Черный список

— Ты не можешь просто позволить ей привести груду наемных мышц и сказать, что они представляют Службу Маршалов, — сказал Рэборн. Он разговаривал со своим непосредственным начальником, маршалом Ритой Кларк. Она была высокой женщиной, но не превышала ста восьмидесяти сантиметров роста Рэборна. Однако, была в лучшей форме; в ее фигуре не было ни капли лишнего жира. Ее каштановые волосы были длиной чуть выше плеч с небрежной копной завитков, которые были менее похожи на прическу, а больше свободно спадали этим утром. Солнце придало ей коричневатый загар, и проявило морщинки вокруг ее глаз и губ, но они шли ей, как будто каждая улыбка или смешок, которые когда-либо появлялись на ее лице, отпечатались на нем, поэтому вы просто знали, что она скорее смеется, чем хмурится. Но взгляд ее серых глаз давал понять, что, хотя, она и предпочитала смеяться, она не делает этого. То, что она была боссом Рэборна, было плюсом. Единственная вещь, которая мне нравилась в службе маршалов это то, что в подразделениях было больше женщин, чем в любом другом по обеспечению правопорядка в стране. Эта служба была одной из первых, позволивших примкнуть к ним женскому полу. И это нравилось мне еще больше.

— Маршал Форрестер озвучил их имена нам прежде, чем приземлился резерв маршала Блейк. По всем ним мы провели проверку. У них нет судимостей и технически по новому закону это, в любом случае, не имело бы значения, — сказала она.

— Это должно иметь значение, — сказал Рэборн, снова поднявшись на ноги, расхаживая по ее офису, который был намного больше, чем его, что он мог в нем даже расхаживать, если был осторожен.

— Может быть, — ответила она, глядя, как он меряет шагами кабинет, — но судя по тому, что гласит закон, это не имеет значения.

Она переводила взгляд с взбешенного, нервного Рэборна на меня и Эдуарда, сидящего на стуле напротив ее стола. Эдуард выдал ей улыбку старины Тэда. У меня было спокойное умиротворенное лицо. Если бы я была боссом, кто бы мне больше понравился: разъяренный мужчина, расхаживающий из угла в угол, того и гляди, собирающийся стать проблемой, или двое спокойных, улыбчивых человека, которые выглядят вполне разумными. Я знала, что бы выбрала я, и, смотря в серьезные серые глаза Маршала Кларк, могу поспорить, что она со мной согласилась бы.

Рэборн подошел к ее столу, оперся на него руками, почти нависая над ней. Я приметила, как сузились ее глаза, от чего четче прорезались морщинки от улыбки. «Если бы кто на меня так глянул и этот кто-то мог к чертям собачьим испортить мой день, то я бы отвалила».

— Да взгляните на них, они же отморозки, а то и хуже. То, что они еще не были признаны виновными в преступлениях, еще не значит, что они не виновны.

Я поборола желание выглянуть в холл, где ошивалось мое подкрепление. Я знала, как они выглядят, и слово «невинные» было совсем не тем словом, которое бы я применила для их описания.

— Во-первых, Рэборн, именно так «невиновность» и значится в законе, вам это должно быть известно, — с каждым словом ее голос становился все тише, но вот накал разговора только повышался. Опять-таки, я заметила предупреждающие знаки и вела бы себя соответственно, но, кажется, Рэборн их не улавливал. «Он позволил своему гневу загнать свою задницу в такие дебри, где она могла нахвататься неприятностей, или может, я просто не понимала обычные подразделения службы, чей значок я носила».

Она положила локти на подлокотники кресла, а кисти рук скрестила перед губами, — Во-вторых, слезь нахер с моего стола.

«О, я точно понимала обычные подразделения нашей службы. Оно работало точно также как и все остальные».

Он заметно вздрогнул, начал выпрямляться, как будто только сейчас заметил, что опирается на ее стол. Он не настолько хорошо меня знал, чтобы так ненавидеть, но, видать, я ему достаточно не нравилась, чтобы портить себе карьеру. «Что, черт возьми, происходит?»

Она, медленно, спокойно поднялась, и рост в метр семьдесят три, плюс сапоги, немного возвысили ее над ним. Ей удалось принять угрожающие размеры и казалось намного выше просто своим присутствием. «Мне говорили, что я могу делать то же самое, но все равно было интересно понаблюдать со стороны».

— В пределах прав маршала Блейк, как маршала соединенных штатов имеется возможность назначать людей, которым она доверяет и которые по ее мнению могут помочь выполнить задание как можно более эффективно и безопасно.

