Честь Рима

— Нам пора уходить, — сказал Аполлоний.

Катон кивнул. — Выведи людей тем же путем, которым они пришли. Затем вернись на склад. Рамирий и его отряд доберутся туда также самостоятельно.

— А ты?

— Я пойду следом. Иди.

Его группа побежала за угол здания, оставив Катона стоять в одиночестве перед пожарищем. С резким грохотом обрушились бревна, раздался глухой грохот и треск новых всполохов пламени, когда с фонтаном искр упали другие секции крыши. Он медленно повернулся лицом к толпе, собравшейся у ворот и на улице за ними. В основном на их лицах был шок. Некоторые смотрели с благоговением, разинув рты, все они были ярко освещены огнем. Но все, что они могли видеть от Катона, это его темные очертания на фоне пламени. Он поднял руки и закричал, чтобы его услышали сквозь грохот пламени.

— По приказу Цинны! Пусть весь Лондиниум знает, что с Мальвинием покончено!

Он шагнул вперед и выждал мгновение, достаточное, чтобы убедиться, что многие увидят цвет его туники, затем повернулся и последовал за Аполлонием.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

На следующее утро дым, все еще поднимавшийся от обугленных руин термы, был виден по всему городу, а в воздухе близлежащих кварталов стоял удушливый запах гари. Ущерб был нанесен в основном в пределах стен комплекса, но солома на нескольких близлежащих зданиях также загорелась, когда горящие обломки упали на их крыши и подожгли их, и только оперативные действия не позволили пламени распространиться дальше. Это не слишком утешило тех, чьи дома и торговые лавки были повреждены, а остатки залиты водой из ближайшей водосточной трубы.

И это не слишком отвлекало четырех мужчин в черных туниках и плащах, которые шли по улице, где были сосредоточены городские мастерские по дублению кожи. Благодаря указу предыдущего наместника, который хотел, чтобы тошнотворный запах мастерских был сосредоточен в одном районе, как можно дальше от его штаб-квартиры, для них была выделена территория вниз по реке от пристани и на одну улицу назад от Тамесиса. От улицы вниз к реке шла канава, питаемая отводным ручьем, который отводил отходы кожевенных мастерских. Несмотря на это, отвратительный запах, поднимавшийся из канавы, был ежедневным оскорблением для тех, кто жил по обе ее стороны.

Они подошли ко входу в один из дворов, где бригады рабочих подготавливали туши, поднимая их на деревянные рамы, где к их конечностям были прикреплены железные крюки, чтобы разложить их и облегчить работу тем, кто потрошил мертвых животных, прежде чем снять с них шкуры эту квалифицированную работу выполняли выносливые люди с очень острыми ножами. Когда вошли четверо членов банды, скорняки сосредоточились на своей работе и сделали вид, что не заметили гостей и не поинтересовались, зачем они пришли. Одни и те же люди приходили к хозяину каждый месяц, двое из них держали за ручки небольшой сундук, который всегда становился несколько тяжелее, когда они уходили и приступали к следующему делу, которое входило в сферу интересов Цинны.

В этот день визит проходил в обычном режиме, несмотря на ощутимое напряжение, вызванное нападением на баню Мальвиния. Лидер группы, стройный темноволосый человек с приветливым выражением лица, широко улыбнулся, широко расставив руки в знак приветствия, и подошел к владельцу мастерской, который сидел на табурете возле крошечного таблиния, где хранились его записи и сундук, в котором он бережно хранил выручку.

— Друг Гракх! Как идут твои дела в этот прекрасный день?

Гракх, грузный мужчина с седыми волосами и в испачканном кожаном фартуке, поднялся с трудом, его манера была настороженной и сдержанной.

— Мне не о чем роптать, Назон. У меня хватает работы и забот.

— Рад это слышать. Однако, несмотря на то, что это мой обычный день сбора, ты, кажется, несколько удивлен, увидеть меня здесь.

Гракх указал на темное пятно на фоне ясного неба над дымящимися руинами бани.

— Говорят, ваши парни сожгли дом Мальвиния прошлой ночью. Говорят, он придет за вами.

— Если они так говорят, то они полностью ошибаются, друг. Мы не имеем к этому никакого отношения. В нашем ветхом городке слишком много пожаров. Я подумываю обратиться к претору с просьбой создать противопожарную службу для борьбы с таким скандальным положением дел. В конце концов, такие порядочные налогоплательщики, как ты, заслуживают того, чтобы власть имущие заботились о них должным образом, не так ли?

Назон взглянул на чистое небо и вздохнул.

— Теплая погода для этого времени года. Что ты скажешь насчет предложить мне и моим людям что-нибудь выпить? Очень хочется выпить, да еще и потом тащить с собой этот сундук. — Он пристально посмотрел на собеседника, и Гракх не сразу кивнул в ответ. Он достал из кармана фартука тряпку и протер лоб, а затем повернулся к мальчику, который нес через двор два ведра с кровью.

— Луперкий. Положи это и принеси нам вина и кубки. Быстро, парень.

Мальчик сделал то, что ему сказали, и исчез через дверь, ведущую в дом, пристроенный к дубильне.

Назон подошел к табурету и сел, прислонившись спиной к стене и сложив руки, наклонив лицо, чтобы воспользоваться солнечным светом.

— Ах да, прекрасный день… — Он резко сел. — О чем я думаю? Где мои манеры? Присаживайся, Гракх. Мы можем дружески поболтать за кубком винца, прежде чем я и мои парни отправимся в свой веселый путь.

— У меня сегодня много работы, к сожалению, свободного времени нет.

Лицо Назона стало невыразительным, а голос ровным, когда он повторил:

— Нет времени?

Гракх беспокойно зашевелился и огляделся. Заметив неподалеку пустую деревянную кадку, он поспешил за ней и поставил ее перевернутой возле Назона, затем тяжело сел.

Назон улыбнулся, наклонился и шлепнул кожевника по толстому колену.

— Вот! Так-то лучше! Мы с тобой сидим на солнышке и мило беседуем за чашей вина — когда эта мелкая струя мочи, конечно, вернется вместе с ним — прямо как пара старых приятелей, а?

— Если ты так говоришь, — настороженно ответил Гракх.

— Итак, что нового в мире, Гракх?

— Нового?

— Да, нового, — медленно ответил Назон, как будто обращался к идиоту.

— Что ты имеешь в виду?

Он театрально закатил глаза.

— Давай посмотрим. Например, твоя молодая жена. Как проходит ее беременность? Ты, должно быть, с нетерпением ждешь появления нового члена семьи, которого можно будет задействовать в твоем деле, как только он сможет ходить.

— Беременна? — Гракх выглядел озадаченным. — Она… она не беременна.

— Не беременна? — Назон нахмурился.

Их прервала грузная женщина с круглыми красными щеками, вышедшая из дома, неся под мышкой маленькую амфору и несколько кожаных мензурок с ручками на бечевке. За ней вышел мальчик с корзиной, в которой лежали маленькие буханки хлеба. Назон посмотрел на нее, приподняв бровь, когда угощение было расставлено между двумя сидящими мужчинами.

— Ты уверен, что она не ждет ребенка? Судя по ее виду, я бы сказал, что это могут быть даже близнецы. — Затем он хлопнул себя по лбу. — О, теперь я вижу! Ты, должно быть прав, Гракх. Она не беременна, а просто толстая, как свинья. — Он разразился хохотом, и трое его спутников присоединились к нему.