Чертовка в Академии магии

Я закатываю глаза:

— Обещаю, я буду предельно осторожна. К тому же ты не допустишь, чтобы со мной случилось что-то плохое. И, вот ещё что. У тебя же есть связь с метрополией? Я тебе показывала «фарфоровых красоток». Запроси, есть такие в метрополии? Если да, то когда и откуда появились? — жаль, что я вчера до этого не додумалась, только сейчас осенило.

Рамис выгибает бровь.

Я переборщилась с командным тоном?

Хмыкнув, он щёлкает меня по носу:

— Уже исполнено, босс. Ещё вчера запросил.

Возвращается комендант, ставит на стол металлический ящик, открывает и подталкивает в мою сторону бумагу:

— Пиши, студентка, что именно забираешь.

Время, я опять опаздываю.

Я выбираю защитный амулет, надеваю на шею и прячу кулон в вырез блузки, выбираю нож. Лезвие коротковато, зато к этому ножу есть потайные ножны, которые легко спрятать под одеждой. Но главное, конечно, не это. Внутри лезвия скрывается стержень. Не материальный, как в ложке с зельеварения, а энергетический. И благодаря стержню нож можно использовать как магический жезл — он помогает повысить точность удара и сконцентрировать силу, иными словами, уменьшает энергозатраты, не позволяя энергии рассеиваться впустую.

— Это всё? — неодобрительно хмурится Рамис.

— Достаточно. Я не собираюсь воевать, в случае опасности я собираюсь бежать.

Расписавшись у коменданта, выскакиваю в коридор.

— Мирта, — ловит меня за руку Рамис.

Вечер, у кабинета кроме нас никого. Рамис, уверена, отвод глаз накинул. Захлопнувшаяся дверь отрезает нас от коменданта.

— Больше всего на свете, Мирта, я хочу сейчас запереть тебя в высокой башне, как принцессу из сказки. Пусть ты будешь злиться или даже ненавидеть меня, но ты будешь в безопасности.

— Нет, Рамис.

— Я знаю. Ты же совсем не принцесса, ты девочка из низших слоёв колониального общества. Так почему мне хочется относиться к тебе, как к принцессе? Мирта обещай, что будешь беречь себя.

— Обещаю.

Рамис обнимает меня за плечи, его лицо оказывается близко-близко. На мгновение мы замираем. Сквозь одежду я чувствую, как подрагивают его пальцы. Рамис не сжимает меня, не удерживает, позволяет отстраниться в любой момент. И целует. Сухие, чуть обветренные губы касаются моих. Я подаюсь навстречу, цепляюсь за его плечи.

Надо бежать… Я с упоением целую Рамиса не в силах оторваться.

Наверное, мы бы так и остались в коридоре, и я бы пропустила поездку.

Дверь распахивается, выходит комендант.

Рамис в последний миг успевает сместиться и избежать удара.

— Демоны! — рявкаю я и бросаюсь прочь.

В спину мне летит счастливый смех Рамиса.

А потом я успеваю услышать, как чей-то новый голос говорит, что Рамису пришёл вызов из столицы.

Я взбегаю по ступенькам и выкидываю бесполезную информацию из головы. То, что кому-то срочно понадобилось поговорить с Рамисом по магической связи меня не касается. Сейчас важно, что время выезда было уже пять минут назад, а значит, никаких сборов не будет, что на глаза попадётся, то в сумку и смахну.

Спускаюсь через минуту.

— Ты последняя, Мирта, — Тарми снова недоволен, но обходится без упрёков. — Группа в сборе, идёмте.

— А почему мы едем ночью? — капризно спрашивает одна из первокурсниц.

Да, кстати — почему?

— Чтобы не тратить на дорогу светлое время суток. В темноте работа на раскопках приостанавливается. Если мы поедем завтра, то прибудем к вечеру. Переночевать в лагере и снова уезжать? Группы всегда выезжают после ужина. Приедем к утру, два дня в Зеркальном комплексе, и также ночью возвращаемся, чтобы успеть к завтраку и первой лекции. Ещё вопросы?

Мы доходим до ворот.

Я как шла последней, так и последней оставляю запись в журнале: имя, дата, время, «студентка Мирта Андрас академию покинула», подпись.

Глава 34

За воротами нас ждёт большая крытая повозка, этакая широченная платформа на колёсах, и на дугообразном каркасе натянут крепкий тент от ветра. Или от дождя. От области к области климат меняется, а где расположен Зеркальный комплекс, я не знаю. Моё упущение, однако. Ничего, сейчас расспрошу.

— Шустрее, — поторапливает Тарми, подаёт пример и первым запрыгивает в нутро повозки.

— Лошади в темноте не заблудятся? — спускаться придётся по дороге, лентой вьющейся вокруг скалы, иными словами, над пропастью.

Возничий фыркает почище коня. Наверное, не первая его поездка. Я напрягаюсь, ведь скинуть повозку — это почти идеальный несчастный случай, но всё равно забираюсь внутрь, ведь отказываться от поездки я не собираюсь. Я вдруг ловлю себя на том, что делаю ровно то, что когда-то сделал папа. Когда-то он вопреки логике и здравому смыслу поставил на кон наши жизни и отправился сюда, в колонию, чтобы… Испытать себя? Доказать, что может? Я никогда не осуждала папу за это, но его поступок не казался мне правильным. А теперь я точно также ставлю на кон свою жизнь и отправляюсь на раскопки.

Под тентом на цепи покачивается тусклый фонарь, разбрызгивает желтовато-мутные пятна света. Внутри повозки тесно, пахнет мышами, на полу лежат тонкие тюфяки, и между ними узкий, шириной с ладонь, проход. Двое успели не только облюбовать тюфяки, но и достать из своих дорожных сумок пледы. У меня с собой пледа нет.

Свободный тюфяк остался один. Я едва успеваю сесть, повозка издаёт надсадный скрип и плавно трогается с места.

У меня накопилось немало вопросов…

— Спокойной ночи, мальчики и девочки, — Тарми, вскидывает ладонь и магией гасит фонарь, повозка погружается во тьму.

Хм, задать вопросы мне не светит.

Скрип повторяется. Я чувствую, что повозка начинает двигаться под уклон.

— Тарми, ты ведь пошутил про сон? — спрашивает кто-то слева.

— Пошутил? Нет, ребят, я абсолютно серьёзен. Постарайтесь отдохнуть. Или хотя бы не мешать тем, кто будет спать. Иначе я, ребят, разозлюсь, — в темноте слышно, как Тарми широко, с удовольствием зевает.

— И что будет, если ты разозлишься?

— О, я начну рассказывать вам страшные сказки. Например, вы помните, что мы едем сейчас по серпантину. Месяц назад случилась трагедия. Лошадь оступилась, и…

— Не надо! — истерично выкрикивает соседка.

Тамри заливисто смеётся, а, отсмеявшись, повторяет:

— Спокойной ночи.

Если повозка полетит вниз, я ничего сделать не смогу. Это будет означать, что я просчиталась. Я на ощупь достаю из сумки куртку, накину вместо одеяла. Устраиваю сумку под головой, ложусь, укрываюсь.

Телега покачивается, поскрипывает. Тьма непроглядная. Если снаружи хоть какой-то свет дают звёзды, то через тент он не проникает. Ночь полна звуков. Кричит хищная ночная птица, воет вдали койот, мерещатся неясные шорохи. И раздаётся храп. Тарми последовал своему же совету и заснул.