Чёрный Рыцарь

— Тогда не заканчивай, — бормочу я.

— Держу пари, что я не закончу. Я вытрясу из тебя все это потраченное впустую время.

Я наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я тоже так долго ждала тебя.

Это все, что я могу сказать, когда он скользит в меня на одном дыхании. Это начинается медленно, но как только он полностью во мне, мы оба глубоко выдыхаем.

Я жду того, что, как говорят люди, случается в первый раз, но этого почти нет. Или, может, я слишком погружена в этот момент и опьянена Ксандером, чтобы почувствовать.

Бывали времена, когда я лежала в постели и представляла, как это будет, я имею в виду мой первый раз. Будет ли это быстро, медленно, страстно или эмоционально, не имело значения. Потому что за все это время лицо Ксандера было единственным, которое появилось.

Никакая фантазия не смогла бы подготовить меня к тому, как он ведёт себя спокойно и мягко. К тому, как все его тело привыкает к моему. К тому, как он держит меня за спину с силой, но и с заботой.

Но сейчас мне не нужна забота.

Мне нужно, чтобы он взял меня, заставил почувствовать, как сильно он меня хочет, и доказать, что он действительно думал обо мне раньше.

— Сильнее, Ксан, — выдыхаю я.

— Я не хочу сделать тебе больно.

— Я хочу, чтобы ты сделал мне больно.

Он усмехается, и этот звук звучит как музыка для ушей.

— Моя властная Грин вернулась, не так ли?

— Да. А теперь сделай это.

— Я большой, а ты чертовски тугая, — хрипит он. — У тебя будет болеть несколько дней.

— Я хочу, чтобы все болело несколько дней.

— Трахни меня. — его голубые глаза озорно мерцают. — Почему ты хочешь, чтобы все болело несколько дней? Чтобы ты могла помнить?

Я киваю.

Его ухмылка в сочетании с этими ямочками на щеках могла бы тайно убить меня.

— Тебе не придется помнить, потому что я не остановлюсь в течение нескольких дней.

Вспышка эмоций охватывает его лицо, когда он целует меня, ускоряя движения. Он прав, я слишком тугая, и из-за этого каждый толчок причиняет боль. Но это приятная боль, та, которая с каждой секундой затягивает меня все глубже.

Мое дыхание учащается, и ногти впиваются в его золотистые волосы, когда его бедра дергаются от силы его толчков. Моя спина ударяется о стену, и внизу живота образуется волна, сильная и непреклонная.

— Ксан.. О, Боже...

— О, черт, черт! — рычит он мне в губы. — Ты близко?

— Думаю, да.

Он протягивает руку между нами и щелкает мой клитор, добавляя сводящее с ума давление на l киску.

— Я больше не могу сдерживаться.

— Я тоже.

Мои ботинки впиваются в его задницу, когда он врезается в меня с такой жестокостью, что на секунду я впадаю в бред, не в силах вспомнить, где, черт возьми, я нахожусь или что я делаю. Его бедра дергаются снова и снова, словно он не может контролировать силу, пульсирующую в нем.

— Я так долго хотел тебя, Грин. Так чертовски долго.

— Я тоже, — признаюсь я сквозь стон.

— Я хотел тебя, даже когда не должен был.

— Мне все равно.

— Я так сильно хотел, чтобы ты стала моей, что это причиняло боль.

— Ты хотел?

— Я хотел похитить тебя туда, где нас никто не знает, и трахать, пока мы больше не сможем двигаться, — признается он мне в рот. — Я хотел забрать тебя из этого мира и оставить для себя.

Так почему ты этого не сделал?

Я не произношу эти слова вслух, так как внутри меня проносится резкая волна. Она внезапная и дикая, и прежде, чем я осознаю ее, я тону в ней.

Его запах единственное, чем я дышу, немного похожий на океан, очень похожий на мяту и так похожий на принадлежность.

Ксандер всегда был тем, с кем я могу быть, единственным, перед кем я никогда не чувствовала, что должна притворяться.

Он был моим рыцарем, моим якорем. Моим единственным и неповторимым.

Я медленно спускаюсь со своей волны, ощущая, как что-то теплое стекает по моим бедрам.

Он смотрит на меня с извиняющимся выражением лица, хотя похоть все еще витает в нем.

— Удивлен, что я продержался так долго, учитывая, как много я фантазировал о тебе.

Я прикусываю нижнюю губу, затем отпускаю.

— Ты фантазировал обо мне?

— Все это чертово время. Это свело меня с ума.

Мои пальцы теряются в его волосах, когда я смотрю на него сквозь ресницы.

— Даже когда ты был с другими?

— Какими другими? — он касается своими губами моих. — Ты у меня первая, Грин.

Глава 30

Кимберли

— Ты девственник? — моя глаза расширяются, спрашивая в сотый раз. — Серьезно?

— Завязывай, пожалуйста?

— Нет, мне нужны подробности — все до единой.

— Подробности? Серьезно, Грин? Кроме того, ты немного отвлекаешь.

Я бросаю взгляд на себя и понимаю, что после того, как он отнес меня в постель, он раздел меня, пока я продолжала спрашивать его о бомбе, которую он сбросил ранее.

В данный момент я стою на коленях у него между ног, когда он закидывает рубашку за спину и отбрасывает брюки и боксеры. Мы оба совершенно голые, как в детстве, когда мы вместе принимали ванну.

Но сейчас все по-другому, и это как-то связано с его полутвердым членом, на который я не могу перестать пялиться.

Единственная причина, по которой я разрываю зрительный контакт, это темный взгляд его глаз. В них таится так много обещаний, дразнящих, заманивающих. Мой череп покалывает в предвкушении, а бедра неохотно сжимаются.

Странно, как я перестала думать о своем теле перед ним, или, скорее, о том, как он видит меня. Это из-за того, как он смотрит на меня, клянусь; в нем столько тепла и желания, что нет места для мерзких сомнений.

Часть меня хочет нырнуть в его объятия и никогда больше не выныривать, но сначала мое любопытство нуждается в ответах.

Обернув одеяло вокруг себя, я наклоняюсь так, что вся моя передняя часть соприкасается с его. Тонкая ткань единственный барьер, между нами.

— Лучше?