Чертово колесо
Шрифт:
— Что, ему с родителями жить или с деньгами? — вступился за партнера Пилия.
— А ты как думал? И с деньгами, и с родителями. Умные люди, кстати, советуют в первую брачную ночь трахать не невесту, а тещу — если теще понравится, то тогда семейная жизнь будет у тебя протекать в мире и спокойствии.
Пилия засмеялся:
— Лучше уж тогда бабушку…
— Глупости! Теща — это вещь, от нее много пользы может быть, если ее как следует приручить. Теща тоже хочет жить… особенно с молодым зятем… они все своим дочерям черной завистью завидуют…
— А ты свою тещу трахал? — спросил Пилия.
Майор колыхнулся:
— Нет, она слишком толстая была, обхватить невозможно…
— Нет, — сказал Пилия. — Хочу попробовать другую жизнь.
— Ну-ну, только на себя потом пеняй. И помни, что два года ты — в командировке, можешь пробовать, потом будет желание — возвращайся. Но, я думаю, друзьями мы всегда останемся, — заключил майор.
143
Блюдо из молодого барашка в тархунном соусе.
— Да, конечно, — кивнул Пилия.
Мака глазами подтвердил свое согласие со словами партнера.
— Ладно, ребята, вы тут оставайтесь, бутылка у вас есть, а мне пора. — И майор, поцеловав Маку в бинты, вышел.
Из коридора были слышны дребезжащие звуки каталки, скорые шаги, звон стекла, крики: «Быстро, быстро капельницу!»
Мака едва заметно качнул головой.
— Гела, возьми эти деньги, — с трудом прошептал он, указывая на тумбочку, где лежали деньги, оставленные майором. — В кармане куртки — ключ от квартиры. Пойди, положи их туда… зачем они тут… Подожди, немного вытяни из пачки… для медсестер… И для матери… И сделай опись всего, что там в банках.
— Сделаю. А что, брат, уйдем из ментовки? Что нам там делать, с этими носорогами? Вот тебя ранило…
— Уйдем, — кивнул Мака.
— Купим ларьки, откроем кооперативы, будем себе жить спокойно. А то, что без погон и оружия загнемся, так это еще посмотрим. Без погон — ладно, но с оружием… С нашим умением мы не пропадем. Как считаешь? — сказал Пилия.
Тот кивнул и попросил:
— Очисти один апельсин, во рту пересохло, все время кровь откуда-то в рот попадает…
— Ну, сука этот Сатана! Попадись он мне — я ему башку разобью! — по привычке выругался Пилия, но внутренне одернул себя: хватит, никому ничего разбивать не надо, уже все разбито, куда еще? Закончены эти дела. Сейчас надо пойти, сделать опись и подумать, как реализовать то, что послано Богом.
Собираясь уходить. Пилия сказал Маке:
— Знаешь, брат, однажды, в двадцать лет, я решил, что жить мне до шестидесяти, и посчитал, сколько осталось дней. Вышло всего что-то около четырнадцати тысяч.
И это малая цифра меня так поразила… Из меня будто пробки выбило… что-то вылетело словно… С тех я начал считать каждый ушедший день: 13 999, 13 998… Сейчас мне сорок, дней осталась половина, ерунда, вроде семи тысяч… И дни эти становятся все короче… не успеешь открыть глаза — уже ночь. Что это, брат?
Мака со вздохом шевельнул рукой. Он был не в силах отвечать на такие вопросы. Да Пилия и не ждал, зная, что никаких ответов быть не может. Дни будут утекать, как текут, уходить, как идут, исчезать, пропадать, и настанет один черный день, после которого Пилия уже не сможет ничего считать, ибо ни времени, ни чисел для него больше не будет…
— Если жить осталось всего-навсего семь тысяч дней, то надо это время использовать получше, — одергивая куртку и пряча деньги, сказал он сам себе. — Согласен?
