газету от корки до корки. Есть здесь и материал о недвижимости. Северо-Восток в ожидании инвестиций, долевое участие в Копли, рекламный модуль агентства “Трайд”.
В ближайшем ларьке беру все газеты на русском языке, еженедельник “Славянский экспресс”, справочник, кто есть кто в Таллине, и много другого. Красивого и нужного.
Я уже не пытаюсь замедлять шаги при виде полицейского. Никто не собирается проверять мои документы и выяснять личность. Я еду в трамвае до Старого города, долго слоняюсь по забытым уже улицам, опять пью пиво, покупаю целый пакет хорошей и разной еды и на такси возвращаюсь туда, где сейчас мой дом.
Есть, впрочем, одна газетка, которая приводит меня в радостное волнение. Большой аналитический обзор рынка недвижимости Северо-Запада, включая Петербург, и вот оно! Интервью с генеральным директором таллинского филиала фирмы “Юрвитан” Ирием Силаевым. Мне совершенно неинтересно, что там у него продается и какие гарантии даются при этом. Важно, что вот он, на улице Леннуки. Это привет с родины. Я не один здесь. Моя недвижимость меня бережет. Утром я звоню в агентство:
— Доброе утро.
— Доброе, — отвечает барышня с небольшим акцентом.
— Я бы хотел приобрести однокомнатную квартиру в городе.
— Какой район вас интересует?
— Мне что-нибудь в Мустамяэ.
— Вы приедете к нам, или прислать агента домой?
— Нет, что вы! Когда я смогу поговорить с вами?
— Я всего лишь референт. Вы не могли бы подъехать в первой половине дня? Мне кажется, что-нибудь к тому времени для вас уже будет. Простите, как вас записать?
Я называю первое попавшееся имя.
Агентство занимает квартиру на первом этаже старого дома. Оно состоит собственно из господина Силаева, референтки девочки, двух молодых людей, очевидно брокеров, и охранника у двери. У фирмы все еще впереди.
— Так что вас интересует? — радушно спрашивает господин Силаев, как будто, укажи я сейчас на дом напротив, и он подарит его мне.
— Я не очень
состоятельный человек и потому хотел бы что-нибудь попроще. Однокомнатная квартирка на первом этаже. Но это не главное. Мне нужен ваш профессиональный совет. Я бы хотел продать свою комнату в Ленинграде. К кому мне там обратиться, чтобы быстрее и без риска. Не хочется неприятностей.— Значит, комната в Питере на квартиру здесь. А где комната?
— В центре. На Марата. Это две минуты от Московского вокзала.
— Ну, это не составит большого труда. Как быстро вы все хотите устроить?
— Как можно быстрее.
— Нет проблем, нет проблем. Только придется внести задаток и заключить договор.
— Конечно. — Я демонстративно лезу в карман и достаю бумажник. — Сколько?
— О! Это облегчает дело. Мы берем твердый процент от стоимости сделки. В вашем случае это будет… ну, сколько там квадратных метров?
— Двадцать, — говорю я твердо, — третий этаж, старый фонд.
— А там есть кто-нибудь? Чтобы осмотреть, оценить?
— Конечно. Вы дайте телефон. У вас же, очевидно, есть в Питере представительство?
— О! Мы всего лишь скромный филиал.
— Неужели?
— Наш штаб там. Когда можно осмотреть комнату?
— Мне нужно позвонить домой. Вы дайте телефон агентства и… кого спросить?
— Вот телефон. Лучше лично господина Амбарцумова. Это шеф. Ваш вопрос будет решен практически мгновенно.
— А имя?
— Леонид Сергеевич.
— Благодарю. Завтра же дам вам знать. Так что, может, задаток сейчас какой? У меня есть несколько…
— Нет, нет. У нас строгие правила. Будьте завтра с паспортом в полдень. Мы сможем посмотреть пару квартир. И завтра же заключим договор.
— Так сколько же с собой брать?
— Долларами пятьюстами располагаете?
— Ну… Можно сказать, располагаю. Хотя, я думал, это несколько меньше. Располагаю.
— Так до завтра.
Старик знал, что такое смерть. Легко и непринужденно она забирала его товарищей. Каждый раз он слышал как будто хрустальный звон. Шарики хрустальные сталкивались где-то высоко, в небе, ветерок пролетал. Это Тот, кто наверху, подавал ему знак. Зачем он выбрал именно его, Старик не знал. Как не знал того, зачем ему дано столько жить. Выступы, впадины…
Франк захватил городок, как и договаривались. 30 ноября. Банки, полиция, почта, фабричка. Но мы тогда задержались. На два дня. Наши держались около полутора суток. Потом их начали бить. Улочки пыльные, солнечные, проходные дворы. Везде лежали трупы. На площади, на рынке, среди апельсинов в садах, на побережье. Франк отстреливался среди дюн, куда его загнали коммандос. Потом они принялись за нас.
Болото и манговые заросли. Иногда ил не отпускал. Тогда приходилось бросать ящики, еду патроны. Смрад болотный и жалящие твари. На территории сахарного завода мы сделали привал. И здесь нас стали уничтожать. Мы падали, ползли, а пули нас все равно находили. Нас уничтожали как червяков. Никто и не отстреливался. Нужно было бежать назад, в тростник. Арбентос, Фаустино… Нас осталось всего пятеро. Я оглох совершенно. Это хрустальные колокольчики прорвали тонкую оболочку этого мира, и от звездной тишины я и оглох. Когда собрались все группы, то оказалось, что из восьмидесяти человек осталось двадцать. Что было потом? Мы ушли в горы. Там я и получил свою первую пулю, рикошет в шею. Да вот еще очень сильно болело в груди.