Четкие линии

А потом… Подобное я видел только в боевиках, сериалах и научно-фантастических фильмах. На столе развернулась интерактивная модель Хогвартса, которая превратилась в схематичную карту всех помещений, каждое было подписано, я видел каждого человека, где бы он ни находился в здании.

Огромная версия Карты Мародеров.

— Ничего себе!

Годрик самодовольно улыбнулся.

— Мы с Пенелопой немало времени потратили на изготовление карты, благодаря ей моя дорогая подруга могла вносить изменения в защиту, усиливать ее или ослаблять, могла следить за учениками и находить тех, кому требовалась помощь во время побега или нападения.

— Но откуда вы знаете, как всех зовут?

— В этом помещении хранится Книга Хогвартса, копия которой находится у директора. Имена всех учеников вписаны в нее, появляются, стоит им получить письмо, и исчезают, как только они оканчивают обучение. В свое время мы вписывали имена вручную, самостоятельно, затем объединились с Олливандером. А после появления Статута о неразглашении, Книгу связали с тогда еще только-только формирующимся Отделом Тайн, где отслеживают несовершеннолетних волшебников, их рождение, статус и так далее. Это сделал Кадмус Мракс, последний директор из рода Салазара, хороший человек для темного мага и аристократа. Он действительно любил детей, обожал исследования, тем самым напомнив мне дорогого друга. И он же последний обнаружил вход в Комнату. Кстати, ты стер память портретам директоров?

— Да, — это я успел, молодец.

— Отлично. Теперь, для обнаружения паразитов, таких, как крестражи, произнеси следующее…

Карта вспыхнула, повернулась ко мне боком, показывая нужную сторону. Чертов везунчик Поттер — других слов у меня просто нет! Теперь понятно, как Гарри умудрялся находить выход из ситуаций, куда по нелепости нашел вход.

Все три крестража находились в одном помещении. Третий этаж, в самом углу. Там одни лишь не используемые кабинеты.

— Покои бывшего управляющего. Так как у него было море важной документации, они защищены ничуть не хуже покоев деканов факультетов, — пояснил Гриффиндор.

И как я туда попаду? Если еще и директор поколдовал, то мне ни за что не преодолеть чары. Мне нужно увидеть крестражи, нужно убедиться, что они на месте, прежде, чем подавать сигнал Отделу тайн. Потому что будет только один шанс проникнуть в Хогвартс, при неудаче директор их точно не пустит.

— Гарри, взгляни на меня, — Годрик все понял по моему расстроенному лицу. — В пределах Хогвартса ты можешь творить что угодно. Этот браслет, — кивок на украшение, подаренное Салазаром, — дает тебе права, равные правам Основателей. Нет таких заклятий, который Хогвартс с его мощью не разрушил бы, он продавит их сырой силой, стоит тебе только подать знак. Это высшая мера доверия от Салазара, не подведи его.

Горло сжало, сердце защемило от невыносимой нежности и любви к магу. Ведь любить портрет так же легко, как и самого человека, потому что на холсте — слепок личности, ее точная копия.

— Не подведу.

— Вот и хорошо, — еле уловимое напряжение ушло из глаз Гриффиндора, теперь он щурился, совсем как кот. — Думаю, тебе стоит поспешить.

Оглянулся на дверь, которой не было.

— Но я не знаю, как мне выйти. И директор мог вернуться.

Маг покачал головой.

— В каждом есть частичка моего факультета. Подойди и тронь вон ту книгу. А теперь, видишь руны, переправь их на…

Руководить Гриффиндор умел, а еще насмехаться, ехидничать и пинать в нужном направлении не хуже Слизерина. Прирожденный педагог.

— Это позволит тебе приходить ко мне в Комнату через путь Пенелопы, не стоит каждый раз беспокоить уважаемого директора, — сколько ехидства! Вот, что значит иметь уши в самом сердце школы.

— Спасибо вам… тебе за все. Я еще вернусь! До свидания.

— До свидания, Гарри. И этим приверженцам библиотечной пыли, зельеварческих лабораторий и теплиц не забудь сказать, чтобы навестили. А то вишу тут один, хоть вешайся, — хохотнул маг.

Улыбнулся на прощанье и скрылся в туннеле. Магическое истощение налицо, а времени нет. Дамблдор может что-то понять, перепрятать крестражи. Мало ли, может, ему важно разыграть карту Избранного. Оно мне надо?

— Привет, ну, как, получилось? — Елена тут как тут, крутилась любопытной юлой, насколько это вообще уместно для призрака.

— Да, получилось, я знаю, где они. Пойдешь со мной?

Девушка кивнула.

— Тетя Пенни просила проследить за нанесением рун, в этом я разбираюсь, она же меня учила.

Да, мне необходима поддержка друга, пусть даже призрачного.

— Спасибо.

— Мы же друзья, а друзья обязаны помогать друг другу, — прозрачные руки на мгновение легли на плечи, обдав приятным холодком.

Перед неприметной с виду дверью воздух вибрировал от магии. Студенты обходили угол стороной, их отталкивали мощные чары. Как мне попросить Хогвартс? Прислонился лбом к стене, приложил руку с браслетом Салазара. Значит, я равен тебе? Могущественному, древнему темному колдуну, опытному, сильному, чертовски привлекательному? Аристократу, изысканному без малейшего налета женственности? Как описать все то, что переливается у меня в груди красками и оттенками разноцветного мира вокруг? Ты мой мир, мой смысл, без тебя я просто не смогу. Уже одна мысль, что ты где-то есть, ждешь меня, прибавляет мне сил, позволяет дожить до момента воссоединения.

Ты равен мне, но о том, что я равен тебе я узнал впервые. Спасибо. Ты сказал это так, как умеешь только ты — без слов, своими действиями, просчитанными на несколько ходов вперед.

Но теперь мне нужно попасть в эту комнату, всего лишь наблюдателем, чтобы удостовериться в правдивости предположений.

Легкий ветерок волной взметнул мантию, закидывая мне ее на голову. Хогвартс, ты живой, в самом деле. Волшебство. Огромный псевдоразум, шкатулка с секретами, величественный и неповторимый артефакт.

В мантии я прошел сквозь упругое поле, отворил дверь.

Внутри оказался обычный кабинет, без излишеств и роскоши. В углу, на узкой кровати, спал безносый, бледный мужчина, лысый, как моя коленка. Рядом извивалась в наколдованной клетке огромная змея, крупнее анаконды, честное слово. А на столе под магическим колпаком лежала диадема. Да, директор основательно подготовился, собрал то, чего не могли найти невыразимцы.

Мне остается лишь закрепить результат.

Волшебная кисточка, магическая краска, и четкими линиями ложатся на косяки узоры из переплетенных знаков. Рядом парила Елена, пристально проверяя каждый символ. С ее поддержкой чертить легче, знаешь, что она поправит, если ошибешься.

"Ловушка для волков" — так называлось изобретение матери Пенелопы Пуффендуй. Норманны, а за ними и та часть населения Исландии, к которой относилась родня Основательницы, считали волков порождением ночи, обладателями демонических сил. И ловушки для них устраивали соответствующие. Гальдрастав запечатает помещение, не даст ни одному живому существу проникнуть в него без ключа — особого набора символов, который нужно будет нанести на порог, перед основной линией ловушки. Руны можно преодолеть, плохо ли, хорошо, но их изучали, а вот гальдрастав — нечто совершенно иное, незнакомое, непонятное. Пенелопа не всем ученикам своим передавала свои знания, впитанные с молоком матери. Кто знает, почему? Но меня заставила чуть ли не до кровавых мозолей отрабатывать написание "ловушки для волков".