Честь самурая

Пристыженный Тадацугу удалился следом за остальными военачальниками.

Дождавшись, когда все выйдут, Нобунага обратился к Иэясу:

— Простите, что пришлось при всех распечь храбреца Тадацугу. Замысел его, на мой взгляд, безупречен, но я опасаюсь, как бы о нем раньше времени не узнал неприятель. Постарайтесь ободрить беднягу, объясните ему все позже.

— Не стоит церемониться с Тадацугу, ему досталось поделом: опасно разглашать наши замыслы, даже в присутствии союзников. Пусть ваша строгость послужит ему уроком. Да и я кое-что усвоил.

— И все-таки призовите его к себе и дайте разрешение провести стремительный штурм Тобигасу.

— Да он только об этом и мечтает!

Тадацугу конечно же не пришлось долго уговаривать. Втайне ото всех он за несколько часов подготовил свой полк к походу.

— Я выступаю на закате, мой господин, — коротко доложил он Нобунаге.

Князь придал полку Тадацугу пятьсот своих стрелков, и теперь под началом у молодого военачальника оказалось три тысячи воинов. Ночью, в кромешной тьме, отряд Тадацугу покинул лагерь. Вскоре полил дождь, однако продрогшие до костей воины продолжали молча идти вперед.

Прежде чем начать подъем на гору Мацу, сделали привал на территории храма, расположенного у ее подножия. Воины оставили здесь лошадей и взвалили на плечи самое необходимое, что могли унести.

Крутой склон стал к тому же еще и скользким после прошедшего ливня. Опираясь на копья и подавая друг другу руки, воины одолели-таки сто двадцать дзё и оказались на вершине горы.

Светало, тучи мало-помалу рассеивались. И вот в море тумана сверкнули первые лучи восходящего солнца.

Послышались восторженные возгласы: «Солнце!», «Само Небо благословляет нас!», «Лучшей погоды не пожелаешь!».

Все облачились в доспехи и по приказу командира разделились на два отряда. Первому предстояло совершить внезапный налет на вражескую крепость на горе, а второму — атаковать Тобигасу.

Воины клана Такэда, застигнутые врасплох, метались в панике. Там и тут заполыхали пожары, застилая небо клубами черного дыма. Дозорные Такэды в ужасе бросились бежать к Тобигасу, но к этому времени второй отряд Тадацугу уже прорвал оборону крепости.

Прошлой ночью, едва скрылся во тьме Тадацугу, Нобунага отдал приказ о выступлении всей своей армии. Под проливным дождем его воины подошли к подножию горы Тяусу. До рассвета они успели вбить в землю принесенные с собой жерди и связать их веревками. Получилось некое подобие забора, напоминающего шагающую сороконожку.

Ближе к рассвету дождь прекратился, и Нобунага отправился объезжать верхом только что воздвигнутые укрепления. Убедившись, что работа окончена, князь обернулся к сопровождающим его военачальникам из войска Токугавы и, заметив недоумение на их лицах, улыбнулся:

— Скоро все поймете! Дождитесь только наступления войска Каи и увидите, как мы поймаем его, словно жаворонка, в силки.

Пока военачальники соображали, что это за хитрость, воины из Гифу уже вышли на поле боя. А гигантская ловушка осталась дожидаться свою жертву.

Успех задуманной Нобунагой операции зависел, однако, от того, удастся ли заманить в ловушку врагов. Для этого один из полков Сакумы Нобумори и стрелки Окубо Тадаё затаились на подступах к невиданному доселе сооружению.

И вдруг окрестности огласились воплями сторонников Такэды — они увидели черный дым, поднимающийся над Тобигасу. Смятение их уже граничило с паникой, поэтому Кацуёри отдал приказ наступать, воскликнув:

— Медлить больше нельзя! Любая проволочка дает преимущество противнику!

Князь знал: воины подчиняются ему безоговорочно. Так у них было заведено — не задавая лишних вопросов, полагаться на интуицию своего полководца и собственный боевой дух, позволявший им избегать поражений со времен Сингэна!

