Черный ворон

По дороге в Леруик он заехал к Фрэн Хантер. Убеждал себя, что это спонтанное решение, но на самом деле эта мысль сидела у него в голове с того момента, когда он приехал в аэропорт; нет, даже раньше – он думал об этом, еще только выезжая из дома. Фрэн выгружала белье из стиральной машины в пластиковую корзину и не прервалась, только крикнула, чтобы входил.

– Хотел узнать, как себя чувствует Кэсси.

– Она еще спит. Мы вернулись под утро. Ее осмотрел врач и сказал, что есть только синяки от тряски в фургоне.

Перес не знал, что ответить. Они оба понимали: главные последствия будут не физическими.

Фрэн выпрямилась.

– Наверное, я не могу расспрашивать о том, что случилось? Это же против правил.

– Спрашивай что хочешь. Ты не из тех, кто побежит в прессу. Да и кому, как не тебе, это знать.

– Ты когда-нибудь думал, что я замешана?

– Нет, – ответил он без колебаний. – Никогда.

Не спрашивая, хочет ли он кофе, она поставила чайник, сполоснула френч-пресс и насыпала молотых зерен.

– Почему она это сделала? Я все пытаюсь понять. Ну, в юности у всех бывают ссоры с друзьями. То кажется, что вы родственные души, то не понимаешь, как они могут быть такими жестокими. Но я никогда не стала бы душить подругу шарфом…

– Это была не просто ссора, – произнес он.

Фрэн налила ему кофе – помнила, что он пьет черный.

– В школе ей приходилось несладко. Еще с начальных классов. Меня тоже травили, я знаю, каково это. Да и мать-учительница – не самая простая ситуация.

– Да уж. Особенно такая мать, как Маргарет Генри. Это же кошмар.

– В старшей школе стало хуже. Травля превратилась в рутину. Не физическую, нет. Разве что по мелочи. То кто-то «случайно» заденет, то подножку поставит. Но главное – ледяное равнодушие. Ее никуда не приглашали, не хотели видеть. Все давали понять, что она пустое место. Возможно, это переросло в паранойю. Где бы она ни была, ей казалось, что за спиной шепчутся.

– Но Кэтрин с ней общалась.

– Кэтрин плевать хотела на чужое мнение. У нее были свои планы. И Салли ей завидовала.

– Откуда ты все это знаешь?

– Салли сама рассказала. Ей хочется, чтобы мы знали все. Она будто наслаждается вниманием.

Фрэн сидела у камина, спиной к очагу.

– Они обе были влюблены в Роберта? Из-за этого и поссорились? Хотя не думаю, что Кэтрин могла им увлечься.

Он невольно улыбнулся:

– Нет, конечно. Салли – да, она была без ума от него. Что понятно: высокий, красивый, капитан огромного судна. Репутация, от которой ее родители пришли бы в ужас. Да и первый парень в жизни. А вот интерес Кэтрин был… – он помедлил, – скорее научным.

– То есть?

– У нее был школьный проект. Фильм.

– Ну да, – отозвалась Фрэн. – «Лед и пламя».

– Похоже, это было что-то вроде антропологического исследования островов. Почти критика. Но она не просто фиксировала реальность. Она была режиссером. Создавала события сама. Учитель пригласил ее домой и начал клеиться – она притворилась шокированной, но именно этого и добивалась. Тайно сняла его на камеру. Паренек из Квендейла, который открыл ей душу. А она отвергла его и засняла это. Это он отвозил девушек домой в новогоднюю ночь. Салли сделала вид, что не узнала его, но, конечно, узнала. Просто хотела добавить таинственности смерти Кэтрин.

Он снова замолчал, отпил кофе – он был отличный. Ведь сейчас уже некуда было спешить, и Пересу больше всего на свете хотелось подольше пробыть в этом теплом доме, с этой женщиной.

– Кэтрин знала, что отец Роберта был гайзер-ярлом, знала, как сам Роберт рвется в лидеры на Ап-Хелли-Аа. Знала, что он болезненно воспринимает отцовскую репутацию. Роберта всегда тянуло к совсем молоденьким девчонкам – наверное, с ними он чувствовал себя увереннее. Сам, по сути, так и не вырос. Не скажу, что Кэтрин его подставила. Но дала возможность проявить худшие черты – и он не упустил шанса.

