Черный оксюморон

— И что делать дальше? — спросила девушка, когда Чимин вернулся в кабинет с чашечкой только что заваренного кофе. — Этот Сэм жив, он может что-то сказать.

— На допросе он, естественно, возьмет всю вину на себя и сознается в убийстве, — детектив Пак плюхнулся на стул, который чуть проехался назад от навалившегося на него тела. — Если он начнет говорить о том человеке, его, скорее всего, сочтут психом. Ты бы видела его, Йоко… Нарик с поехавшей крышей, живущий в свинарнике. Такого точно упекут либо в психушку, либо за решетку.

— Я уверен, нам нужно ждать следующего убийства, — совсем не весело проговорил Чонгук. Он стоял возле окна, сложив руки на груди, и смотрел себе под ноги. — Меня выворачивает наизнанку тот факт, что мы не можем угадать, кто станет следующей жертвой. У нас нет ни единой ниточки, ведущей к этому человеку. У нас ни черта нет. Только время, которое мы тратим на всякую херню.

— Да, эта падла не оставляет после себя ни единого следа, — усмехнулся Чимин. — Сколько эксперты ни рыскали, они не могли найти ничего, что привело бы к настоящему убийце. Эй, Гук?

— Чего тебе, хён? — детектив Чон повернулся на звук.

— Скоро должны позвонить и вызвать на допрос. Пойдешь? — детектив Пак как-то странно, загадочно улыбался. — У тебя хорошо получается выбивать из людей дурь.

— Разумеется, — Чон Чонгук ответил той же улыбкой, и будто что-то дьявольское блеснуло в его черных глазах.

Делать в офисе было нечего. Сэм был пойман, нового убийства пока, слава Богу, не планировалось, поэтому детективы послушно ждали, когда их пригласят опрашивать парня. Йоко изучала методички и учебники по юриспруденции. Ей хотелось все знать, прямо как маленькому ребенку, только начавшему знакомство с окружающим миром, но если ребенок тянулся к светлой стороне, то девушка копала как можно глубже в самый мрак, пропитанный кровью. Поглощая страницу за страницей, она выписывала в тетрадь интересующие ее моменты, старалась запомнить максимальное количество информации и не думала прерываться даже на чай.

Чимин завис в компьютерных играх. Он сосредоточенно смотрел на яркий экран, быстро щелкал мышкой, нажимал определенные комбинации букв на клавиатуре и слишком неожиданно выкрикивал ругательства, когда его несправедливо ранили или вообще убивали. В эти моменты Чонгук и Йоко вздрагивали и прожигали детектива самым злобным, ненавистным взглядом, но когда подобные эмоциональные всплески стали регулярными, детектив и практикантка привыкли к посторонним шумам и уже не реагировали на них. Разве что Йоко временами тяжело вздыхала, сдувая упавшую на нос прядь темных волос.

Чонгук молча с задумчивым видом вырисовывал линии на белых листах. Он раскладывал в голове происходящую ситуацию по полочкам, выделял для себя особо важные моменты, разбирал каждое действие, каждое слово на мелкие детали, но ничего не получалось. Детектив не мог найти то, за что можно было бы ухватиться. Убийство двух влюбленных девушек, убийство молодого музыканта, и все это умело сделано этим человеком. Он ищет людей, которые страдают, которым хочется осуществить задуманное, но слишком страшно, и тогда за дело берется он — волшебник с косой смерти в руках. Он готов просто так устранить человека, он готов запачкать руки в крови, но вину всегда перекладывает на плечи заказчика, если можно так выражаться в адрес тех, кому он делал одолжения. Где связь между теми девушками и музыкантом? Чонгук помнил, что мужчина с изуродованным лицом сказал в видеообращении: «Я убежден в том, что каждый из нас спятил по-своему, просто не каждого еще поймали… ОН хочет это доказать, и я уверен, что у него получится». Получается, загадочный мистер Икс решил выступить в роли психолога, изучающего людские души? Он захотел вывернуть их и продемонстрировать, какая чернота сидит в каждом из нас? В какой-то степени Чонгук соглашался с таинственным убийцей: нет в мире человека, которому была бы чужда жажда мести, а ведь именно желание отомстить порождает в нас страшные пороки. Даже в детстве, когда твою машинку ломает чужой мальчик, ты либо бьешь его в отместку, либо ломаешь его игрушку, только уже с более проявленной жестокостью. Точно так же происходит в мире взрослых, но игрушки и жестокость становятся куда серьезней. К примеру, ты любишь девушку, но на пути к вашему счастью появляется другой парень, и эта девушка отдает предпочтение ему. Что ты делаешь? Правильно, ты ненавидишь его всей душой, в которой разрастается вязкая, грязная клякса, растущая с каждым днем все сильнее. Клякса пачкает когда-то цветущее сердце, теперь там гниют сплошные сорняки, и ты мечтаешь, чтобы с этим парнем случилась беда: переехал грузовик, упал кирпич на голову, сразила смертельная болезнь… И тут появляется некто, готовый устранить камень в твоем ботинке. Здравые люди убегут куда подальше, а вот те, чьи души осквернены грязными мыслями, кляксами, хлопнут в ладоши, радостно подпрыгнут и пойдут на поводу своих кровавых желаний. Да, он действительно хороший психолог…

— Чонгук! — над самым ухом задумавшегося детектива прокричал его напарник. — Может, вернешься к нам в реальность?!

