Черный зверь
Шрифт:
– Куда ехать?
– А куда вы ехали?
– Домой…
– Вот и езжайте.
Щуплый доброхот был сбит с толку окончательно. Но делать нечего – сам виноват.
На нем был не шикарный, но дорогой костюм. Машина – подержанная иномарка, но не просто иномарка, а «фиат» девяностого года. Очки в тонкой позолоченной оправе, «Вэйль» на запястье.
Запиликал сотовый. Он, снизив скорость и придерживая руль правой рукой, левой достал из кармана пиджака телефон.
– Да. Да. Домой. Слушай, давай я тебе потом перезвоню? О'кей.
В тот момент, когда его рука опускала телефон обратно во внутренний карман пиджака, Лиза ребром ладони ударила его по шее. Одновременно она твердо взялась за руль. Цыплячья головка
Лиза остановила машину, обыскала карманы водителя, вытащила бумажник, купюры в рублях и долларах сунула в задний карман юбчонки. Несколько секунд она смотрела на худую шею в редкой синей щетине, потом взяла сотовый и вышла из машины. Телефон она швырнула в темноту.
– Ставки сделаны, ставок больше нет!
Колесо рулетки крутится, легкий ветерок от него не освежает горячий спертый воздух с тяжелым запахом вина, дорогого табака и французских духов. Белый шарик, закручи– ' ваясь как облако электрона вокруг ядра атома, бежит вокруг оси рулетки.
– Шестнадцать, красное!
Фишки с игрушечным цокотом ползут за лопаткой по зеленому сукну, оправленному в человеческие руки: мужские в белых манжетах и женские в бриллиантовых браслетах.
– Делайте ваши ставки, господа!
Лиза осмотрелась взглядом человека, который надеялся вернуться в хорошо знакомое, привычное место, но оказалось, что за время отсутствия это место изменилось до неузнаваемости. Она постояла секунду, зажмурившись, улыбаясь, словно произошедшие изменения обрадовали, а вовсе не расстроили ее, и спустилась по широким низким ступенькам.
На Лизе было черное вечернее платье с высокими разрезами по бокам, закрытой грудью, открытой спиной и без рукавов. В руках она держала миниатюрную черную сумочку. Ее ножки в черных бархатных туфельках уверенно ступали по мягкому зеленому покрытию пола, между рядами игровых автоматов, карточных столиков, столов для игры в кости, рулеток. Единственным ее украшением были золотистые волосы, распущенные по плечам, но люди вокруг, слишком увлеченные, чтобы оценить совершенную красоту этой простоты, не обращали на Лизу внимания.
Она обменяла деньги на фишки и подошла к рулетке. Колесо крутилось, цифры, цвета слились в одну сплошную линию. Лиза присмотрелась к кругу.
– Скажите, а почему на колесе только тридцать семь чисел? – спросила Лиза у молодого крупье в черной бабочке, белоснежной сорочке, с рыжим ежиком на угловатом черепе. – Где двойное зеро?
Крупье удивленно посмотрел на нее:
– Это стандарт. Так принято в Европе. Если вы играли в Америке, возможно…
– Ладно, не важно. – Лиза махнула рукой и продолжила наблюдать за колесом.
Пропустив несколько ставок, она наконец решилась:
– Шесть, на черное.
Крупье принял ставку, колесо закрутилось.
– Ставки сделаны, ставок больше нет! – провозгласил он. Шарик застрекотал, теряя центробежную скорость, застрял в какой-то ячейке – пока не было видно в какой, – колесо медленно останавливалось. Увидев место шарика, Лиза удовлетворенно кивнула:
– Десять, черное!
Она равнодушно проводила взглядом пару своих фишек. Следующую ставку она делать не торопилась.
– Присаживайтесь, барышня.
Мужчина в костюме от Версаче встал из-за стола и предложил ей свое место. Судя по пустым рукам, ему сегодня не везло. Но если смотреть не на его руки, а на лицо, то складывалось как раз обратное впечатление: он мило, по-детски улыбался, и эта улыбка не выражала ни разочарования, ни нервной усталости, а только легкую веселость. С такой веселостью проигрываются вчистую или очень богатые, или очень бедные.
– Вы, я вижу, новичок. Не против, если я постою рядом? Глядишь, заряжусь от вас удачей.
– Пожалуйста. – Лиза кивнула и села на предложенное место.
Она осмотрелась. Люстра висела низко над столом,
освещая зеленое сукно и черно-красные клетки табло. Лица игроков, сидевших за столом, были затенены низкой шапкоц люстры, желтый световой столб которой упирался строго перпендикулярно столу. Силуэты стоявших вокруг стола сливались в темную движущуюся массу с мерцающими вкраплениями бриллиантов, золота и глаз.За столом играли пятеро. Молодой парень: курчавый блон-динчик на вид лет двадцати, с томной меланхолией теребивший в руках фишки. Сухонькая пожилая женщина, производившая впечатление бодрой американской старушенции, но не американка, судя по тусклым искоркам беспричинной усталости в глазах. Коренастый мужчина сидел за столом, упершись в него обеими руками и низко склонив над стопкой фишек квадратную физиономию в колючей щетине. Он выбрал рулетку за видимую простоту, но скажи ему кто-нибудь об этом – волосатые кулачищи щедро раздавали авансы. Высокая красивая женщина, жгучая брюнетка а'ля Клеопатра, с большим ртом и нескрываемым лихорадочным блеском в глазах. Лицо женщины было испещрено серыми оспинками, которые не замазывались тональным кремом, но это ее, похоже, ничуть не смущало. Наоборот: она держалась королевой, а мужчина лет сорока, грустный красавец с короткой простой стрижкой, тянул разве что на роль фаворита, но никак не короля. Руки этой женщины, с длинными нервными пальцами, без маникюра, выражали все эмоции, которых недоставало на лице. Пальцы впивались в фишки, словно хотели расплющить их, иногда конвульсивно дергались, неслышно щелкая узловатыми фалангами. Этой необычайной нервозности не замечал никто, начиная от самой брюнетки и заканчивая ее кавалером. Еще оставался японец, сидевший рядом с Лизой. Он что-то записывал на бумажку, стреляя узкоглазым взглядом поверх золоченой оправы очков то в других игроков, то в крупье, то куда-то за пределы стола.
Лизин весельчак склонился над ее ухом:
– Я бы советовал для начала что-нибудь попроще. Поставьте просто на чет или нечет или накройте цвет. Еще можете накрыть первую половину всех цифр или вторую.
– Спасибо, – отозвалась Лиза, – я умею играть.
– С двойным зеро? – усмехнулся весельчак. – Ну-ну, не буду мешать.
– Делайте ваши ставки, господа!
Крупье раскрутил колесо. Лиза пробежалась глазами по полю, выбрала из кучки перед собой четыре фишки и положила в середину черной клетки с цифрой двадцать.
Бесшумность вращения резко нарушил хруст пущенного шарика. Игроки за столом замерли, не отрывая взглядов от колеса.
– Ставки сделаны, ставок больше нет!
Шарик остановился где-то между ударами сердца.
– Тридцать два, красное!
Воздух над столом всколыхнулся от дружного, но хорошо скрываемого выдоха. Лопатка, в самом деле похожая на грабли, засновала по сукну, забирая фишки одних и раздавая другим.
– Зря вы все время плейн играете. Не везет… – беззлобно посочувствовал Лизе весельчак. – Видать, вы и впрямь не новичок. Рулетка, она, знаете ли, новичков безошибочно чувствует. Как опытный соблазнитель девственницу.
Лиза улыбнулась:
– Да, я и впрямь не девственница.
– Нисколько в этом не сомневался. В вас настоящая женщина чувствуется за версту.
– Так прям уж и за версту?
Лиза менялась на глазах. Рулетка производила на нее поистине магическое действие. Такого задорного, честного блеска, такого горячего румянца на ее лице не было очень давно.
– Делайте ваши ставки, господа!
Лиза смотрела на колесо. Она подождала, пока крупье пустит шарик, пока он отсчитает положенное время, пока он вдохнет, чтобы громко объявить об окончании ставок… И в ту секунду, когда он, холеный, бесстрастный, как робот, без запаха и капель пота на лице, равнодушно, но громко произнесет ритуальную фразу, Лиза, продолжая смотреть на колесо, быстрым движением двинула стопку фишек в центр клетки.