Чертоги Волка. Шепот богов. Книга вторая
Шрифт:
Запах дыма от костра щекотал мне ноздри, и, не сдержавшись, я громко чихнула. Володар, стоявший к нам спиной и лицом ко входу в Вороний дольмен, непроизвольно вздрогнул, и, быстро обернувшись, укоризненно глянул на меня из-под лохматых бровей. Божедар, стоявший со мной плечом к плечу, и внимательно наблюдавший за пассами, которые производил руками Волхв перед темным провалом дольмена, улыбнулся и озорно подмигнул мне. Володар почему-то всегда считал, что я являюсь каким-то бунтарем, все стараюсь проверить на собственный зуб, не доверяя ничьим поучениям и водительствам. Отчасти это было верно, но только отчасти. Я действительно ничего и никогда не принимала на веру, и всегда старалась докопаться до самой глубокой глубины, дойти до дальних далей 1 , как любил говаривать сам Володар. Потупив глаза, я смиренно извинилась, что прервала Волхва посреди таинства.
1
Дальняя
– Прости, учитель… – Едва слышно прошептала я.
Старец только фыркнул, уверенный, что это была одна из моих проказ. Не оглядываясь, он продолжил занятие, выводя руками замысловатые узоры в воздухе. Через несколько минут, закончив, он сделал шаг в сторону, повернулся к нам лицом, и сделал приглашающий жест.
– Ну давай, Вереюшка, первая полезай… – И не без легкого ехидства, добавил. – И не вини меня, коль вместо облегчения, получишь головную боль.
Тяжело вздохнув, я глянула на Божедара. Тот ободряюще мне улыбнулся и едва пожал плечами. Мол, что поделаешь, с учителем не спорят. Я решительно шагнула к темному отверстию, и, присев на корточки полезла внутрь вперед ногами. А Володар продолжал нараспев говорить:
– Дольмены сии – есть суть наши здравницы. Которые расположены север-юг, те для лечения тела. На север лаз – хвори из человека вытягивает, потому как, энергия, которая через них проходит – есть энергия отрицания. А как боли из человека сей дольмен вытянет, то несут его соратники сразу же в дольмен, что выход имеет на юг. Там тело человека, уже лишенное недуга, новой энергией восполняется. – И чуть наклонившись к моей торчащей голове у самого входа, спросил. – Как чувствуешь себя, дщерь строптивая?
Я прислушалась к себе, и ощутила, как все мышцы мои расслабляются, голова начинает кружится, а глаза норовят закрыться. Спать захотелось с неимоверной силой. И заплетающимся языком, я пробормотала:
– Спать хочу, отче… Сил нет бороться…
И тут же услышала, как строгим голосом Володар обращается к моему другу:
– Вытягивай ее немедля… Иначе и вовсе сил лишится.
Я почувствовала, как сильные руки тянут меня волоком за плечи прочь из темного зева дольмена наружу, туда, где свежий воздух и дым костра. Я опять громко чихнула… И проснулась. Низко стоявшая над лесом луна, заливала голубоватым светом поляну. Костер почти погас. Только алые угли рдели под слоем пепла, вспыхивая от слабого дуновения ветерка. Стволы елей, окружающие поляну в свете луны казались черными стенами, будто выточенными из эбонита. Приподняв голову, я огляделась. Возле костра, на хвойном лапнике, спали Божедар рядом с Авдеем, и только Хукка поднял голову с лап, услышав, как я зашевелилась. Я чувствовала себя весьма странно, если не сказать, фантастично. Обе жизни моих сливались воедино, и было уже невозможно отличить сон от яви. Ёжась от холода, подбросила в костер дров, вылила из котелка, стоявшего у самого края костра, остатки чая в кружку, и отпила. Поморщилась от легкой горечи. Захотелось выпить просто воды. Стараясь ступать тихо, чтобы не разбудить мужчин, прошла к роднику, вытекающего из-под гранитного бока дольмена. Зачерпнула пригоршню воды и сделала несколько маленьких глотков. От холода заломило зубы, но вода была удивительно вкусной, чуть горьковатой, насыщенной привкусами осенних трав и немного хвои. Следующую пригоршню плеснула себе в лицо, что окончательно заставило меня пробудиться. Остатки сна, словно размокшая акварель расползались на туманные фрагменты в моей голове, оставляя лишь воспоминания о чем-то невероятно далеком, но очень значимом.
Как бы тихо я ни старалась двигаться, но видимо и этих, чуть шуршащих звуков, хватило, чтобы потревожить чуткий сон моих спутников. Вскоре все уже были на ногах. Закидали костер землей, а Авдей не поленился, и выложил это место кусками дерна. На мой удивленный взгляд, пробурчал не очень внятно:
– Мало ли…
Ох ты… Не слишком ли много в последнее время в моей жизни стало появляться этих «мало ли…»? Говорило это лишь о том, что моя жизнь превратилась из устойчивой, словно стоявший долго на приколе крейсер «Аврора», в некое утлое суденышко посреди океана, подверженного бесконечным штормам и ураганам. Ну что ж, что имеем то имеем. Берем на вытянутые руки и несем с песнями свою ношу вперед, продираясь через тернии.
