Честь, хлеб и медяки

— Мне надо попасть во дворец амира Файзуллы ибн Басим, — сообщил Руперт ворону, сидевшему у него на плече. — Вроде маленький, а весишь, как большой, — проворчал он незлобно, просто так, чтобы не молчать.

— Надо так надо, — каркнул тот в ответ.

— Как тебя зовут? — обратился Руперт к птице.

— Кто знает, тот и зовет, — пробубнил ворон. — Повелитель ночи говорит, что молод еще, чтобы имя иметь. Это у вас, у людей, имя дается при рождении, а у нас, у драконов, все не так.

— Так ты дракон? — улыбнулся Руперт.

— А как же, — ответил ворон, каркнув. — Ненавижу свой птичий голос.

Он слетел с плеча Руперта и, перевернувшись в воздухе, расправил кожистые крылья.

— Здорово, — восхищенно произнес Руперт. — Мне бы так.

— Что так? — не понял его ворон, снова опускаясь на плечо Руперта.

— Сейчас человек, а спустя минуту уже дракон, — протянул тот мечтательно.

— Ты хочешь стать драконом? — удивился ворон.

— А кто им не хочет стать? — хмыкнул Руперт. — Взмываешь высоко в небо и паришь…

Он поднял голову к ярким звездам.

Ворон тоже хотел оставаться драконом и только им. Он ни за что не признался бы Руперту, что наказан и может принимать драконий облик лишь на короткое время…

Они шагали по пескам в сторону столицы — поднимались на барханы и спускались с них, потом шли по их верхушкам, затем снова поднимались. Руперт удивлялся — неужели у него хватило сил забраться почти в самое сердце пустыни.

— До моря далеко с того места, откуда мы вышли на поверхность из пещеры? — спросил он у ворона.

— Далековато будет. — Кивнул тот и встрепенулся. — Несколько дней пути, четыре оазиса. Без остановок не дойти: уж больно солнце жарит днем — и людям, и вьючным животным нужен отдых и тень. Хочешь пройти пустыню от края до края?

— Хочу, — честно признался Руперт.

У него сразу возникла мысль вернуться к старику со старухой и попросить их рассказать все, что знают о той служанке. Ведь знают, Руперт почему-то ни капельки не сомневался в этом.

— Так и пошли бы сразу туда, — каркнул ворон. — Зачем мы тащимся во дворец?

— Вернуть амиру его наряд и забрать свой, — хмыкнул Руперт.

— Он его выбросит, — фыркнул ворон. — Ты мог это сделать и здесь, а не тащиться во дворец, если тебе царский наряд не по нраву, а у Повелителя Ночи попросить то, что тебе по душе.

— Просить? — Руперт покачал головой. — Нет, я не просил милости у господ и просить не собираюсь. Но не отказывался от их подарков от чистого сердца, всегда мог отличить от подачек.

— А ты гордый, — снова фыркнул ворон. — Не так… Ты честь ставишь превыше всего.

— Слушай, — спросил его Руперт, — а ты человеком можешь стать? А то меня могут счесть за сумасшедшего с птицей на плече, который разговаривает с ней.

— Могу…

Ворон спрыгнул с Руперта на песок, важно сделал несколько шагов. Тот завороженно смотрел на птицу, вышагивающей, как солдат на плацу. И вдруг перед взором Руперта возник юноша, примерно одного возраста с ним.

Руперт громко рассмеялся.

— Что-то не так? — смутился юноша. — Я что-то перепутал?

— Нет, все нормально. — Руперт вытер выступившие от смеха слезы. — Если ты не наколдуешь одежду для себя, то меня точно сочтут за сумасшедшего.

— А можно я невидимость на себя наброшу? — обиженно спросил юноша, шагая рядом с Рупертом, стараясь не отставать от него.

— А на меня? — Руперт остановился на месте как вкопанный.

— И на тебя… — ответил ворон, в которого снова обратился юноша. — Для этого я к тебе и приставлен.

========== Глава 17 ==========

К воротам Брассера Руперт с вороном на плече подошел поздно вечером следующего дня. Еще немного и стражники их не впустили бы в город. Руперту по-прежнему с трудом верилось, что он забрался так далеко, казалось, что он выбежал из ворот, ступил на край пустыни и почти сразу потерял сознание, рухнув на песок под палящими лучами солнца. В городе среди арыков и деревьев жара не так чувствовалась.

Поначалу Руперт переживал и волновался, что его будет узнавать каждый встречный и тыкать в него пальцем. Но быстро осознал, что на него даже любопытного взгляда никто не бросал — пеший мужчина в поношенной одежде с чужого плеча никому не интересен. Много таких тут бродит в поисках счастья и работы. Из окружавших столицу городков и поселений каждый день шли на заработки десятки людей, с них даже стражники в воротах денег не брали. Что с такого возьмешь? Другое дело с обозов, конных или с тех, кто на телегах снедь на рынок повезет. Вот когда они пойдут обратно вечером, вполне можно поживиться и с таких нищебродов.

Руперт ухмыльнулся своим мыслям, но рукой все же лицо, как бы невзначай, прикрыл — среди городской стражи могли оказаться и те, с кем успел познакомиться в казармах амира, а они вполне могли иметь привычку разглядывать лица входящих в ворота.

— Проходи, не задерживай! — крикнули на него, когда он замешкал, делая вид, что пытался нашарить в карманах своих необъятных штанов мелкую монету. Руперт не стал ждать второго приглашения, а тут же быстро шмыгнул за ворота, сразу окунувшись в городской гвалт и в водоворот снующих туда-сюда пешеходов, конных, телег.

— Посторонись! — Громкий окрик заставил людей прижаться к стене.

Мимо них промчалась чья-то богатая карета с эскортом из шести конных, в суете Руперту не удалось даже рассмотреть герб на ее дверце. Что говорить, сам так проезжал некогда, сопровождая какого-нибудь аристократа или самого лорда Дитмара на прогулку загород. Как давно это было.

Этот грозный окрик заставил собраться с мыслями и вспомнить, зачем он пожаловал в столицу Патисиды — не на прогулку все же. Он сразу направился в сторону дворца амира, что находился довольно далеко от городских ворот, в той части города, в которую простые смертные не имели привычки наведываться. И тут Руперт призадумался — сильно будет бросаться в глаза его поношенная одежда в богатой части города. А потом сам же рассмеялся своим мыслям и страхам — он не собирался идти к главному входу во дворец, как пришел туда впервые, а собирался проникнуть туда тайно. А для этого ему совершенно не потребуется проходить мимо шикарных домов, достаточно обогнуть дворцовый парк и пробраться на его территорию в пролом в ограде, который не так уж и трудно будет отыскать. В дальней части парка мало кто бывал, и каменная ограда постепенно разрушалась. Но кто знает, может, за время его отсутствия что-то и поменялось. Только вряд ли.

— Давай я тебя буду называть Талис, — неожиданно предложил Руперт, как только они свернули на нужную ему улицу, застроенную аккуратными глинобитными домиками, белеными известью, но невероятно пыльную.

— А что? — согласился ворон. — Вполне себе приятное имечко.

— И еще, уважаемый Талис, — попросил Руперт с долей иронией в голосе, — не мог бы ты помолчать, пока сидишь у меня на плече?

— Как только ты разыщешь для меня одежду, я вообще смогу идти с тобой рядом, — парировал ворон. — Вон, смотри.