Перес вдруг смутился. Не хотел говорить, что Кэтрин спровоцировала Роберта – как смеялась над ним, как он вышел из себя. Не хотел, чтобы прозвучало будто она сама напросилась на удар. Что подумает о нем Фрэн, свободомыслящая женщина с юга? Но факт оставался фактом: Кэтрин получила именно то, чего хотела. И торжествовала. Он запнулся, подбирая слова:

– Кэтрин засняла Роберта в неприглядном свете. И собиралась показать фильм в школе. Ты знаешь, как быстро тут разлетаются сплетни. К вечеру весь городок говорил бы об этом. Его могли даже привлечь к суду. Отец и так уже пережил позор из-за романа Селии. А тут еще судебное разбирательство…

– У Роберта был мотив убить Кэтрин, – сказала Фрэн. – Но у Салли? Или я что-то упускаю?

Она нахмурилась, но скорее с любопытством, чем с тревогой. Переса охватило облегчение – для нее все закончилось хорошо. Он понимал, что это эгоистично, но не смог бы смотреть ей в глаза, если бы с Кэсси что-то случилось.

– Я говорил тебе, что Салли была без ума от Роберта, – продолжил Перес. – Не думаю, что он тогда всерьез рассматривал роман с ней. В новогоднюю ночь он пьянствовал у рыночного креста, так они оказались вместе. Вот и все. Но Салли уже рисовала в голове романтические картины. Послушать ее – так она, казалось, уже выбирала свадебное платье. В день своей гибели Кэтрин встречалась с Магнусом Тейтом. Он рассказывал ей о Катрионе Брюс. Не выдал материнскую тайну. Но говорил о девочке, а Кэтрин снимала это на камеру. Позже она встретилась с Салли.

Он поставил кружку и попытался воссоздать картину в голове.

– Они были в доме Кэтрин. Ее отец ушел. Она знала, что после школьного собрания он ужинает с коллегами. Мать Салли думала, что та дописывает домашнюю работу в своей комнате. Маргарет не любила, когда дочь выходила по вечерам, даже в гости к Кэтрин через дорогу. И Салли не впервые улизнула незамеченной. Кэтрин была полна энтузиазма насчет фильма – у нее получился отличный материал. Роберт Айсбистер, ведущий себя как животное, и Магнус Тейт, рассказывающий об исчезновении девочки и о том, как все отвернулись от него на долгие годы. Не та картина, которую туристический совет Шетландских островов хотел бы продемонстрировать миру. Она показала фильм Салли. Они выпили: не так уж много – бутылку вина на двоих. Но достаточно, чтобы разговоры стали откровеннее. Кэтрин сказала, что на самом деле думает о Роберте. Представь себе эти насмешки: «Как ты вообще можешь с ним встречаться? Я не вынесла бы его прикосновений. Это как снова оказаться среди тех, кто тебя травит». Потом они вышли на улицу – вероятно, по инициативе Кэтрин. Она любила театральность. Еще одна сцена для фильма. Снег еще не начался, светила полная луна, все сверкало ото льда. Кэсси проснулась и выглянула из окна. Увидела девушек на фоне белого поля. Кэтрин никак не могла остановиться, все говорила о Роберте. Может, хотела уберечь Салли от грядущей боли. Хотя, скорее всего, надеялась спровоцировать и заснять еще одну вспышку. И ей это удалось. Салли сорвалась. Сегодня утром на допросе она сказала, что просто хотела заставить Кэтрин умолкнуть. Затянула шарф у нее на шее. И наступила тишина. Салли оставила Кэтрин на снегу. Кэсси видела, как Салли вернулась в дом Россов одна. Девочка была полусонной, не понимала важности увиденного. Лишь когда Салли пришла к вам няней в том же пальто, что и в ту ночь, это пробудило воспоминания. Кэсси по-прежнему не считала это важным, но что-то ее тревожило. Может быть, она сказала что-то Салли.

– Я оставляла ее наедине с Кэсси. Дважды, – сказала Фрэн и вспомнила рисунок дочери на песке у Хаа. Она уже тогда знала, что Кэтрин мертва. – Я должна была догадаться.

– Ты не могла знать. Никто из нас не догадывался. – Пересу хотелось протянуть руку к ее затылку, где прядь волос выбилась из заколки, сказать, что все будет хорошо, но он понимал, что не должен позволить эмоциям взять над собой верх. Не сейчас. Он сжал пальцы, чтобы подавить искушение. – Магнус тоже видел. Часть сцены. Как девушки шли по тропинке вместе. Как вернулась только одна. Утром он вышел пораньше и нашел Кэтрин. Смахнул снег с ее лица.