Честь самурая

Голос Тэндзо дрожал от отчаяния, но Короку не внял крикам племянника. Короку взял фитиль из рук Оиноскэ, зарядил мушкет и прицелился в истошно вопящего Тэндзо.

— Признаюсь в воровстве! Выслушай меня!

Приближенные Короку невозмутимо наблюдали за происходящим, скрестив руки на груди. Через несколько минут умолк и Тэндзо. Голова его поникла. Он, вероятно, уже примирился с собственной смертью или просто пал духом.

— Не работает, — пробормотал Короку, отведя взгляд от живой мишени. — Жму на курок, а оно не стреляет. Синоскэ, сбегай-ка в кузницу и приведи сюда Куниёси.

Когда пришел кузнец, Короку протянул ему ружье:

— Попробовал выстрелить, но ружье не сработало. Почини его!

— Мой господин, это не так-то просто, — сказал Куниёси, осмотрев мушкет.

— Сколько времени потребуется?

— Может, к вечеру управлюсь.

— А побыстрее нельзя? Живая мишень, на которой мне хочется опробовать ружье, уже готова.

Кузнец только сейчас сообразил, какая участь уготована Тэндзо.

— Это… ваш племянник? — с трудом выговорил он.

Короку промолчал.

— Ты оружейник. Твое дело — побыстрее исправить неполадки в ружье. Тэндзо — дурной человек, но он мой родственник. Он не умрет, как бродячий пес, а поможет в испытании нового оружия. Так что пошевеливайся!

— Слушаюсь, господин!

— Чего еще ждешь? — Глаза Короку вспыхнули, как сигнальные огни.

Куниёси кожей почувствовал, как его обожгло жаром. Он торопливо пошел в кузницу.

— Такуми, принеси попить нашей живой мишени, — распорядился Короку. — Выставьте стражу из трех человек, пока не починят ружье.

С этими словами он удалился в дом, чтобы позавтракать.

Такуми, Оиноскэ и Синсити тоже покинули сад. Нагаи Ханнодзё собирался сегодня съездить домой, и он вскоре сообщил, что отправляется в путь. Вскоре отбыл с поручением и Мацубара Такуми, так что в доме на холме остались только Инада Оиноскэ и Аояма Синсити.

Солнце поднималось, становилось все жарче. Пели цикады, и только муравьи не замечали зноя. Из кузницы доносился яростный стук молота. Что чувствовал в эти минуты привязанный к дереву Тэндзо?

— Ружье еще не готово? — выкрикивал Короку из внутренних покоев, и Аояма Синсити, обливаясь потом, мчался в кузницу.

— Еще немного придется подождать! — докладывал он, сообщая, как продвигается дело.

Короку задремал. Синсити тоже заснул, устав после треволнений минувшего дня.

Их разбудил громкий голос одного из стражников:

— Он сбежал, господин Синсити, сбежал! Быстрее сюда!

Синсити босиком помчался в сад.

— Племянник хозяина убил двух стражей и скрылся!

Лицо стражника было землисто-серым. Синсити побежал со стражником, крикнув на бегу в сторону дома:

— Тэндзо убил двух стражников и сбежал!

— Что? — воскликнул Короку, очнувшись ото сна.

В саду все так же пели цикады. Резким движением Короку вскочил на ноги и обнажил меч, который постоянно держал у изголовья во время сна. Обогнув веранду, он натолкнулся на Синсити и уцелевшего стражника.

Они подбежали к дереву, но Тэндзо там, конечно, не оказалось. Под деревом валялась развязанная веревка. Шагах в десяти ничком лежал убитый. Тело второго стражника они нашли у глинобитной стены; его голова была расколота надвое, как спелый гранат. Оба стражника были с ног до головы залиты кровью. Кровь на траве в такой зной быстро запеклась и почернела. Тучи мух слетелись не ее запах.

— Стражник!

— Да, мой господин! — Стражник простерся перед Короку.

— Руки Тэндзо были скручены перевязью меча, а сам он привязан к дереву пеньковой веревкой. Как ему удалось освободиться? Веревка не разрезана.

— Да… верно… это мы развязали ее.

— Кто?

— Один из убитых.

— Почему? Кто позволил?

— Сперва мы и слушать его не хотели, но ваш племянник сказал, что ему нужно по нужде, и мы…

— Болван! — заорал Короку, едва сдерживая желание втоптать стражника в землю. — Поддаться на такой старый трюк! Безмозглые скоты!

— Господин, пожалуйста, простите меня. Ваш племянник сказал, что вы человек с добрым сердцем. Он внушил нам, что родной дядя никогда не убьет племянника. Сказал, что его наказывают для острастки, что вы назначили расследование, которое закончится к вечеру, и тогда его освободят. Твердил, что нас строго накажут, если мы обойдемся с ним жестоко. В конце концов один из нас развязал его. Два стражника повели его вон под то дерево, чтобы племянник ваш справил нужду.

— Дальше?

— А потом я услышал крик. Он убил стражников, а я бросился к дому, чтобы доложить вам о происшествии.

— В какую сторону он побежал?

— Я видел, как он перелез через стену. И потом вроде бы слышал плеск в ручье.

— Синсити, надо догнать его! Вышли людей на дорогу, ведущую в деревню. Быстро!

Короку решительно устремился к главным воротам, чувствуя холодок страха в душе.

Истекающий потом Куниёси не ведал о случившемся, потеряв счет времени. Для него сейчас не существовало ничего, кроме ружья, которое надо исправить. Искры с наковальни обжигали его. Наконец он изготовил недостающую деталь. Удовлетворенный результатом своих трудов, он ласкал мушкет, как младенца. Полной уверенности в том, что оружие на сей раз не подведет, у него не было. Он прицелился в стену незаряженным ружьем и спустил курок. Щелчок прозвучал весьма угрожающе.

«Вроде бы в порядке», — подумал он. Какой позор, если он торжественно вручит ружье Короку, а в нем окажется изъян. Куниёси засыпал порох в ружье и вложил пулю в ствол. Он выстрелил в пол. Грянул гром, и в земле образовалась маленькая воронка.

— Получилось!

Перезарядив ружье, Куниёси пошел по лесной тропе в хозяйский сад.

— Эй, ты! — окликнули его из-за дерева.

Куниёси остановился, растерянно оглядываясь по сторонам.

— Кто там? — спросил он.

— Я.

— Кто?

— Ватанабэ Тэндзо.

— Племянник хозяина?

— Не удивляйся! Утром я был привязан к дереву, и на мне собирались опробовать твое ружье. А теперь я здесь.

— Что случилось?

— Не твое дело. Наши семейные дела. Дядя преподал мне хороший урок.

— Вот как?

— Послушай-ка! Сейчас в деревне, у запруды, идет битва. Там и крестьяне, и самураи. Дядя, Оиноскэ, Синсити и все остальные там. Мне велено отправляться следом. Ты починил ружье?

— Да.

— Давай сюда!

— Это приказ князя Короку?