Черный ростовщик

— Это падре Доминик, — говорил дон Луис. — Монах-доминиканец. Очень, скажу я вам, деятельная натура, хотя давно уже не молод. Обращает индейцев в истинную веру и много чего еще…

При словах «много чего еще» губернатор не удержался от горестного вздоха. Должно быть, беспокойный падре уже сидел у него в печенках. Оттуда, из губернаторских печенок, и надлежало сопроводить святого отца до озера с красивым названием Валенсия, где тот собирался основать миссию и нести дикарям Слово Божье прямо на их землях.

— Где это озеро? — деловито уточнил дон Себастьян.

— Примерно в двадцати лигах [25] к западу.

— Тоже к западу?

— Да. Там до Пуэрто-Кабельо рукой подать, озеро чуть дальше в глубь материка. Я бы его кораблем отправил, но сейчас боюсь подать пример. Одному разрешишь, потом никого не удержишь. Нет, по суше есть отличная дорога, и верхом вполне можно добраться даже быстрее, чем морем, но у падре будут с собой деньги на расходы.

25

Лига— старинная испанская мера длины, равная 4179,5 метра.

— Сумма приличная?

— На деревенскую церковь хватит. Сами понимаете, дон Себастьян, все эти бандиты и проходимцы могут ограбить святого отца, а с вами я был бы за него спокоен. Что скажете?

— Дело достойное, — кивнул Эспада.

— Вот и договорились, — обрадованно воскликнул губернатор. — А я, со своей стороны, дам указание капитану «Синко Эстрельяс» зайти за вами в Пуэрто-Кабельо и доставить вас в Картахену без всякой платы. Вы где остановились?

— Трактир называется «У Валерия». Это…

— Да-да, я знаю. Отдыхайте, я сам извещу падре, и завтра утром он сам за вами зайдет.

Не откладывая дела в долгий ящик, дон Луис вызвал своего секретаря, чтобы отдать соответствующие распоряжения, а Эспада воспользовался этим, чтобы откланяться. Каким бы ни был падре Доминик, губернатор даже не скрывал своего счастья при мысли, что, наконец, отделается от священника.

Вечерело. Солнце неспешно направлялось к горизонту. Тени вытянулись во всю свою длину и уже готовились раствориться в темноте. С востока задувал сильный ветер, изгоняя с улиц дневную жару. Крохотные пыльные смерчи закручивались над дорогой, стремительно пролетали несколько десятков шагов и без сил опадали обратно на землю. В губернаторском саду громко пересвистывались птицы, а по дорожкам прогуливались хмурые личности с мушкетами в руках и шпагами в ножнах. У некоторых за поясом торчали пистолеты или кинжалы, а порой и то и другое разом. Воздух посвежел, и многие из охранников кутались в плащи. Если кто-то верил в слухи о драгоценном камне, ему было достаточно одного взгляда на этих головорезов, чтобы, с одной стороны, укрепиться в своей вере, а с другой — понять, что есть и менее самоубийственные способы разбогатеть.

Эспада вышел за ворота, кинул взгляд по сторонам и вдруг увидел Ее! Прекрасная незнакомка стояла неподалеку, на углу, прислонившись спиной к стене. Она была в том же черном платье, только воротник сменила на более темный. На голову девушка набросила мантилью, но лицо оставалось открытым. Это лицо дон Себастьян узнал бы из тысячи подобных. Особенно когда она улыбалась.

Чтобы не привлекать к себе внимания, девушка стояла в тени кроны высокой пальмы. Ствол не мешал прекрасной незнакомке наблюдать за воротами губернаторского особняка, оставаясь неприметной. Дон Себастьян тоже прошел бы мимо, но тут налетевший порыв ветра качнул дерево, и тень девушки отделилась от тени пальмы, выдав ее присутствие. Прекрасная незнакомка тоже узнала вышедшего из ворот идальго и улыбнулась. Но тут пальма выпрямилась, и ее тень снова скрыла стройную фигуру девушки.

— Сеньорита! — воскликнул Эспада. — Подождите! Прошу вас, не исчезайте!