Однако развитие истории стремительно, как бег скакуна. Южные варвары — португальцы, — изобретя огнестрельное оружие, повергли в прах все былые традиции ведения войны. У Такэды Сингэна не хватило мудрости предвидеть подобный поворот событий. Провинция Каи, надежно защищенная горами, реками и пропастями от внешнего мира, оказалась отгороженной и от чужеземного влияния. Самураи Каи привыкли полагаться исключительно на собственное мужество и упорство, свойственное жителям горных провинций. Уверенные в своей неуязвимости, они считали ненужным изучать современные способы ведения боевых действий, по старинке полагаясь на кавалерию и лучников.

Вот и теперь войско, предводительствуемое Ямагатой, яростно набросилось на полки Сакумы Нобумори прямо возле заранее расставленного хитроумным неприятелем забора. Нобунага же, искушенный в военной стратегии, отлично знал современное оружие и новую тактику боя.

Дождь к тому времени закончился, но земля так размокла, что ноги утопали в грязи.

Левый фланг войска Каи — две тысячи воинов под началом Ямагаты — получил приказ не штурмовать непонятное сооружение. Пытаясь обойти забор стороной, они угодили в непролазную трясину. Даже предусмотрительный Ямагата, заранее изучивший поле сражения, не мог предугадать, что из-за ночного ливня разольется ручей. Теперь же пешие воины проваливались по пояс, конные и вовсе не могли проехать.

Тем временем стрелки клана Ода под командой Окубо принялись в упор расстреливать воинов Такэды с фланга.

— Отступаем, — приказал Ямагата.

Получив приказ, увязающее в грязи войско неуклюже развернулось и двинулось на стрелков Окубо. Ружейный огонь ряд за рядом косил воинов клана Такэда, и они, крича от отчаяния, падали в побуревшую от крови грязь. Обезумевшие лошади втаптывали их в топь. Началась паника.

И вот наконец войска сошлись.

Превосходно обученные воины Такэды врезались в ряды кланов Токугава и Ода, и союзники оказались перед ними беззащитны. Стрелков Окубо вырезали едва ли не до последнего человека. Располагая полки Окубо и Сакумы поблизости от забора, Нобунага рассчитывал с их помощью заманить врага в огороженное пространство. Выполнив свою задачу, они должны были отойти. Но, вступив в бой с войском Каи, воины кланов Токугава и Ода вдруг воспылали яростью, годами копившейся в их душах.

— Попробуйте справиться с нами! — подзадоривали они наступающих противников.

Да к тому же и оскорбительных выкриков воинов Каи они терпеть не собирались, поэтому незамедлительно ввязались в кровавую сечу, отстаивая честь и славу родной провинции.

Как только разгорелась эта безнадежная для воинов кланов Токугава и Ода схватка, Кацуёри вместе со своими военачальниками решил, что настало подходящее время для решительного наступления, — и главный ударный полк пятнадцатитысячного войска князя Каи двинулся вперед по центру гигантской тучей, наползая на противника. Постепенно строй воинов Кацуёри смешался, а сблизившись с противником, они уже напоминали стаю хищных птиц. Отряды ринулись в бой, оглашая воздух воинственными кличами.

С точки зрения Такэды, наспех поставленный забор не представлял собой серьезного препятствия. Его воины пройдут сквозь него, как нож сквозь масло, и, не снижая темпа, с ходу обрушатся на главные силы армии клана Ода.

Добравшись до забора, воины Такэды действовали по собственному усмотрению. Одни пытались перелезть через него, другие валили жерди дубинками и железными палками, третьи рубили мечами веревки, четвертые, предусмотрительно захватив с собой масло, пытались поджечь его.

До сих пор Нобунага безучастно наблюдал за происходящим, бросив, казалось, полки Сакумы и Окубо на произвол судьбы. Войско, стоящее на горе Тяусу, дожидалось своего часа. Наконец князь воскликнул: