Черствое сердце

А утром…

— Подьем! — орала я, стаскивая Люсю за ногу с кровати.

— Выздоровела, да? — цеплялась руками в подушку девушка. — Треснете ее кто-нибудь, чтоб она опять в депрессию впала!

Жанна, наоборот, радовалась моему боевому настроению и помогала поставить сестру на ноги. Проявлялось это пока в дергании за конечности и пинках.

— Да чтоб вас! — брякнула Люся, хлопнувшись задом на пол. Прикусила язык и проклятие не прозвучало, что нас и спасло.

— Давай! Поднимайся, у нас спасательная миссия намечается. — Радовалась ее сестра, еще не зная плана действий. Ей надоело страдать от скуки в четырех стенах и перекатываться с бока на бок.

— Спасите мои уши! — взмолилась близняшка с пола.

— Что за крик? — влетел в комнату Юл, посмотрел на девушку, ухватившую его за ногу, и подумал: а не струсить ли ее с себя?

— Ты нам и нужен! — обрадовалась я.

— Тебе полегчало? — вглядывался в мое лицо он.

— Мне полегчает только, после смерти одного упыря. — Рыкнула я, и все вопросы, касающиеся моего самочувствия, мигом отпали.

— Зачем я нужен?

— Заводи машину! Мы сейчас поедем кататься! — повернулась к Жанне. — У тебя важная сумка готова?

Блондинка задумалась и кивнула.

— Возьми еще что-нибудь из сменной одежды, попить, пару бутеров и… Нам нужны: торт и хорошее вино! — последнее я адресовала Люсе, наконец, отлипшей от ноги Юла.

Озадаченные моими поручениями, товарищи разбрелись. Я надолго закрылась в ванной, где обнаружила кое-что интересное: подаренная Даниэлем цепочка все еще обвивала мою талию, и замка на ней не было. Я потратила минут десять, пытаясь найти застежку, чтобы снять с себя украшение. Не вышло. А так как рвать цепочку жалко, то я смирилась с ее наличием.

Когда сестры собрались, упаковали вещи и погрузились в машину, мы поехали к Маринке. Попросили Витю отвезти ее и племянника по указанному адресу, а потом нагрянули к магу и оборотню.

— Опять дурной сон? — интересовалась у Сашки я, когда Римма захлопнула двери ванной прямо перед моим носом. — Я являлась с метлой и пела дурным голосом?

— Нет, — покачал головой друг. — Сны не причем.

— Ты рассталась с Вовой! — кричала из своего заточения подруга.

— А еще меня недавно покалечили, — подытожила я список случившихся со мной несчастий. — Мозги не отшибли — и то хорошо.

Римма приоткрыла двери. С жалостью всмотрелась в мои глаза и спросила:

— Поль бил тебя по голове?

— Он бил моей головой об стену. А что?

Мне отпустили такой подзатыльник, что я взвыла. Подруга тут же сменила тревожно-сочувственную маску, на коварно-торжествующую.

— Надеюсь тебе больно!

— Хочешь из меня дурочку сделать? Я тогда при любом раскладе (кого бы из мужчин не выбрала) останусь здесь. В пансионе для душевно больных. Но очень сомневаюсь, что тебе понравиться общаться со мной, когда я буду пускать пену изо рта и размазывать кашку по стеночке в одиночной палате.

Она задумалась, ярко нафантазировав себе описанную перспективу. Поняла, что это действительно не привлекательный вариант для нашей дружбы. Ну, представьте, приходите к другу на жизнь пожаловаться, а он вместо того, чтобы подсказать чего дико хохочет над вашими проблемами и надувает пузыри из собственной слюны, тоже самое и вам советует сделать.

— Ладно, чего тебе от меня надо? — капитулировала она.

— Сумку готовила к родам?

— Ну?

— Бери, а также одежду и перекусить, зубную щетку, расческу и т. д. Мы едем на пикник.

Подругу моя ложь тут же возмутила. У нее кольнуло в висках. Последовали возмущение и пара непечатных слов. Сашка почему-то подыграл мне и попросил жену довериться ведьме. В итоге, мест в машине поубавилось. Две круглые дамы на заднем сидении зажали Люсю с двух сторон, и она отчаянно просила нас с Юлом выпустить ее на свободу, либо переселить кого-нибудь из бегемотих в багажник. А те обиделись и придавили девушку локтями, вжав в спинку кресла. Нам с вампиром пришлось выколупывать ее из машины, когда приехали в частный сектор на окраине. Сестра с племянником и зятем уже были на месте.

— Так, взяли вещички и пошли за мной! — скомандовала я, голосом экскурсовода, поманив всех за собой.

Только мы прошли в ворота, где сегодня из нуждающихся в помощи экстрасенса ожидали приема всего пять человек, как на порог дома вылетела старая карга… э… прошу прошения, Яга.

— Чего это ты удумала? — оглядела нас хозяйка дома.

— Пижамную вечеринку? — пожала плечами я, прекрасно зная, что не поверит.

— Брешишь, стервь! — сощурила белесые глазенки легендарная проводница в потусторонний мир.

— Слушайте, а у вас, часом, родственников нет? — сходство Яги и Антонины Григорьевны не давало мне покоя.

Она углубилась в размышления, просчитывая такую возможность, и отрицательно замотала головой.

— Должны быть, — не верила я и постепенно продвигалась к ступенькам.

Я успела поставить большую походную сумку Риммы на порог, когда, сбитая с толку, старуха опомнилась и треснула меня клюкой по накопителю моих проблем — по попе.

— Эй! Да что ж меня сегодня все лупят… и вчера тоже?! — эта закономерность уже начинала напрягать.

— Я свой дом в родильню превращать не дозволю! — еще раз, для устрашения, стукнула по полу своей палкой она.

— Я не хочу у нее жить! — воспротивились Маринка с Риммой и попятились к выходу. Только Жанна стояла молчаливая и крепко сжимала руку мужа, без слов показывая свой протест.

Восклицания подруг мигом переменили настроение бабки. Она уже тише заговорила.

— А за готель платють, знаешь ли! Что бабушке в кошель покладете?

— Нет! У вас точно родственница есть! Хотите познакомлю? Вот и будет вам плата!

— Зачем мне вторая старуха? Нет, милая, ты мне что-то ощутимое предложи, — потерла пальцы она, намекая на деньги.

— А чем вторая старуха не ощутима? Она ж не призрак! Захотите, пощупаете. О! Кстати, а призрак вам не нужен? Есть один…

— Все! Ты мне такими темпами и свинью в мешке притащишь! Проходите и ждите в кухне! Все, кроме мужчин!

Однако еще после десяти минут уговоров, Витю и Митю пустили. Юлу же пришлось подождать нас в машине.

Так или иначе, но Яга согласилась принять моих подруг на попечение, и если нужно, принять роды. А я смирилась с тем, что меня проклянут уже на второй день. У бабушки Яги не пансион все-таки, а… "Каторга" — как потом выразится Римма, описывая свои унижения в роли Золушки, пашущей вместо лошадки в огороде, стирающей, готовящей и прибирающей. "Зато у тебя появилась новая верная подруга!" — отвечу я ей позже на все обвинения в собственный адрес.