Честь Рима

— Предложение? — фыркнул Макрон. — Так ты это называешь?

— Я пытался проявить к тебе некоторое уважение, сказав это таким образом. Но ты предпочел не удостоить меня ответом. Вместо этого ты покинул Лондиниум и ускользнул. Твоя мать сказала мне, что ты отправился в Камулодунум.

— Как моя мать?

— Она в порядке. Я деловой человек, а не монстр. О ней позаботились, и она не пострадала.

— А мальчик?

— Это который немой? Он с Порцией. Хотя я не понимаю, почему ты взял такого отброса под свое крыло.

— Он готов работать честно. Это больше, чем можно сказать о нынешней компании.

Наступила напряженная пауза, во время которой единственным звуком был слабый гул голосов снаружи. Затем Мальвиний приподнялся и, свесив ноги, сел на край стола. Его темные глаза блестели, как полированное черное дерево. — Будь осторожен, Макрон…

— Мы здесь, чтобы поговорить о сделке, которую ты мне предложил. Давай покончим с этим, и ты можешь отпустить мою мать и мальчика.

— Вполне справедливо, — Мальвиний щелкнул пальцами. — Обыщите его, мальчики.

Двое громил встали рядом с Макроном, внимательно наблюдая за ним, слегка сгорбившись и готовые броситься на него в мгновение ока. Макрон поднял руки на уровне плеч и ухмыльнулся. — Смотрите, поаккуратнее, ребята. Не слишком-то щупайте. Я не из тех, кто любит фамильярности.

Старший из пары усмехнулся. — Забавный человек. Я с нетерпением жду возможности увидеть, какой ты на самом деле крутой. — Его правая рука опустилась, чтобы сжать рукоять кинжала, и он указал на своего спутника. — Присмотри за ним.

Сделав шаг вперед, второй человек умело ощупал переднюю часть туники и штанов Макрона, прежде чем обыскать его сзади. Когда он добрался до ягодиц, Макрон послал ему воздушный поцелуй и подмигнул. — Полегче, собака. Нас не представили должным образом. — Это была отчаянная попытка отвлечь бандита от пояса и спрятанного там кинжала, но безрезультатно. Он почувствовал, как руки мужчины скользнули по верхней части ремня, а затем остановились, достигнув поясницы. Головорез поднял предупреждающий взгляд и вытащил кинжал и ножны, прежде чем отступить и показать его Мальвинию.

— Это ты так пришел вести со мной переговоры?

Макрон опустил руки и пожал плечами. — Лучше быть готовым к любым неожиданностям, я всегда так говорю.

— Действительно? Уверяю тебя, центурион, лучше не носить оружие, когда оно не нужно, чем иметь его и причинить обиду, а значит, и иметь в нем возможную нужду.

Макрон нахмурился. — Теперь в нем не будет нужды.

Мальвиний подозвал человека с кинжалом, который пересек комнату и вручил ему его. Он быстро осмотрел ножны, прежде чем вытащить лезвие и тщательно проверить режущую кромку большим пальцем. Затем он положил кинжал на ладонь, тщательно изучая рукоять из слоновой кости. — Хорошее оружие.

— Благодарю.

— При других обстоятельствах я бы предложил тебе за него справедливую цену.

— Это не для продажи.

— Ты прав. Я думаю, что я придержу его у себя. Считай это небольшим платежом по счетам. — Выражение лица Мальвиния стало жестче. — Я очень разочарован в тебе, Макрон. Как ты думаешь, чего ты добьешься, принеся оружие на эту встречу? Все, чего ты добился, так то, что ты оскорбил меня и заставил относиться к тебе с подозрением. Разумный человек мог бы подумать, что ты намеревался причинить мне вред. Как ты думаешь, это поможет нашему делу?

— Мне все равно, Мальвиний. Я здесь только для того, чтобы согласиться на твои условия. Освободи своих заложников, и я клянусь служить тебе. Клянусь честью.

Мальвиний тонко улыбнулся. — Ты будешь рад узнать, что они уже освобождены. Приказ был отдан в тот момент, когда ты вошел в терму. Я думаю, они уже на пути обратно к «Собаке и оленю» в тот самый момент, пока я сейчас с тобой говорю.

При этих словах Макрон почувствовал прилив облегчения, за которым сразу же последовали сомнения и подозрения. — Я не уверен, что верю тебе.

