Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

24 июня 2016 года Госдума РФ в первом и втором чтениях одобрила законопроект «Яровой-Озерова», 29 июня он был одобрен Советом Федерации29 и 7 июля подписан президентом РФ30**. «Основная часть поправок — например, требование предоставлять ключи шифрования спецслужбам — вступает в силу 20 июля 2016 года. Содержание звонков и переписки операторы будут обязаны предоставлять с 1 июля 2018 года»31.

«Путин подписал репрессивный новый закон, который противоречит не только правам человека, но и здравому смыслу. Чёрный день для России»32, — прокомментировал в Twitter вступление поправок в силу Эдвард Сноуден33***.

«На

фоне новости о принятии законопроекта резко упали акции крупнейших российских операторов сотовой связи. Акции «МегаФона» в течение 10 минут упали на 2,2 % (с 714,5 рубля до 698 рублей), у МТС — на 2,9 % (с 236 рублей до 229 рублей). Обе компании торгуются на Московской бирже, поэтому реакция была моментальной. «Билайн» торгуется на американской NASDAQ»34 — по сообщениям издания TJournal.

«…У меня есть предположение, что [властям] нужно просто срочно внедрить посыл: мы постоянно думаем про дешифрацию. Потом они начнут наращивать этот посыл, принимая новые законопроекты и подзаконные акты, которые прояснят порядок того, как, кто и каким образом будет передавать ключи шифрования.

То, что они примут [в этих поправках], — это неработающая тема. Сложно представить, чтобы хоть какая-то крупная компания снизила свою криптоустойчивость, чтобы наши спецслужбы смогли получить доступ к дешифровке информации. Если они начнут осуществлять дешифровку, то поставят под угрозу не только российских пользователей, но и жителей других государств, с которыми они общаются. Сложно представить, что на это пойдут Google, Apple, WhatsApp, Telegram.

Все по-разному осуществляют метод шифрования. У WhatsApp — это технология end2end: на конечных устройствах создаются ключи, и только пользователи ими владеют (компания в любом случае не смогла бы их передать). Telergam хранит ключи централизованно, но создатель сервиса Павел Дуров неоднократно говорил, что не станет ими делиться.

Раз эти поправки не будут работать, они внесут новые. Сервисы, отказывающиеся передавать ключи, попадут под ограничения на территории России. Такое, кстати, уже есть в законе о переносе персональных данных на территорию России (с 1 сентября 2015 года все интернет-компании обязали хранить персональные данные пользователей на серверах в России — прим. «Медузы»). В нем указано, что Роскомнадзор имеет право заблокировать в России те сервисы, которые отказываются это делать. По факту этого не происходит — закон неисполним. Ведутся только бесконечные переговоры с Google и Facebook. И нет никакого результата с сентября 2015 года.

Можно предполагать, что появятся нормы, определяющие блокировки сервисов. Но что это значит? Если, например, Telegram откажется предоставлять ключи шифрования, то IP-адреса его серверов внесут под блокировку в очередной реестр. Но, используя простейшие технические средства (VPN), пользователи смогут сервисом пользоваться.

Уверен, что ни один из иностранных сервисов не пойдет на такое сотрудничество со спецслужбами. Иначе их просто в мире не поймут (представитель Rambler&Co Матвей Алексеев заявил, что компания не видит в передаче информации спецслужбам ничего плохого; в «Яндексе» считают, что поправки приведут к «чрезмерному ограничению прав как бизнеса, так и пользователей» — прим. «Медузы»). По факту эти нормы будут исполнять только отечественные сервисы. Тем самым законодатели ставят отечественные IT-компании в невыгодное положение по сравнению с иностранными, которые окажутся более защищенными.

Весь посыл этих поправок — очень грустный. С хранением данных уже ничего не попишешь — будут хранить. Или это будут выполнять, или просто у оператора отберут документы на деятельность. Касательно дешифровки я более оптимистичен. Мы все продолжим пользоваться мессенджерами, даже если их сервера внесут в некие реестры»35. — Артем Козлюк («Роскомсвобода») для издания Meduza в преддверии рассмотрения законопроекта Госдумой РФ.