— Закон был создан для чрезвычайных ситуаций на поле боя, — возразил Рэборн, — когда маршал не имеет доступа к остальным для поддержки. Он никогда не писался для того чтобы мы могли выбирать кого привлекать к работе, когда есть достаточно маршалов что бы это сделать.

— Было три ветви государственной власти, когда я в последний раз проверяла, Рэборн. Мы являемся отделением, которое поддерживает закон, как он был написан и предоставлен нам. Если законодательные и судебные власти позже решат, что написанный закон должен быть изменен, и они изменят его, то ты можешь ко мне прийти и доёбываться до выбора маршала Блейк, но до тех пор мы будем действовать по закону и в пределах его границ. Это ясно, маршал Рэборн?

Его шея раскраснелась — «не краской стыда», подумала я, «больше похоже на вспышку гнева». Сквозь сжатые губы он произнес: — Да, мэм.

Она посмотрела на нас. — Вы двое делайте свою работу. — Она снова посмотрела на Рэборна. — А ты выметывайся из моего офиса и убери свою гребанную задницу с их пути.

Эдуард и я встали и сделали так, как нам велели. Рэборн колебался, стоя позади нас. Я слышала, как он втянул воздух, и задалась вопросом, «неужели он собирается еще препираться, но это уже не было моей проблемой. Кларк поддержала меня, и этого было вполне достаточно».

Мой резерв ждал в холле снаружи офиса. Остальные люди со значками поглядывали на них и, вероятно, были столь же жалки, как и Рэборн, но достаточно умны, чтобы не париться по этому поводу. Вы смогли бы определить, кто из моего резерва был бывшим военным. Они стоят чуть более прямо, будто опасаясь не среагировать вовремя на опасность при нашем приближении. Бобби Ли подтянулся, солнце местами осветлило светлые волосы еще сильнее, и оттенило его кожу в темно-коричневый, темнее чем удалось бы большинству блондинов. Его карие глаза смотрели на меня из-за очков в золотой оправе. Он был старше нас всех, но на это указывали только тонкие морщинки вокруг глаз, и другие тут и там на лице. Он всегда был высок и достаточно строен, но он долгое время был за границей на каком-то секретном задании для веркрыс, и чтобы там не было, оно привело его в надлежащую форму. В его глазах был взгляд, почти подрагивания, как будто чтобы он ни видел, или сделал, это измотало его глубоко внутри больше, чем снаружи.

— Ну, дорогуша, мы остаемся или уходим? — Его мягкий южный акцент стал глубже, чем я слышала в последний раз. Не думаю, что где-то существовал такой акцент, скорее это была частичка дома, которую они не смогли у него отобрать.

Я никогда не просила его не называть меня «дорогушей», в этом не было ничего личного, и казалось, что ему необходим этот непритязательный шарм как защита против того, что выдавали его глаза.

— Остаемся, — сказала я.

Он улыбнулся и слегка поклонился. Лисандро, высокий, смуглый, красавец, с черными волосами, собранными в хвост, спадающий на его плечи, не был столь симпатичным как Бернардо, но он был бейсболистом. Он был похож на пресловутого Испанского героя. Будучи женатым и имея двоих детей, он тренировал свою футбольную команду. Мы однажды занимались сексом, вроде как по необходимости кормясь, чтобы удержать Марми Нуар от совершения плохих деяний. Чтобы удержать его жену от попыток убить нас, мы договорились, что этого больше не повториться. Фактически мы притворились, что этого просто не было. Для меня это работало.

— Почему Рэборн против нас?

— Если честно — понятия не имею.

Лисандро посмотрел на меня.

Я улыбнулась, — Правда — я действительно впервые встречаюсь с этим человеком. — Я повернулась к Эдуарду, стоящему рядом со мной — Скажи ему.

— Он мгновенно ощутил неприязнь к Аните.

— Может это из-за того, что она — женщина, к тому же, которая лучше него выполняет свою работу, — предположил Сократ. Его кожа была цвета кофе с молоком. Коротко стриженные волосы, почти прилегали к голове, но были достаточной длины, чтобы можно было разобрать, что сегодня он сменил прическу, так что волосы не завивались в крохотные завитки. Это выглядело…, более симпатично, чем обычно, но он объяснил, что — это их обычное состояние и к тому же, копы не погладили бы тебя по голове, за то, что ты стал бы раскидывать свои волосы на работе. Он был эксполицейским, поэтому ему прекрасно было об этом известно. Он не был так же высок, как остальные двое мужчин — чуть ниже метра восьмидесяти. У него была привычка постоянно сутулить свои не такие уж и широкие плечи, делая его еще ниже, чем он есть на самом деле и похоже никогда не заморачивался по этому поводу, даже притом, что он больше не был самым высоким парнем в этом помещении.