Рассвет нас застал уже довольно далеко от поляны с дольменом. Чувствовала я себя вполне бодрой, несмотря на почти бессонную ночь. Хукка, радостно помахивая хвостом, носился большими кругами по лесу, попутно
распугивая местную дичь заливистым лаем, словно стараясь напомнить людям, что он все же охотничья собака. Во время движения говорить было сложно, поэтому я все время пыталась мысленно связать воедино все произошедшие в последнее время события. Картина получалась занятной. А если еще прибавить к этому все те куски воспоминаний моей прошлой жизни, то, я бы сказала, даже пугающей.Получалось, что что-то в прошлой жизни я не смогла довести до конца, поэтому снова и снова в мои руки попадал этот Ключ, снова и снова мне приходилось спускаться в подземелье, чтобы вернуть его на место. А значить это могло только одно: Кощеи каждый раз пытались его добыть. Только, вот кто его все время выволакивал наружу, было бы интересно узнать, да в глаза тому глянуть! И тут я вспомнила, что в прошлом, я сама его принесла Володару, а в этот раз его добыл Божедар. Оставалось только понять, за какой такой надобностью все это происходит опять и опять во всех моих жизнях. Я вдруг почувствовала себя дрессированным пони, который бегает и бегает по цирковой арене, совершая одни и те же действия, и никак не может вырваться из навязанного кем-то круга.
От внезапно пришедшей мысли, я даже остановилась. Вот она, где собака-то зарыта!!! Нужно понять суть всего происходящего, понять, ЧТО в действительности я должна сделать, чтобы разорвать кольцо повторяющихся событий. И только тогда, я смогу шагнуть на новую ступень. Шедший позади меня Божедар, чуть не налетел на меня. В его глазах сразу вспыхнул огонек беспокойства.
– Что случилось?
Я махнула рукой.
– Ничего не случилось, кроме того, что мы, точнее, я бегаем как дрессированная коняшка по арене цирка, каждую свою жизнь повторяя одно и тоже. И никак не могу ни остановиться, ни выйти из этого круга!
Божедар с недоумением посмотрел на меня. Он явно не понял, что я хотела сказать. Честно говоря, мне и самой это было пока не очень хорошо понятно. Эх, сейчас бы с Володаром поговорить! Да только, где ж его взять-то!
– Ладно, сейчас не самое удачное время для беседы. Вот на ночевку встанем, тогда и поговорим. Гляди, дед Авдей уже вперед упорол, и следа даже не видно. Пошли догонять…
И я торопливо направилась по тропе, которую так назвать можно было бы только в приступе буйного оптимизма. Наверное, для зверей, шастающих здесь, это и была тропа, но не для людей выше полутора метров. Ветви деревьев очень низко нависали над этой, с позволения сказать, тропинкой, а в ельниках она совсем становилась почти непроходимой. Все лицо у меня уже горело от уколов еловых иголок и клейкой паутины, когда мы наконец, под вечер добрались до небольшого ручья, звонко журчавшего по камням. К тому моменту, когда мы с Божедаром не без труда продрались сквозь мелкий ельник и оказались на берегу, поросшим густым ракитником, дед Авдей уже с удобствами расположился на старом пне, вытирая мокрое, только что вымытое лицо, чистой тряпицей, которую достал из своего заплечного мешка. Завидев нас, отплевывающихся и обмахивающихся руками от паутины, оптимистичным голосом, который я бы назвала издевательским, произнес:
– Чего-то вы еле двигаетесь, ребятушки… Так мы с вами еще долгонько добираться будем… Вот, завтрева по ручью этому пойдем, он нас к реке выведет, а уж река та и к Ладоге приведет. Такой будет наш маршрут.
Серые глаза глядели с неким лукавством, а вся его круглая физиономия сияла, как начищенный самовар, даже аккуратно подстриженная борода подпрыгивала в такт словам, когда он их произносил. Правда, с какой такой радости, я не очень хорошо понимала. Наверное поэтому, презрительно фыркнула в ответ, а Божедар неодобрительно глянув на меня, скроил деду виноватую мину, мол, прости нас, бестолочей. А старик, как ни в чем не бывало продолжил:
– Сегодня заночуем здесь. Здесь ровно одна треть пути до места. – Слово «место» он произнес со значением, чтобы было понятнее, какое место он имеет ввиду.
Я только головой покачала, и скинув карабин с рюкзаком на землю, отправилась собирать дрова. Делиться своими мыслями мне почему-то расхотелось. Да и самой еще было многое непонятно. Сидя вокруг костра, разговоры вели в основном мужчины, так, ни о чем. Дед вспоминал свою боевую молодость, прошедшую в этих краях, а Божедар внимательно слушал и изредка вставлял короткие фразы или вопросы, на которые Авдей охотно отвечал. Я с легким недоумением отметила, что как-то раньше не замечала от деда подобной говорливости. А может ему тоже, как и моему псу, не хватало мужской компании? А мне-то что, горемычной, делать? С кем душу в этой глуши отвести? На самом деле, я лукавила. Я была искренне рада, что мужчины, оба дорогие моему сердцу, нашли общий язык. А своими мыслями я пока ни с кем делиться не собиралась. А еще, внутри меня, где-то в районе солнечного сплетения, собирался какой-то мутный, словно сотканный из горького дыма костра, комок тревоги. С чего бы вдруг?