Придерживая шляпу, чтобы ее не сорвало ветром в неподходящий момент, дон Себастьян бросился к пальме, но за ней уже никого не было. За углом — тоже. Длинная узкая улочка была абсолютно пуста. Уже не спеша, чтобы ничего не пропустить, Эспада прошел ее до конца и не заметил ни одной щели, куда можно было бы юркнуть. Улочка была проходной, и ни одной двери на нее не выходило. Только стены домов, вплотную примыкавших друг к другу. Окна были только на вторых-третьих этажах, и все забраны решетками, а некоторые уже и ставнями закрыты.

На той улице, куда вышел дон Себастьян, еще спешили по своим делам редкие прохожие, но ни одной дамы среди них не было. Торопливо вернувшись обратно, Эспада вновь внимательно огляделся, но так и не сообразил, куда еще отсюда можно было незаметно отступить, кроме как за угол. Разве что сквозь землю провалиться.

— Вот чертовка, — сказал Эспада и покачал головой.

Больше здесь делать было нечего. Эспада круто повернулся и зашагал прочь. Вот ведь незадача. Только он мысленно смирился с мыслью, что никогда больше ее не увидит, и вот она в полный рост, а два человека случайно в один день дважды не встречаются. Или их двоих что-то объединяет, или Господь сотворил чудо персонально для дона Себастьяна. Вот только, как бы то ни было, а завтра ему предстоит покинуть Каракас. Он уже дал слово сопроводить этого монаха на озеро. Разве что таинственная незнакомка последует за ним и туда… Но это было еще менее вероятно, чем то, что Господь дважды в день будет творить чудеса для какого-то лейтенанта. Обуреваемый такими мыслями дон Себастьян вернулся в трактир, где его ожидал еще один сюрприз.

У входа Эспада буквально столкнулся с Мирандой. Блондинка выскочила куда-то с корзинкой в руке. Увидев благородного идальго, она вначале опасливо оглянулась по сторонам — на улице, кроме них, не было ни души — и метнулась к нему.

— Что тебя так встревожило, красавица? — осведомился Эспада, спокойно положив руку на эфес шпаги.

— Ох, дон Себастьян, вас там только что спрашивали святые отцы, — сообщила Миранда и шепотом добавила: — Инквизиторы. Внутри ждут.

Эспада сразу нахмурился. Грехов, достойных внимания Святой Инквизиции, он за собой не знал, но общение с ее служителями всегда сулило проблемы. Если же те брались за дело всерьез, то у них и добрый католик становился завзятым еретиком, хотя, по идее, все должно было быть совсем наоборот. Мысли эти моментально пронеслись в голове Эспады, но среди них всплыла и одна вполне разумная.

— Скажи-ка, Миранда, а святые отцы, часом не доминиканцы?

— Они самые.

— А, вот в чем дело, — усмехнулся Эспада. — Спасибо, Миранда, но не волнуйся. Я не еретик, и они пришли не по мою душу. У нас просто общее дело.

О том, что падре Доминик принадлежит к Святой Инквизиции, губернатору, кстати, следовало бы предупредить его заранее.

— Ох, как я рада за вас, — улыбнулась Миранда, но тревога из ее глаз не исчезла. — Они, говорят, бывают такие строгие…

— Бывают, — усмехнулся дон Себастьян. — Поэтому не следует заставлять их ждать.

Святые отцы неподвижно стояли у стойки. В белых туниках и черных плащах с капюшонами, накинутыми на головы, они больше походили на муляжи, чем на живых людей. Кисти рук доминиканцы, по своему обыкновению, прятали в длинных рукавах. Гости, собравшиеся к ужину, вели себя на полтона тише, чем за обедом. Солдат или альгвасилов Эспада среди них не приметил. Матрона что-то говорила монахам, но оборвала фразу, едва в трактир вошел дон Себастьян. Инквизиторы дружно повернулись ему навстречу.

— Добрый вечер, святые отцы, — сказал Эспада, снимая шляпу. — Вы, как я понимаю, ожидаете меня?

— Да, если вы действительно дон Себастьян Эспада, — подтвердил тот, что стоял слева.

Голос у него был тихий и какой-то безжизненный. Точнее, он был напрочь лишен выражения. Слова, слетавшие с языка монаха, просто констатировали сказанное, и ни грана более того.

— Он самый, к вашим услугам, — ответил Эспада. — Может быть, присядем?

Монахи не стали спорить. Они повернулись и так же дружно проследовали к столику, где и заняли скамью спиной к очагу. И тепло, и весь зал видно. Эспада бросил шляпу на столик и опустился напротив.