Червонные сабли

Ребята затихли: ничего подобного они никогда не слыхали.

– ...Не буду врать, хлопцы, не знаю - опознал меня Генька Шатохин или нет. Только мне казалось, что он в самое сердце нацелился. И вот - залп! Семеро упали. У меня рубашка в крови, в глазах помутнело, но я стою на ногах, назло держусь! Слышу команду: «Бегом, скоты!» Не сразу мы поняли, что это нам приказано бежать. А потом видим, летит кавалерия с шашками наголо. Мы - врассыпную! Я побежал к берегу речки. Меня догонял казак и уже занес шашку, хотел рубануть, только не удержался и вместе с лошадью полетел с обрыва. А я уже был в реке и плыл. Казаки мечутся вдоль высокого берега, сняли карабины и стреляют. Пули вокруг, будто кто горстями камешки бросает. Добрался до другого берега и сховался в лозняке. Оттуда переполз в стог сена. И тут меня заметил старый рыбак, привел в хату, накормил, дал свою одежу.

– А что с тобой потом было?
– с тихой тревогой спросила Тонька.

– Обо мне толковать нечего: жив-здоров. Друзей полегло много...

– А Геньку больше не встречал?

– Не пришлось... Но я его всю жизнь буду искать. Ведь он, гадюка, и Ваську нашего погубил...

Этого ребята не знали и замерли от удивления.

– В ту ночь мы ведь с Васькой почти перешли фронт. Сначала нас задержали, но потом шкуровский офицер хотел отпустить. А тут Генька выскочил, узнал Ваську и поднял крик. Мы бросились бежать, но разве от пули убежишь?..

– Если увижу его теперь, своими руками задушу, - сказал Уча.

– Не жить ему на свете, - добавил Абдулка.

Ленька поднялся:

– Все, хлопцы. Хорошенького понемножку. Приходите завтра.

– Еще расскажи...

– Некогда. Обязан явиться в, военный комиссариат.

– Зачем?

– Чудак человек, а если Семен Михайлович спросит, где я, а военком не знает?

– Ну хоть чуточку расскажи.

– Завтра, хлопцы...

4

Неожиданный приезд Леньки переполошил окраину. С утра до ночи гудел ребячьими голосами маленький дворик. Приходили взрослые и тоже дивились, вздыхали, вспоминали, как погибли Ленькины отец и мать, - жестоко расправились с ними белые... Подруги матери звали гостя жить к себе, но он ждал тетю Матрену: надо же рассказать про Ваську...

И не было пусто в маленькой хибарке, кипела в ней жизнь. Тонька, словно и впрямь исполнилась Ленькина детская мечта украсть ее, хлопотала в хате, как заправская хозяйка: подмазала кизяком земляной пол, постелила у порога половичок и велела ребятам вытирать ноги. Она даже принесла из дому настоящую подушку: пусть крепче спится буденновцу, пусть хоть на время забудет атаки, кровь и смерть... А еще подсунула в карман шинели рушник, да еще с какой надписью!

Зажил Ленька - кум королю! Даже ведро в водой всегда стояло полным, хотя в городе воды не хватало. Илюха по утрам приходил поливать ему из медной кружки и приговаривал:

– Лей, не жалей, еще принесем тебе воды. И Валетку напоим.

Все хлопоты взяли на себя друзья: ни о чем не должен думать гость дорогой.

На обязанности Абдулки было добывать свежую газету. Нередко можно было слышать перепалку между ним и Учей.

– Абдулка, газету принес чи опять забыл?

– Нема сегодня газет.

– Как так нема? Не может Ленька без газеты. Ему надо знать все за мировую революцию.

– Есть, слухаюсь, - отвечал Абдулка и мчался за газетой.

Скоро он возвращался с «Диктатурой труда». И ребята с уважением наблюдали, как Ленька водил пальцем по газете, хмурил брови и о чем-то шептался сам с собой.

– Ну как дела на фронте?
– осторожно спрашивали ребята.

– Пух и перья...
– отвечал Ленька и пояснял: - Пух и перья с пана Пилсудского. Тикает, аж пятки гудят.

– Значит, наша берет?

– Еще как! Первая Конная прорвала позиции белополяков, и Киев опять наш.

Дальше Ленька объяснял ребятам, что польские рабочие и крестьяне за нас, а помещики и паны против.