«Да», — показал глазами Мака и взял очищенный апельсин, с трудом пропихнул
в губы дольку и стал едва заметно ее раскусывать.— Может, воды дать?
— Нет, не надо… Иди! Только знаешь что еще… — Мака как-то заволновался. — Мама там одна. Не хочу, чтобы она что-то узнала. Может, ты отнес бы ей завтра бульон, курицу, сыр, мед, и сказал бы, что я в командировке, несколько дней.
— Да, конечно, о чем речь. Скажи, где она, в какой больнице.
Да тут она, в этой же больнице. — Мака указал пальцем на окно. — Только в другом корпусе, где раковые больные. Натела Макашвили, женское отделение, онкология, палата шесть.
— Все сделаю. Потом пойду домой делать опись, в двух экземплярах.
— Спасибо, Гела. А браслет я сам потом Нане подарю, если только она захочет меня видеть… такого…
— Какого?
— В шрамах.
— Ерунда! Шарм шрама, как говорит боров. Ничего не останется. Все лазером снять можно. Об этом не думай.
Когда Пилия начал спускаться по лестнице, он знал, что ни одно кольцо и ни одна цепочка не пройдут мимо описи, не будут утаены, как не прошла ни одна копейка из баночных денег, которые они пересчитывали той счастливой ночью, после которой он решил быть честным и чистым во всем (если, конечно, это будет в его силах).
И опять стали вспоминаться слова майора, что скоро менты и мафия будут в одном лице — в лице ментов. И народу легче один раз платить, чем два. И жизнь станет спокойная: хочешь кайфа — купи у нас, а не у Чарлика в подворотне. И бабы все будут под контролем: ни грязного сифона, ни рваного гондона, за все отвечаем. Приедут, отсосут, уедут. О вине, ресторанах и прочих мелочах и говорить не стоит. Все должно быть в одних руках. Если этот плешивый мудак Горбач разрушил, что наши отцы и деды по крупицам собирали и огнем и мечом добывали, то надо держаться крепко за то, что осталось. Если не мы — то кто?
Раньше Пилия понимал, кто это «мы». Но сейчас у него наступило затмение: он — это «мы»? Или он — это уже «они», баранта, которую будут стричь, варить и жарить, по словам майора? И что вообще будет, когда придется сдать табельное оружие и удостоверение? Как жить?
«Это будто сорвали с тебя одежду и заставляют бегать голым», — представил он. Ну что ж… Другие грешники в пустыню уходили спасаться, а тебя в пустыню никто не гонит. Будем ларьками управлять, на море ездить, на пляже лежать, как Кукусик мечтал. А что еще надо? И дни считать, конечно. Вольному — воля, спасенному — Рай. Главное, чтоб другим не делать того, чего для себя не желаешь. А еще лучше жить, вообще никого не касаясь, сам себе, в сторонке, посторонним, иметь свою копейку, свою шубейку и сидеть на солнышке тихо, для себя… Конечно, семью надо обеспечивать, поднять на ноги детей. На это деньги найдутся. Вон они, в портфеле сложены. Кто же, кроме Бога, мог послать их?.. Так просто ничего не происходит. Значит, надо слушать указания Верховного Чина… И пусть этот боров будет начальником милиции в Глдани, пусть вся ментура в тартарары провалится!.. Пилия с Макой организует какое-нибудь хорошее, чистое дело, людям нужное…
Теперь надо на базар. Курочка должна быть не беленькая, а желтенькая от жира. Тогда из нее получается наваристый бульон. И сыра купить не забыть. Жалко, не спросил у Маки, какой сыр любит мама: соленый или пресный. Ну ничего, возьму и того, и другого. Не помешает. Да и для дома кое-чего захватить надо. Сто лет жене цветы не дарил. Вот подарю большой букет, пусть удивится… Она-то, бедная, вообще еще ничего не знает!.. Узнает. Поговорим обо всем. Я думаю, она будет только рада. Ну, а не будет — так это ее дело. Я от своего решения не отойду. А там посмотрим.