Чёртова одежда

Мама загорала на песочке, лицо прикрыла ковбойской шляпой.

Дочка - Светка - в это время с упоением лупила палкой по реке, выбивала из Волги водяную пыль.

И стучание палкой, и спокойствие мамы привели меня в бриллиантовый восторг.

Я узнала, как выглядят Свобода и Счастье.

Мои родители полагали бесцельное времяпровождение детей - напрасной тратой жизненного потенциала.

"Жизненный потенциал" они придумали и важно напоминали нам каждый раз, когда я и Анжелика не кушали кашу.

"В овсяной каше (без сахара, без соли и без молока) сосредоточен эликсир жизни! Жизненный потенциал", - папа обычно поднимал указательный палец правой руки, дирижировал своими словами.

Для папы основной жизненный потенциал кроется в вареном луке и овсяной каше на воде.

Несмотря на многолетнюю дружбу, я сегодня обязана выиграть.

Проигрыш почти стопроцентно выбивает меня из тройки лидеров.

У Озерцовой та же проблема, и та же задача: близнецы задачи.

Перед пешеходным переходом через дорогу стояли два шкафа-книгочея.

Жители района оставляли в шкафах ненужные книги - библиотека без библиотекаря, ячейка социалистического или коммунистического общества, когда всё - общее, и ни за что не платим.

Слово "ячейка" неприятно для меня, я каждый раз вместо ячейки представляла яички мух - белые и противные... ФУ! Гадость.

Зачем-то я остановилась около шкафа с книгами.

Не думала выбирать книгу, но выпучила глаза, читала названия на корешках.

Несколько дней назад я бы не знала, кто и почему меня остановил.

Сегодня, обогащенная знаниями экстрасенса Михаила, поняла - демоны меня у шкафа затормозили.

И демоны на меня шкаф роняли.

Обалдевшая, я смотрела на книжный шкаф и не понимала - то ли небо меняется с землей местами, то ли я падаю в невесомости.

Включила весь свой умственный потенциал.

И в последний момент отпрыгнула...

Нет, не отпрыгнула, потому что ноги вросли в землю.

Шкаф угрожающе на меня падал, давил авторитетом.

Я - куколка Барби - пыталась остановить падающую могильную плиту шкафа широко распахнутыми глазами и губками, сложенными сердечком.

Шкаф не испугался взгляда девочки.

Ноги мои превратились в сосульки.

В глазах появилась черная пелена тумана ужаса.

Сердце сжалось до размеров мышиного сердечка.

– Шикарно уходишь из жизни, подруга!
– голос, а затем и тонкая белая рука выдернули меня из цейтнота.
– Смерть под шкафом с книгами - лучший финал для шахматистки.
– Кэт спасла меня, но не остановилась после подвига.

Она левой рукой держала меня, предостерегала от новых безумных поступков (вдруг, я передумаю жить, и снова брошусь под неудержимо падающий шкаф?).

Правой рукой радистка Кэт толкнула шкаф от нас, на Север.

Шкаф булькнул, грязно выругался, затрещал и накренился в другую сторону.

Медленно, со скоростью улитки спринтерши, интеллектуальных шкаф после долгих раздумий упал.

Выполнил свою миссию - упал, хоть не на меня, а на траву.

Говорящая трава!

Из-под шкафа торчала мощная питонья рука с бутылкой, и в бутылке не лимонад "дюшес".

Еще виднелась голова с полуседыми темными кучерявыми волосами.

Голова пыхтела, злобничала, говорила что-то на умершем языке пьяных маньяков.

– Ух, ты! А я думала, что шкаф говорящий и в тебя влюбился, Лён!
– Кэт с интересом склонилась над дяденькой под шкафом - любителем книг, книжным червем.
– Маньяк спрятался за шкафом, чтобы его не увидели с бутылкой "Балтика девятка".

Прислонился и не заметил, что шкаф под его стотонным весом накренился и падал на тебя любопытствующую.

Лён, ты что ждала, что из шкафа выскочит Принц на Белом Коне?

– Я проветривала мозги!
– я проблеяла - овечка перед пастушкой Мэри.
– А ОН умер?

– Умер? АХА-ХА-ХА-ХА!

Пьяный мужик под шкафом с книгами о природе и моральной устойчивости девиц?

ОХО-ХОХО-ХО!

Лён, насмешила меня!

Кловуны Барабаш и Смерташ в Цирке до твоей шутки не дотянут!
– Кэт согнулась от нахлынувшего хохота, била себя ладошками по коленям.
– Пьянице умереть от книжного шкафа столь же невероятно, как моднице под грудой платьев.
– Кэт выдернула из руки маньяка бутылку, вылила остатки пенной дурно пахнущей жидкости (в бутылке анализ мочи?) на голову жертве.

Любитель прятаться за шкафами в парке в ответ произнёс что-то на древнем амстердамском языке.

Кэт оглянулась по сторонам, подняла декоративный камень с газона (камень величиной с кокосовый орех).

Подбросила бутылку в Космос - высоко, за облака.

(Космонавты, изнывающие от скуки в летающем железном гробу, увидели бутылку и сошли с ума.)

Туда же - за облака радистка Кэт отправила камень.

Звук разбитого далеко стекла перекрыл бы песню жаворонка.

Но жаворонок отказался петь (может быть, его камнем радистки Кэт убило?).

Через вечность с неба посыпались капли стекла - остатки бутылки.

Всё произошло быстрее, чем на блиц партии в шахматах.

Кэт выхватила меня из-под шкафа-убийцы.

Отправила шкаф на маньяка.

Подбила в поднебесье пустую бутылку, значит...

Значит, Кэт вернулась в состояние, в котором пришла в первый день к нам в класс.

Или поднялась еще на один уровень Силы.

Я сначала поняла, что радистка Кэт преобразилась в грозу-девочку, а потом осмотрела её.

Невооруженный глаз географа из клуба путешественников не нашел бы в моей подруге ничего зловещего.

Длинная юбка до пяток, джинсовая безрукавка и черная кожаная рубашка.

Рубашка, наверно, из той же коллекции, что и штаны.

Она прилипла к телу, переливалась второй кожей Кэт.

Дорогущая модельная рубашка - гордость любой девочки!

Кэт подмигнула мне, взяла за локоть (наверно, не верила, что я очухалась после трагедии со шкафом).

Говорили же мне девочки двоечницы, что книги - вред, в книгах таится зло.

– Но пасаран!
– радистка Кэт подняла левую руку и повела (именно повела меня, независимую фотомодель, девочку-ведьму) через оживленную дорогу.