– А чего им надо от нас?

– Идет война богатых против бедных. Хотят богачи обратно накинуть ярмо на шею трудящему люду, - говорил Ленька.
– Только те паны потеряют жупаны. А с ними вместе ихняя Антанта.

– Кто такая?
– не поняли ребята.

– Фамилия чудная у тетки, - сказал Абдулка.

– Это не тетка, так называется буржуйский союз. Антанта кардиале...

Примолкли ребята, пораженные Ленькиной начитанностью. Кардиале... Надо же такое придумать!

– Лень, а Врангель чей?

– Шут его знает: немецкий барон - одним словом, белогвардеец... Нехай сидит в Крыму и не рыпается.

Рыжий Илюха заворочался, засопел: было видно, что не согласен с Ленькой.

– Мой тятька говорил, что Врангель большую войску собрал. Пушки такие громадные, что в жерло человек влезет. Если в Крыму такая пушка стрельнет, то в Москве снаряд разорвется.

Ленька с презрением посмотрел на рыжего и сказал: - Как был ты, Илюха, дитем, так и остался: в чертей веришь, Врангеля боишься... Не таких рубали. Сколько их было, генералов белогвардейских - Колчак, Юденич, Деникин, - где они?

– В Черном море купаются, - засмеялся Уча.

5

Хорошо жилось Леньке в родимом краю, а еще лучше - Валетке. Конь заметно округлился, порезвел, и его уже трудно было удержать в поводу. Уходом за ним заведовали малыши. Под руководством Леньки они чистили Валетку, поили его, отгоняли ветками мух. А он хлестал их куцым хвостом, и ребятишки смеялись. Какой только еды не приносили коню, даже овса настоящего раздобыли! А однажды Валетка вовсе удивил ребят: ел вишни, а косточки выплевывал. Уж сколько смеху было! Мальчишки приносили абрикосы, сливы, и все повторялось снова. Только от кисличек Валетка морщился: душа не принимала.

Вот что значит кавалерийский конь! Ленька учил ребят, как нужно по уставу водить лошадь в поводу, показывал, как правильно садиться верхом. Тонька пищала от удовольствия, когда ее посадили на Валетку. Она уцепилась коню в гриву, но Валетка не сердился. Рассмешил ребят Уча. Он хоть и одноногим был, а лихо гарцевал на коне, размахивая костылем, точно шашкой.

– Почему твой Валетка задки не бьет?
– удивлялся Илюха.

– Понимает, что вы дети. Это же ученый конь...

Чем дальше, тем интереснее. Оказывается, Валетка умел притворяться убитым. Стоило Леньке скомандовать: «Умри!», и конь ложился на бок, вытягивал ноги и закрывал глаза. А если хозяин подавал условный свист, Валетка вскакивал и, как Сивка-Бурка, подбегал к Леньке. Ребята тоже пробовали свистеть, да напрасно: Валетка и ухом не вел - одного хозяина слушался.

Однажды Ленька достал из сумки завернутые в тряпку две подковы, молоток, рашпиль, и началось такое, что все рты поразевали.

Взял он переднюю ногу коня, зажал между коленей и стал клещами вынимать из копыта старые гвозди.

– Никогда не давай ковать лошадь плохому кузнецу, - говорил Ленька гречонку Уче.

Тот согласно кивал головой: мол, понимаю.

– И не позволяй срывать подкову сразу. Сначала надо вынуть старые гвозди, да не все сразу, а по одному, аккуратно.

– Понятно, - солидно отзывался гречонок. А Илюха передразнивал его:

– Хи-хи, «понятно», а у самого коня нету.

– Зато у него лисапед есть, - заступался за Учу Ваня Барабанов, который теперь дневал и ночевал возле Ленькиного двора, а его брат Илюша даже кормился у буденновца.

Валетку подковали так хорошо, что он затанцевал на железных подковах, как будто новые сапожки надел.

Ночевал Ленька вместе с Валеткой во дворе под открытым небом. Лежа на сене, глядел на звезды и вспоминал друзей боевых. Рядом вздыхал Валетка, точно хотел сказать: «Что же мы, хозяин, прохлаждаемся, овес едим, а на фронте наши кровь проливают». Ленька думал о том же и мысленно отвечал: «Ничего, Валетка, придет и наше время в бой вступить...»