Чон Чонгук снова покинул пределы осязаемого мира и погрузился туда, куда доступ был только у него. Бесконечные лабиринты, вьющиеся замысловатыми зигзагами, туго сплетенные нити, в которых детектив неосознанно путался, стальные тиски неразгаданных задач и острые, впивающиеся в сознание вопросы, оставшиеся без ответов… В голове периодически всплывал туманный, нечеткий образ этого человека. Чонгук представлял его высоким, худым, с обезображенным лицом, в глазах томное желание убивать, нести смерть, на губах застыла холодная усмешка, от которой по спине пробегали миллионы мурашек. Парень понимал, что боится встретиться с ним лично, но подсознательно только этого и желает. Быть может, наступит время, когда и в душе детектива Чона разрастется та самая клякса, как чума, поразившая целое поколение людей?

— Что? Прости, хён, я задумался… — Чонгук почесал нос и виновато посмотрел на Чимина. — Что-то стряслось?

— Тебя ждет Сэм в комнате для допросов, — детектив Пак хлопнул напарника по плечу. — Желаю удачи, мы с Йоко подождем тебя здесь.

— А можно я попробую опросить этого парня? — неожиданно спросила практикантка.

— Нет, милая, нельзя, — сказал Чонгук, как отрезал. Он поднялся со стула, не спеша избавился от галстука и посмотрел на девушку так, как может удав посмотреть на маленького, беззащитного кролика, — у тебя силенок не хватит… и не только физических. Тут нужен холодный, бьющий прямо в цель разум, а у тебя интеллект как у табуретки.

— Да ты просто боишься, что у меня получится не хуже, чем у тебя. Или даже лучше… — Йоко улыбнулась, сложив руки на груди. — Я знаю, почему ты так меня ненавидишь. Мы оба это знаем, детектив Чон Чонгук.

Чонгук испепелил практикантку взглядом. Удав был готов наброситься на кролика, задушить его медленно и мучительно, с больным удовольствием проглотить целиком, переварить и забыть о своей жертве как о страшном сне, но кролик по-прежнему жил: он сидел, сложив лапки, и улыбался, глядя в глаза тому, кто был готов убить его в любую минуту. Какой смелый, бесстрашный кролик… Рядом находился верный защитник невинных по имени Пак Чимин, и он не позволил бы обидеть несчастного малыша, поэтому Чонгук стремительно покинул кабинет, не без ярости хлопнув дверью так, что и Йоко, и Чимин вздрогнули.

В комнате, где проводились допросы, почти не было света. По правде говоря, там вообще ничего не было, кроме несчастной лампочки, которая содрогалась в предсмертных хрипах и беспомощно мигала на потолке, и крепкого деревянного стола с двумя стульями, что стояли друг напротив друга. На одном из этих стульев сидел Сэм. Его руки, скрученные сзади, крепко сковывали наручники. Всякий раз, когда парень шевелился, металлические оковы неприятно терли его запястья и оставляли на коже яркие красные следы. Кажется, вот-вот, и проявится кровь. Обвиняемый морщился от боли, стискивая зубы. Ему было неуютно сидеть на этом жестком «троне»: спина ныла, поясницу тянуло, задница вообще окаменела, но встать он не мог, ведь руки «обвивали» спинку стула. Но все эти колкие ощущения меркли по сравнению с тем, что творилось внутри парня. Ему была нужна доза, причем как можно скорее. Он покрылся испариной, громко и быстро дышал. Все его тело пробивали озноб и судорога, пальцы то и дело яростно сжимались в кулаки, отчего наручники до сдавленного стона впивались в запястья. Сэм готов был хоть на коленях ползать, лишь бы ему дали то, в чем он больше всего нуждался. Ломка была страшная, и смотреть на такого человека было страшно. Его выворачивало, выкручивало, пробивало будто зарядами тока, страстное желание отравить свой организм душило парня, который ерзал на стуле и выгибался подобно ужу на сковороде.

Когда дверь открылась и появился Чон Чонгук, Сэм дернулся вперед и по-дурацки улыбнулся, будто собака увидела после долгой разлуки своего любимого хозяина.

— Детектив! Как хорошо, что ты пришел! — засуетился паренек. — Может, договоримся, а?

— Ломает? — Чонгук невозмутимо закрыл за собой дверь, предварительно бросив на обвиняемого совершенно отрешенный взгляд.

— Просто пиздец! У тебя же есть связи, да? Кто-то должен быть, кто достанет…

— Рот закрой, — детектив бросил папку с бумагами на стол, из-за чего раздался громкий хлопок. Следом полетела ручка. Сам парень сел напротив Сэма и пристально посмотрел прямо ему в глаза. — Говорить будешь тогда, когда я разрешу. Вопросы задаю здесь я, а ты отвечаешь. Понятно тебе?

— Да-да, хорошо, — затараторил Сэм, — но все же…

— Значит, это не ты убил Гун Чжина? — перебил его Чонгук, рывком открывая папку. — Это сделал кто-то другой?

— Я же сказал, что должен сознаться в этом преступлении. Я, это сделал я. Забудь о том, что я тебе сказал дома. Уговор есть уговор, понимаешь, детектив? Мне сделали одолжение, и я расплачиваюсь за него.

— Мне нужно знать, кто совершил убийство, — Чонгук уперся локтями в твердую поверхность стола и стал непрерывно смотреть на Сэма. — Этот человек уже не в первый раз подставляет других людей, а сам ходит на свободе, и мы не можем его поймать. У нас нет ни единой улики, и ты единственный, кто может нам помочь.