— Не веришь? — Губы Мальвиния скривились в жестокой ухмылке, когда он поднял правую руку и насмешливо обратился к Макрону. — Я, Мальвиний, клянусь перед богами и присутствующими, что говорю правду… Доволен?

— Зачем сразу же отпускать их?

— Потому что они выполнили свою задачу. Они мне больше не нужны. Они были залогом того, чтобы быть уверенным, что ты вернешься в Лондиниум и сдашься мне. И вот ты здесь, словно агнец на заклание.

Правда поразила Макрона, как удар под дых. Это была ловушка. Ловушка с самого начала. Осознание этого заставило его на мгновение замереть, и это было его ошибкой. Он почувствовал пятно движения сбоку, но прежде чем его глаза смогли повернуться к нему, вспыхнула ослепительно белая вспышка, когда его сильно ударили по виску. У него закружилась голова, комната вокруг заплясала, белые искры быстро исчезли. Потом он почувствовал тошноту, и его вырвало. Еще один удар, на этот раз сзади, посередине спины, прямо по почкам. Агония была мгновенной. Первый человек сильно ударил его по щеке, и Макрон пошатнулся, его чувство равновесия нарушилось. Грубый толчок между лопаток заставил его упасть на колени. Он был слишком ошеломлен, чтобы мыслить здраво, и покачнулся, моргая и мотая головой, чтобы попытаться очистить свой разум. Перед ним нарисовалась фигура со сжатым кулаком, готовая нанести удар.

— Остановиться! — скомандовал Мальвиний. Он спрыгнул со стола и плотно обернул простыню вокруг талии, прежде чем приблизиться к своей жертве. — Ты отказал мне, Макрон. Мне никто не отказывает. Ты бросил вызов моему авторитету, и люди узнали об этом. На улице ходили слухи, что отставной центурион поставил Мальвиния на место. Подобные вещи наносят ущерб моей репутации, а в моей работе деловая репутация — это все. Меня должны бояться. Люди должны знать, что они должны беспрекословно подчиняться мне, иначе они столкнутся с неприятными последствиями. Поэтому я должен сделать из тебя хороший пример. Ничего личного, понимаешь. На самом деле, я восхищаюсь твоим мужеством и честностью. Но такие качества не имеют значения в моей сфере деятельности. Так что это просто дела, Макрон. Помни это. Любые мысли о мести только усугубят твою ситуацию. Ты понимаешь?

Голова Макрона достаточно прояснилась, чтобы понять суть того, что говорил Мальвиний. Он моргнул, пытаясь остановить головокружение, затем болезненно закашлялся и прижал руку к ребрам, делая вдох. — Да пошел ты.

Выражение лица Мальвиния помрачнело. — Будь по-твоему, дурак. Вы знаете, что делать, ребята. Воздайте ему должные почести, но не забудьте, я обещал нашему другу, что его не убьют и не покалечат. По крайней мере, не сильно. Я закончил с ним. Преподайте ему урок, а потом отнесите его домой.

Мальвиний бросил последний взгляд на Макрона, насмешливо махнул рукой на прощание и отвернулся, направляясь к дверям жаркой комнаты. Массажист подождал, пока он пройдёт мимо, прежде чем подстроить свой шаг на небольшом расстоянии позади него. Макрон поглядывал из стороны в сторону на двух головорезов, сжимающих кулаки, готовясь нанести первый удар.

— Давай окажем ему вежливый подход, Сирий. Как сказал Мальвиний, а?

Новый удар отбросил голову Макрона в сторону, а за ним последовал удар ногой в живот. Он согнулся, и его тут же вырвало, прямо на переднюю часть своей туники, прежде чем он успел направить рвоту в другое место. Он упал на бок и попытался защитить лицо, поскольку подвергался безжалостному ливню из пинков и ударов, которые избивали его тело так, что каждый новый удар причинял агонию. Он почувствовал, как один из его пальцев сломался, когда сапог придавил его к черепу. Он почувствовал привкус крови во рту и почувствовал липкую жидкость на языке и зубах, пока кашлял и сплевывал, чтобы горло было как можно более чистым, чтобы не захлебнуться. Он понятия не имел, как долго продолжались избиения, и, наконец, наступил момент, когда боль от ударов была настолько велика и безжалостна, что земля под ним, казалось, растворилась в бездонной темной пропасти, и он чувствовал, что падает и падает, пока он окончательно не отключился.