Честь взаймы

– И как долго я буду спать? – полюбопытствовал тот, близоруко разглядывая снадобье на просвет.

– Как все нормальные люди. До самого утра. А затем милости прошу ко мне на осмотр. Заодно изложите мне свои прожекты относительно дальнейших своих действий. Или мы уже вам больше не нужны?

Раздражение мэтра достигло своего апогея, щедро подстегнутое отличным знанием нравов и привычек властей предержащих.

Джевидж недобро изогнул широкую бровь:

– Позвольте напомнить, я так никогда и никому не говорил, мэтр.

– Что не может не радовать, милорд, – сдержанно огрызнулся Ниал.

– Еще раз хотите напомнить о клятве?

Тон, с которым это было сказано, навевал чувство ползающего по голой коже скорпиона. Но и отрекшегося мага напугать одними лишь голосовыми модуляциями тоже не так просто:

– Нет, милорд, всего лишь о том, что вы должны внимательнее относиться к своему здоровью и не забывать, что после приема этого адского снадобья вы становитесь моим постоянным пациентом, – ловко выскользнул из словесного капкана Кориней, мысленно показав канцлеру непристойный жест.

– Куда уж! Тут забудешь, – хмыкнул Росс и спрятал склянку поглубже в карман.

Кто-кто, а он умел ценить достойный отпор, равно как и помнить о содеянном добре и зле.

Наверное, проще всего было Грифу Девраю. Теперь, когда он точно знал, что произошло в лесу неподалеку от Хокварской академии, решение представлялось совершенно простым. Бывший рейнджер вовсе не собирался обманывать или прятаться от нанимателей. Напротив, сыщик намеревался изложить мэтру Эарлотту и мистрилу Бириде всю правду от начала и до конца и даже потребовать причитающийся ему остаток гонорара. А почему бы, собственно, нет? Пусть папаша малолетнего ублюдка, поднявшего руку на женщину, подает иск и судится с канцлером Империи. А Гриф Деврай даст показания перед присяжными – за ним не заржавеет.

– Я бы удивился, если бы вы поступили иначе, – сказал лорд Джевидж, когда бывший рейнджер честно изложил свои планы, едва они остались наедине. – Только боюсь, не дождемся мы с вами, капитан, судебного разбирательства. Мэтр Эарлотт отговорит убитого горем родителя от опрометчивого шага. Хоквару такая слава и популярность вовсе ни к чему.

– Ваша правда, милорд. Мне ведь тоже не хочется терять репутацию.

Мужчины курили, стоя на маленьком балконе, и за неимением бренди попивали остывающий чай. Гриф мялся и никак не мог решиться спросить у лорд-канцлера, помнит ли тот капитана Деврая. Но Джевидж словно мысли читал:

– Я прекрасно помню тот день, и атаку на Ал-Дарлу, и ваш невольный подвиг. Как выяснилось, у меня великолепная память, могу, если пожелаете, подробно пересказать все подробности взятия Дарлана. Вот только… есть ли смысл?

– Кому любопытно, тот пусть заглянет в книжки, – усмехнулся понимающе Деврай. – Все равно никто, кроме очевидцев, не поймет, как оно там было на самом деле.

Он был польщен, если не сказать больше. Далеко не каждый военачальник, тем паче маршал, вот так с лету вспомнит имя и лицо одного из многочисленных младших офицеров. Интересно, скучает ли милорд по службе, жалеет ли о потере маршальского жезла? Не похоже вроде.

– Жалко, завтра у меня под рукой не будет 65-го полка имперских рейнджеров.

– Одного отставного капитана вам будет мало, ваше высокопревосходительство?

«О да! Моя армия стала на одного солдата больше. Теперь полководец должен найти нужные слова для каждого из своих воинов».

– Я с радостью воспользуюсь вашей помощью, капитан Деврай. Завтра на Выставке может произойти все, что угодно, и мне понадобится поддержка.

– Одного не пойму. Отчего бы вам не отправиться во дворец к Императору и прямо все не рассказать государю, если уж в вашей исконной вотчине, в Канцелярии, засели враги-заговорщики?

– Видите ли, в чем дело, Гриф… Могу я обращаться к вам так? – чопорно уточнил Росс.

– Конечно, милорд! Огромная честь! – расплылся в улыбке Деврай.

– На прием к его императорскому величеству просто так не попадешь. Но даже если, предположим, меня бы узнали и пустили, то где гарантия, что не приключится грандиозный скандал? Я ведь не знаю, в курсе его величество относительно подмены или он пребывает в неведении. Одно точно – Эльлору такой скандал не нужен. Вообразите себе, как повеселится Шиэтра, когда станут известны подробности. Если можно самого канцлера заменить двойником-марионеткой, то какова же цена безопасности первых лиц Империи? Три сета в базарный день?

– Но милорд, в чем-то шиэтранцы окажутся правы. Как такое мог допустить командор Урграйн? Как вы сами – патрон Тайной Службы – позволили заманить себя в ловушку? – рассуждал весьма логично сыщик.

«Я-то знаю, а вот вам, капитан, и всем остальным, особенно мистрис Эрмаад, об этом лучше не догадываться».

– Хорошо и тщательно спланированный заговор или политическое убийство предотвратить почти невозможно, а маги на этот раз постарались от души. Но это вовсе не повод сдавать Шиэтре на руки козыри, верно? – улыбнулся краешком губ лорд-канцлер. – Но прежде всего я хочу убедиться в лояльности некоторых старых знакомых. Издалека. И лучше места, чем завтрашнее открытие Технической Выставки, для рекогносцировки на местности не найти.

На улице похолодало, и курильщики вынуждены были вернуться в дом. Пока Гриф растапливал камин, Росс осмотрел внимательнее новое жилье, кроме ванной комнаты, где плескалась мистрис Эрмаад. Обстановка добротная, но без излишеств, газовые лампы, немного посуды, морской пейзаж на стене просто так висит, а не дыру загораживает, кровать благопристойно широкая. Это хорошо, потому что место на диване в гостиной закономерно принадлежит капитану Девраю.

Разумеется, им обоим не привыкать ночевать на одной кровати, но для начала неплохо бы поговорить и… да! Проклятье! Попросить прощения.

«Если ты такой подонок, то за эту редкую привилегию положено платить», – сказал лорд-канцлер себе, прежде чем спустя полчаса постучал в дверь спальни.

– Мистрис Эрмаад, вы не будете так добры уделить мне немного внимания? – не слишком твердо спросил Росс и подумал:

«Дьявол! Как же сложно начать разговор, которого можно было избежать, которого могло вообще не быть, если бы кое-кто не отрабатывал на беззащитных свои умения бить… пускай только лишь взглядом».

Она стояла возле окна, спокойная, будто ледяная статуя, с прямой спиной и аккуратно сложенными на груди руками – почти черный силуэт на сером фоне.

– Конечно, милорд. Я полна внимания.

В подступающих сумерках невозможно разобрать выражение на лице. А может, по-прежнему подводило зрение. В момент душевного волнения, да еще и в полумраке, Джевидж почти не различал цветов, только границу света и тени. Зато от Фэйм сладко пахло каким-то мылом, чистыми волосами и совсем немного… заинтересованностью. Носу своему Росс доверял сейчас больше, чем остальным органам чувств. Во всяком случае, она не злилась.

– Возможно, мой вопрос покажется вам странным, – насколько это вообще возможно мягко начал Джевидж. – Вы уверены, что мы никогда раньше не общались? Я хочу сказать – вы точно не припоминаете случая, когда бы мы могли разговаривать, например, наедине?