Согласно последним исследованиям, мрачные, критически и скептически настроенные люди более внимательны к деталям, решительны и предусмотрительны36. Эти качества не раз сослужат нам добрую службу в выборе ресурсов, приложений, возможно, формулировок, позволяющих передать задуманное. Не стоит трактовать мои слова как призыв к отказу от социальных сетей, мессенджеров и прочих средств. Мне важно

продемонстрировать новые методы сбора и организации информации о пользователях Сети. Мы ежедневно открываем «бумажник» и щедро оплачиваем вход в насыщенное событиями виртуальное пространство. Каждый из нас, не ведая того, был, есть и будет участником какого-либо социального, политического или бизнес-эксперимента. Это — более чем достойная плата за погружение в эру коммуникационных технологий.

Финиш?

Начало 2016 года ознаменовалось, без надуманной важности, потрясающим интервью новоиспеченного (официальное заявление и вступление в должность произошло 4 января 2016 года) советника президента РФ по проблемам Интернета и основателя «Института развития Интернета» Германа Клименко русской службе BBC. В нашем повествовании оно лаконично ответит на ряд «повисших в воздухе» вопросов о власти, бизнесе и пользователе. Позволю привести вопросы интервьюера Виктора Нехезина и ответы господина Клименко в полном объеме.

Би-би-си : Большой резонанс вызвало ваше высказывание про мессенджер Telegram Павла Дурова — в конце декабря в эфире телеканала «Дождь» вы сказали, что ему либо придется сотрудничать с властями, либо закрыться. Правильно ли вас тогда поняли?

Г.К. : Я законопослушный гражданин, и если государство завтра примет решение о запрете «Гугла», я его исполню. Вопрос стоял о том, какое будущее ждет Telegram. Я абсолютно уверен, что в будущем ни одно государство в мире не позволит на своей территории функционировать анонимным мессенджерам. Не будет этой истории. Они будут просить у таких компаний права получения доступа к данным. У Павла Дурова просто не будет выбора. Они все пойдут по пути «Скайпа», который сотрудничает с правоохранительными органами. Вопрос заключается в том, когда и кто это сделает первым. Сделает ли это Россия или Америка, или Франция, или Германия? Но это будет, и в этом нет сомнений. Это единственное, в чем я уверен. Вопрос — когда это произойдет? Я не знаю.

Будет урегулирована вся трансграничная торговля. Сейчас страны берут НДС по месту платежа, кроме нас 37 . Сейчас у нас тоже это вводится. Та же история с трансграничной торговлей — безусловно, будут налоги. Во всем мире так есть. Попробуйте, будучи гражданином Германии или Израиля, заказать посылку дороже 20 долларов — вы очень сильно удивитесь.

Это не вопрос ограничения. Пока Интернет варился внутри себя, всем до него не было дела. Но когда Интернет пытается проникнуть в другие области экономики, например в банковскую среду, интернет-банкинг, — мы же должны соблюдать правила, принятые в банковской среде. Должны. И начинается пересечение. Мы требуем от других отраслей, чтобы нас включили в себя, но при этом не хотим соблюдать правила. Так не бывает.

Еще более важную вещь скажу. Для меня вся эта история неинтересна, я все-таки больше экономикой занимаюсь. Это надо к Диме Мариничеву, он у нас специалист по защите прав и свобод.

Би-би-си:  Ваше отношение к опыту Китая? На ваш взгляд, он все-таки позитивен или негативен?

Г.К.: Если сейчас закрыть границы, я имею в виду виртуально, все наши сайты выиграют. «Яндекс» выиграет, Mail.ru выиграет. У нас сейчас отъедает какой-то пласт рекламодателей и «Гугл», и «Фейсбук», и все остальные компании. В этом плане, с точки зрения бизнеса, любой бизнес хочет получить монополию. Здесь нет никаких провокаций. Другой вопрос, что конкуренция требует, чтобы был открытый рынок. И дальше возникает важный вопрос — достаточный будет уровень конкуренции, если страна пойдет по китайскому пути?

Вот, собственно, ответ на вопрос: кто-то считает, что недостаточный, и они бьются за то, чтобы присутствовали международные компании, кто-то считает, что достаточно, и они бьются за ограничение международных компаний.

Моя задача не заключается в выборе. Моя задача заключается в том… знаете, как раньше диалог государства с Интернетом шел как хлопок одной ладони, все слушали только себя. Моя задача — чтобы была площадка, где бы шла какая-то дискуссия. И в этом плане — я не знаю, хорошо или плохо, но какой-то диалог налаживается38.

Поделиться с друзьями: