Чёрт в поезде

Сколько она так просидела, рассматривая оказавшиеся перед её глазами ботинки, неизвестно. Возможно, прошло мгновение, а может целая вечность, как вдруг ноги исчезли, но в ту же секунду нечто небольшое, тёмное и вонючее молнией слетело вниз и появилось перед Людой. Она ещё толком ничего не успела рассмотреть, как существо приблизило к ней своё серое, в тёмных выпуклых пятнах лицо с чёрными глазами в глубине воспалённых век и просипело:

– А ну не варнякай!

В ту же секунду Люда заорала. Существо метнулось к ней, протягивая короткие руки с огромными граблями растопыренных пальцев.

– Решения надо принимать быстро, – любила повторять подруга Ирка, прежде чем сделать очередную глупость в своей жизни.

Ложечка, по-прежнему зажатая в руке, изо всей силы воткнулась в бездну левого глаза существа. Люда отстранённо наблюдала, как острый край чайной ложечки легко вошёл ровно в середину чёрной дыры, услышала неприятный влажный звук, а в лицо ей брызнуло что-то горячее. Существо взвыло и отшатнулось, а Люда подлетела к дверям и, выскочив в коридор, с криком побежала к началу вагона.

Из первого купе навстречу ей выскочил мужчина и, схватив Люду за плечи, втянул её внутрь.

– Тихо, тихо! Успокойся! – кричал Людин спаситель, стараясь быть услышанным.

– Там, там… – Люда показывала на дверь, не в силах сказать ещё что-то.

– Где он?

Как ответ на его вопрос откуда-то из глубины вагона раздался рёв раненого зверя, лишь слегка приглушаемый закрытыми дверями.

– Пятое купе! Пятое! Оно там!

– Закрой за мной и никого не пускай, – сказал мужчина, – я постучу и скажу, что это я, слышишь?

Люда увидела, как он достал пистолет из кобуры, которая была у него под пиджаком, и взял его обеими руками, как это делают актёры в полицейских боевиках.

На столе лежал оставленный им телефон. Повинуясь внутреннему порыву, Люда быстро схватила его и набрала номер Ирки. Это был единственный номер, который она помнила наизусть, и как только абонент ответил, закричала в трубку:

– Ирка! Это я, Люда! На меня напали в поезде!

Но в этот момент поезд резко затормозил, остановился как вкопанный и тут же со страшной силой дёрнулся обратно, издавая оглушительный скрежет. Люда упала, телефон выпал из её рук и отлетел куда-то. Слышно было, как где-то посыпались стёкла, раздался грохот, а затем всё смолкло.

Люда бросилась к окну. В темноте ночи сначала ничего не было видно, но потом она заметила, как под окнами вагона пробежал один человек, за ним второй, а после ещё. И Люда что есть мочи начала колотить в окно и кричать, не сообразив, что следовало бы открыть его, чтобы быть услышанной. Но её заметили. Какой-то дядька остановился, поднял на неё глаза и начал призывно махать кому-то в темноту, показывая на Люду в окне.

Дверь купе Людмила открыла не сразу, хотя столпившиеся за нею и кричали ей, что они из полиции, а только когда кто-то крикнул, что сейчас придёт начальник поезда с ключами.

– Подробнее можете рассказать? – спросил её мужчина с уставшим лицом, представившийся майором, а вот его фамилию она не расслышала.

Люду же интересовало одно: поймали ли они чёрта?

– При чём тут чёрт? – удивился полицейский, – это вполне реальный человек, маньяк-извращенец, Александр Самоваров. Так что вам, девушка, очень повезло, на его счету восемь жертв, вернее, уже девять.

Молодой полицейский в бронежилете сходил в её купе и принёс оставленные вещи. Сама она идти наотрез отказалась, даже с провожатыми.

– Да нет его там! – уверял её майор, но Люда сказала, что лучше она сумку бросит, но туда не вернётся.

По коридору пронесли носилки, накрытые простынёй с проступающими бурыми пятнами. Тело было большое, и Люда догадалась, что это проводница.

Майор выслушал внимательно Людин рассказ, что проводница вроде как заходила в купе и даже советовала закрыть дверь, но сказал, что Люда что-то путает, потому как проводница к тому времени уже была мертва. Потом маньяк затащил несчастную в соседнее купе, а Люда слышала его возню, когда лежала на полке, прислушиваясь к звукам за стеной.

– А парень, который тут был, он как? Не ранен?

– Какой парень?

– Из этого купе!

Майор переглянулся с доктором со скорой, подъехавшей на станцию, до которой поезд всё-таки дополз после того, как был сорван «стоп-кран».

– Вы ложитесь, поспите немного, я вам успокоительного дал, – говорил доктор сочувственно.

– Я не сплю в поезде, – попыталась сказать Люда заплетающимся языком и тут же провалилась в сон, упав на полку как подкошенная.

Моросил мелкий холодный дождь, и на перроне конечной станции было немноголюдно. Самые резвые пассажиры первыми повыскакивали из вагонов и разобрали немногочисленные разномастные такси. Вдалеке стоял старый Иркин синий «Ниссан». Сама она курила рядом.

– Ты всё-таки услышала меня! – радостно крикнула Люда, а после паузы спросила, – я больше ничего не говорила тебе, когда звонила? – Люде стало казаться, что всё это ей приснилось, и потому было крайне важно услышать, как Ирка сейчас подтвердит, что да, сказала, что на тебя напали в поезде.

Но та посмотрела с удивлением и ответила:

– Ты мне вообще не звонила! Я сама решила сделать тебе сюрприз и встретить.

Слежка

Лёня сидел в своём серебристом «Ниссане» и наблюдал, как мужчина, вышедший полчаса назад из тёмно-синего «БМВ», наконец-то выбрал букет в цветочном ларьке и направлялся обратно.

– Объект купил букет и садится в машину, – проговорил Лёня в телефон.

– Фотографий много не надо, – инструктировал его шеф, – поезди за ним пару дней, посмотри, куда он ездит, что делает. Но, конечно, если увидишь, что-то, то да, а так нет, понял?

– Конечно понял, что тут не понятного, – Лёня решил проявить сарказм, но что что, а сарказм шеф не понимал абсолютно.

Клиентка, которая сделала этот заказ, пришла по рекомендации. Шеф таких любил. Её уже и уговаривать не надо, рекламируя свои услуги. Такие приходят накрученные собой до такого состояния, что остаётся только деньги взять. Вот и эта пришла на взводе, Лёня видел. Сидела в кабинете шефа на краешке стула, открывая и закрывая сумочку. Потом вытащила из неё какой-то шелковый шарфик, держа руками за уголок, как мерзкую жабу, кинула шефу на стол и горько зарыдала, закрыв лицо ладонями, не заботясь о том, что размажет косметику. А шеф на это сказал только «Ну-ну, не надо плакать» и крикнул погромче:

– Леонид! Зайди-ка!

И вот Лёня ездил уже второй день за предполагаемым изменщиком – мужем клиентки, холеным мужчиной лет сорока пяти на вид, а по документам пятидесяти.

– Это потому, что он ничего тяжелее… ложки в руках не держал, – выкрутился шеф, который старался не материться при сотрудниках, но не потому, что был настолько культурным, ну какая культура у бывшего следователя, а потому, что в приёмной стояла большая стеклянная банка из-под конфет, в которую каждый ругнувшийся бросал сто рублей. Шеф, накидав в первую же неделю тысяч пять, решил, что хватит быть спонсором «дней шофера» в пятницу, и стал сдерживаться.